Шовунов К.П. Очерки военной истории калмыков (XVII-XIX вв.) - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991. - 189 с., илл.

Часть II. РУССКО-КАЛМЫЦКОЕ БОЕВОЕ СОДРУЖЕСТВО

Глава IV. НА ЗАЩИТЕ НОВОГО ОТЕЧЕСТВА

I. Начало военной службы калмыков в интересах России

Приступая к освещению многочисленных военных событий России на протяжении трех веков, в которых калмыцкая конница играла довольно заметную роль, будет уместным вспомнить справедливое замечание Ф. Энгельса об объективности историка при описании истории войны. "Разумеется, каждый народ,- писал Энгельс, - ревниво относится к своей собственной славе, и, по мнению широкой публики, воспитанной на рассказах, которым может недоставать критического освещения и точности, но которые зато сильно приукрашены патриотическим чувством,- один полк той или иной страны в состоянии "смести" два или три полка любой другой страны". Далее он отмечал, что "...военными-качествами - храбростью и боеспособностью — различные нации мира наделены в основном довольно равномерно...".

С другой стороны, чрезвычайно трудно быть третейским судьей и позволять собственному перу изображать картины, где противник избивает, громит и побеждает твоих же соотечественников. Безусловно, автор этого труда постарается избежать одностороннего освещения тех или других сражений, но и воспользуется тем, "что каждая цивилизованная нация имеет право гордиться тем, что в тот или иной период она дала лучших для своего времени солдат".

Территория Нижнего Поволжья в период войн России с южными соседями в стратегическом отношении имела ключевое значение. Она была удобным плацдармом для базирования крупных военных сил, особенно конницы, для которой использовался дешевый подножный корм. С другой стороны, этот регион находился рядом с театром многочисленных войн на Северном Кавказе, откуда за короткое время можно было оказать помощь сражающимся частям свежим пополнением. Появление к 40-м годам XVII века на этой территории калмыцких племен, вскоре создавших государственно-политическое образование со значительным военным потенциалом, превратило Нижнее Поволжье и прилегающие к нему земли в надежный кордон на пути турецко-крымских войск в центральную Россию.

Это обстоятельство не могло не привлечь внимание соседних народов и государств. Первыми обратили внимание на калмыков (донские казаки. Еще в 1642 г., когда казаки вынуждены были уступить Азов Турции, они обратились к своим новым соседям за помощью в борьбе с азовскими и крымскими татарами. Данный факт вначале насторожил, а затем привел к глубокому беспокойству крымского хана. Свою озабоченность он в 1643 г. изложил русскому послу в Крыму, а в следующем году направил в Москву специального гонца Османа Челебеева с грамотой, где он требовал прекращения дальнейших связей донских казаков с калмыками. Но вопреки всему в 1648 г. во время похода тысячного калмыцкого отряда на Крым его предводители и казачий атаман подписали договор о заключении оборонительного и наступательного союза против татар, а также о поддержании в будущем постоянных дружественных отношений.

В дальнейшем, когда калмыцкие улусы окончательно обосновались на обоих берегах Нижней Волги, правительство России сочло необходимым провести серьезные переговоры с калмыцкими предводителями на предмет их "вечного подданства". С этой целью в начале февраля 1655 г. было организовано подписание шерти калмыцкими послами Дураль Тарханом, Серенем, тайшой Чокулой от имени главных тайшей Дайчина, Лоузана, Санжипа, Пунцука, Мамереня. В очередной раз шерть подтверждала "быть у великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича... в вечном послушании". Далее в документе были зафиксированы обязанности новых вассалов: калмыцкие тайши не должны были устанавливать дружеских контактов с враждебными России странами: не подчинять себе "русских вечных холопей" — ногайских, едисанских и юртовых татар; возвратить в Астрахань всех пленных, захваченных калмыками во время прежних набегов на русские селения. Но безусловно одним из главных пунктов шерти следует считать систематическое предоставление калмыцкими тайшами военных формирований на "государеву службу".

Договор был очень кстати, так как 1655 год - являлся временем главных боевых событий в войне России с Польшей, продлившейся с 1654 по январь 1667 г. за освобождение Украины и Белоруссии. Развернувшиеся наступательные действия русской армии во главе с царем Алексеем Михайловичем в Прибалтике против польско-литовских войск потребовали от России использования почти всего контингента своих вооруженных сил. Подписание шерти на верность России вновь встревожило крымского хана. Несмотря на неоднократные его попытки разрушить этот договор, калмыки остались верны данному слову царю. В 1657 г. калмыцкие войска совершили поход на Азов. Через год калмыки, как указывалось в документе того времени, "со многими войска в Крым з донскими казаки пошли".

В 1660 г. Россия оказалась в сложном международном и военном положении: Украина висела на волоске, зажатая с двух сторон — с запада Польшей, с юга — Крымским ханством; неменьшей опасности подверглось войско Донское, куда нагрянула 10-тысячная турецкая армия. Правительство решило в срочном порядке укрепить свои военные силы привлечением калмыцкой конницы. Прибывший в калмыцкие улусы дъяк И. Горохов 8 июня 1661 г. заключил договор с Дайчином и Пунцуком о выступлении 11 июня калмыцких отрядов на Крым в составе русских войск. Вскоре калмыцкая конница во главе с Дазаном Кашкой, соединившись с донскими казаками, направилась на крымские земли. Вместе с этим в шертной записи были изложены и другие обязательства калмыцких предводителей. Во-первых, калмыцкие предводители Дайчин и Пунцук обязались не устанавливать каких-либо связей с крымским ханом; во-вторых, с подданными Русского государства жить в мире и дружбе; в-третьих, освобожденных из плена русских людей передавать в Астрахань и в другие русские города.

На исходе 1661 г. во время известных "Берекетских переговоров" калмыцких предводителей и представителей царского правительства была подписана Пунцуком завершающая шерть целой серии переговоров, длившихся на протяжении десятилетия. В ней еще раз затвердили основную повинность калмыков, чего настойчиво добивалось правительство России,— "нести службу на верность царю против недругов. По указу государя выступать в походы...". В последующие два года Калмыцкое ханство еще более укрепилось. С прибытием в 1663 г. на Волгу хошутовского правителя Кунделена Убуши с сыном Дорджи численность калмыков на Волге выросла на 100 тысяч человек. Признал над собой власть Пунцука и дербетовский тайша Солом-Церен. После этого калмыки представляли внушительную военную силу на юге страны. Создавая благоприятные условия для укрепления вассального ханства, одновременно наращивало свои требования к нему и царское правительство. Для реализации этих требований в 1663 г. в Сарпинских местах был созван съезд с участием всех калмыцких тайшей, где присутствовал воевода Г. С. Черкасский, полномочный представитель правительства у калмыков. Съезд решил принять участие в борьбе России с Крымом, для чего были скомплектованы новые отряды с целью организации очередных походов на неприятелей. В этом же году Пунцук начал военные действия. Отряды Дугара-тайши наступали на Перекоп, где сходу уничтожив татарские заставы, захватили у противника войсковое знамя и отогнали 400 лошадей. Конница дербетовского Солом-Церена соединилась с запорожскими и донскими казаками во главе со Степаном Разиным. Объединенные калмыцко-казачьи войска завязали бои под Перекопом в районе Молочных Вод с крупными силами крымского хана, также захватили большое число пленных во главе с их предводителем Сафар-Казы-оглы.

Под Азовом успешно действовали значительные силы молодого Аюки-тайши, сына Пунцука. Не менее важное значение для дальнейших военных событий России первой половины 60-х годов имел и тот факт, когда Пунцук установил цели пребывания в Азове турецкого паши и сразу же поставил в известность об этом русские власти. А суть добытых сведений состояла в том, что по поручению султана паша развернул бурную деятельность по сколачиванию союза крымских, астраханских, башкирских и казанских единоверных мусульман против Москвы. Одновременно он предпринял попытки вовлечь в намечаемый союз и самого Пунцука. Имея на руках подробные сведения и ясно представляя картину развернувшихся событий, Москва предприняла своевременные контрмеры по разрешению турецко-крымского плана. Она смогла превратить военные силы Калмыцкого ханства в надежный заслон на пути проникновения турецко-татарских отрядов на Волгу и к Приуралью. В этой связи правительство дозволило Пунцуку по своими улусами кочевать даже по Дону и его притокам — Хопру и Медведице. Калмыцкие тайши еще более активизировали свою борьбу против крымского хана, азовского бия и кубанских мурз. Итак, с помощью калмыков было предотвращено намечаемое объединение крымско-казанско-башкирских феодалов на почве мусульманства. А если приведенные факты оценивать в целом, то активные наступательные действия калмыцкой конницы на крымском направлении позволили московскому правительству использовать главные вооруженные силы против Польши.

После Андрусовского перемирия с Польшей в начале 70-х годов назревали новые военные события с Турцией и Крымским ханством, в связи с чем в 1671 г. правительство предприняло меры по очередному приведению к верности своих подданных — калмыков, донских и запорожских казаков. Цель заключалась в том, чтобы соединить их военные силы в одну боевую единицу.

Для решения этого важного вопроса по трем адресам были направлены уполномоченные правительства. На Дон прибыли стольник (армейский чин — полковник) Григорий Касагов и дьяк Андрей Богданов с царской грамотой, денежным жалованьем, хлебным запасом и артиллерийскими боеприпасами. Они привели атаманов и казаков к клятве на верность престолу. В этом же году подтвердили свою верность Российскому государству запорожские казаки.

С такой же миссией одновременно были направлены в калмыцкие улусы: Зима Волков — к тайше Пунцуку, Иван Горохов — к тайше Лоузану. Привезенное послами царское жалованье для них состояло из множества драгоценных вещей. Во время встречи должны были решить две задачи: во-первых, подтвердить подданство калмыцких тайшей Российскому государству; во-вторых, подготовить конные отряды калмыков к весеннему походу 1672 г. вместе с донскими казаками на Крым. Однако понадобился еще один визит того же Горохова теперь уже к концу 1671 г. к ведущим тайшам Пунцуку и Манжику (внук Дайчина). На этот paз наряду с прежними задачами Горохов поднял дополнительный вопрос о том, чтобы калмыцкие предводители провели переговоры с крымским ханом и уговорили его разорвать союз с польским королем с последующим прекращением военной помощи полякам.

Тем временем в результате внутренней междоусобицы территорию Калмыцкого ханства покинул в 1669 г. 15-тысячный улус Дугара, а на следующий год и тайши Бока, которые перекочевали к войску Донскому. Теперь Москве стало гораздо проще использовать военные силы мятежных тайшей в своих интересах. Для объединения калмыков с донскими и запорожскими казаками в 1672 г. был направлен на юг уполномоченный царского двора Леонтий Капнин. Он начал свою миссию с посещения донских казаков, а затем в сопровождении казачьего отряда направился в ставку Дугара. Согласно царской грамоте план сводился к тому, чтобы калмыцкий тайша, объединившись с донскими атаманами и запорожским кошевым атаманом шел "на крымские улусы войною и всякий воинский промысел чинил". Об этом же писал в Москву запорожский кошевой атаман Евсевей: "... велели послать наш царского величества указ калмыцкому к (Дувару—К. Ш.) тайше, чтоб он тайша со всеми улусными людьми шел к ним всход на Запороже...".