Шовунов К.П. Очерки военной истории калмыков (XVII-XIX вв.) - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991. - 189 с., илл.

ЧАСТЬ I. ВОЕННОЕ ДЕЛО ОЙРАТОВ И КАЛМЫКОВ

Глава II. ВОЕННОЕ ДЕЛО КАЛМЫКОВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХII-ХIХ в.

3. Военно-тактическое искусство калмыков

В органической связи с устройством, вооружением и снабжением войска находились способы ведения боя. Калмыки в России прошли путь от тактики боя с иррегулярными войсками кочевых народов до новых тактических приемов с регулярными европейскими армиями, что несомненно способствовало обогащению их прежнего боевого опыта и военных традиций. Характер столкновений калмыцкого войска с иррегулярной кавалерией соседей существенным образом отличался от боевых действий в составе русских частей с европейскими армиями.

Окруженные враждебными соседями-кочевниками на Нижней Волге, калмыцкие улусы на своих границах содержали вооруженные заставы. Поэтому неприятель почти никогда не заставал калмыков врасплох. Военные силы калмыков на своей территории, как правило, никогда не шли на встречу вражескому войску. Все улусное население (женщины и дети) гнало завьючных верблюдов, табуны лошадей и стада домашних животных в безопасные места, а позади них следовали вооруженные отряды. При данной тактике обороны калмыцкое войско всегда могло организовать достойный отпор агрессии противника, даже если она была продиктована характером местности. Дело в том, что бескрайние степи в случае выступления калмыцкого войска навстречу неприятелю могли их увести от него а последний имел возможность беспрепятственно напасть на безоружных людей улуса и безнаказанно скрыться от вооруженных калмыцких отрядов.

Калмыки старались вести войны и, даже незначительные сражения с соседями, большой массой конницы, для которой были присущи высокая подвижность и умелое маневрирование на местности. Предводители калмыцкого войска могли рационально использовать преимущества местности, создавая на них выгодные диспозиции в предстоящих сражениях, в то время вынуждая противника занять неудобную позицию для боя. В этом отношении показательно столкновение калмыцкой конницы с 10-тысячным казахским войском Среднего и Малого жузов, которые осенью 1726 года совершали набег на калмыцкие улусы с целью грабежа. В ответ на это калмыки выставили 20-тысячную конницу. Перед сражением с основными силами казахов часть калмыцкого войска уничтожила отделившиеся мелкие их партии. Эти мелкие отряды плотно были прижаты к морским косам, лишившись всякой возможности для маневров и поддержки. Главным же силам казахских войск калмыки навязали бой в голой степи, у реки Яик. Калмыцкие отряды окружили лагерь противника с трех сторон, оставив узкий коридор для отступления именно к реке. Стремительные атаки калмыков вынуждали казахов частями выходить в свободный проход, где они легко уничтожались. После четырехсуточного сражения казахи сдались на милость победителю.

Огромное внимание калмыки уделяли походному порядку, поскольку им приходилось преодолевать большие расстояния по чужой территории. Калмыцкое войско перестраивалось в походе следующим образом: авангард, главные силы, правый и левый фланги. Последние временами могли отделяться от главных сил в стороны до 50 верст для приобретения продовольствия и фуража, а кроме того для осуществления разведки местности и наличия противника.

Непосредственной составной частью тактики калмыцкого войска являлась хорошо налаженная разведка. Для определения сил противника, выяснения особенностей мест будущих сражений и захвата пленных высылались вперед самые расторопные, опытные наездники. Разведка поддерживала постоянную связь с главными силами с помощью условных знаков: высекания огня, раскручивания горящей пакли и "маяченья". Суть их заключалась в поворотах и кружениях всадника направо и налево. Знаки передавались от поста к посту и таким образом необходимые сведения можно было передавать на большие расстояния за несколько минут. Эти приемы использовались калмыками в военных кампаниях с иррегулярными войсками на степной местности. В подтверждение этому приведем один из эпизодов сражения калмыцкого войска с крымскими и кубанскими татарами во время Русско-турецкой войны 1768—1774 гг.
28 апреля 1769 г. разведка донесла хану Убаши о появлении в 50 верстах от калмыцкого лагеря крымско-татарского отряда. За несколько часов 20-тысячное войско было приведено в боевую готовность и двинулось навстречу противнику, но, как принято, выдвинув далеко вперед целую сеть разъездов. К 10 часам следующего дня противник был обнаружен, передовые разведывательные отряды завязали с ним перестрелку. Убаши вначале направил часть отряда на подкрепление мелких отрядов, а сам с главными силами двинулся к месту боя. Татары заметили вначале на горизонте перед собой облако пыли, а затем и на своих флангах. Ряды противника дрогнули и начали отступление. Пользуясь отличным знанием местности, которую калмыки изучили раньше, заставили татар отступать к невыгодным для них позициям и, в конце концов, они были прижаты к крутому обрывистому берегу р. Калауса. Не имея времени, противник вынужден был укрепляться в лощине с кустарником, а калмыцкое войско заняло господствующую высоту. Диспозиция татар была настолько невыгодной, что хватило двух орудий, чтобы опрокинуть все три боевые линии. Используя начавшуюся панику в рядах неприятеля, калмыцкие, отряды успели окружить его. Татарскому войску ничего не оставалось, как, бросив коней, пробираться по оврагу к реке, но и здесь партии калмыков успели окружным путем переправиться через Калаус и отрезать путь к отступлению. В результате боя неприятельское войско было уничтожено полностью, в виде трофеев захвачено 5 знамен, несколько тысяч панцирей, более 5 тыс. лошадей. Потери калмыков составили 16 человек убитыми, 15 ранеными. Это сражение показало еще одну черту военного искусства калмыков, приобретенную в России, избегать несвоевременной атаки и начинать ее только тогда, когда артиллерия расстроит ряды противника.

Калмыцкие военачальники никогда не навязывали открытый бой численно превосходящему противнику. Например, в одном из походов на Кубань 20-тысячное войско Дондук-Омбо натолкнулось на 30 тысяч кубанских татар. Безусловно, силы были неравные. Однако татары проявили явную нерешительность, чем быстро воспользовались калмыки. Дондук-Омбо незаметно окружил лагерь противника и в удобных местах занял надежную оборону. Не навязывая боя татарам, калмыки продержали их в осаде в течение 37 суток. В данной ситуации избранная тактика Дондук-Омбо оказалась удачной. С подходом к калмыкам подкрепления со стороны донских казаков татары, изнуренные продолжительной осадой, вынуждены были капитулировать.

Калмыцкое войско не всегда решало исход войны средствами оружия. Оно использовало прежде всего дипломатические каналы. Так, например, в 1736 г. во избежание ненужного кровопролития Дондук-Омбо вел продолжительные и настоятельные переговоры с предводителями Малого Ногая о переходе их в подданство России без боевых действий. Калмыцкой стороне удалось убедить противника в целесообразности своих предложений и 24 мая 1736 г. в ставке Дондук-Омбо ногаи принесли присягу верности России.

Придавая серьезное значение иррегулярным войскам, в 1754 году Военная коллегия вновь образовала комиссию "для рассуждения как по делам, касающимся по военной комиссии, так и о казаках и калмыках и о всех легких войсках". К середине 50-х годов XVIII в. иррегулярные войска включали три вида конницы: донских казаков, чугуевский казачий полк, слободские казачьи полки и "разнородные" команды. В состав последних входили, калмыки, мещеряки, ставропольские крещеные калмыки, казанские татары и башкиры. Д. Ф. Масловский отмечает, что "во главе всех этих команд стояли калмыки, действие которых резко выделялось во время крымских войн, против татар, на берегах Кубани".

Действия иррегулярных войск России, в том числе калмыков, получили высокую оценку и со стороны наших противников. "Я вовсе не опасаюсь регулярной армии,— писал Фридрих II своему представителю при Петербургском дворе,— но тем более страшусь казаков, татар и калмыков..."

. А в своей книге "Histire de mon temps" Фридрих II признает, что "все избегают столкновения с Россиею, потому, что можно все потерять, ограничиваясь даже оборонительною войною, в случае нападения русских — у них в войске много татар, калмыков и казаков". Мы не можем эти высказывания по поводу русской армии признать за истину, но в некоторой степени с его оценкой на счет иррегулярных войск можно согласиться.

Исходя из характера и широких возможностей русской иррегулярной конницы, к тому же ощущая острый недостаток в регулярной кавалерии, военные ведомства и командование русской армии отводили ей значительную роль во внешних войнах России.

Во всех боевых действиях русских войск в войнах XVIII в. калмыцкая конница совместно с казаками выполняла функции разведки, подключалась к преследованию отступающего противника, использовалась во фланговых ударах, привлекалась к малой войне и нередко проводила самостоятельные боевые операции.

Неоценимую пользу в войнах России принесли калмыки в разведке. Особенно в этой роли они прославились в период Северной и Семилетней войн. Разведка в Северной войне велась калмыками не только на театре военных действий, но и на южных границах империи. Так русские власти обязали калмыцкого хана и отдельных тайшей постоянно следить за обстановкой на границах и изучать настроение правителей соседних народов. При вступлении русских войск на территорию Пруссии во время Семилетней войны для изучения местности в первую очередь были направлены калмыки. В период зимнего похода в Восточную Пруссию разведку в направлении Тильзита и Кенигсберга провели силами казаков и калмыков.

Большое значение для окончательной победы в боевых операциях имело преследование отступающего противника. Ф. Энгельс отмечал, что "плоды победы пожинаются обычно при преследовании неприятеля. Чем энергичное преследование, тем решительнее победа. Пленных, артиллерию, обоз, знамена захватывают не столько в самом сражении, сколько во время преследования после него. С другой стороны, степень полноты победы измеряется энергией преследования". Удобным средством для выполнения этой задачи русское командование считало казачью и калмыцкую конницу. Именно поэтому после успешного сражения при деревне Лесной Петр I направил в погоню за бегущими шведами калмыков и казаков. Эта же функция была возложена на них в Полтавской битве.

Весьма эффективные результаты приносила русской армии малая война, где в составе иррегулярных войск также использовалась калмыцкая конница. Летучие отряды из калмыков, казаков, татар и башкир были созданы против шведов на территории Прибалтики. Калмыки участвуют в рейде летучего корпуса Гольца в Польшу накануне Полтавской битвы. Массовую панику среди прусских войск и гражданского населения навели действия русского "легкого корпуса" в мае 1757 года в тылу войск Левальдта, где участвовало 1000 калмыков ханского войска.

Русское командование доверяло калмыцкому войску проведение самостоятельных боевых операций в войнах с Турцией и Крымским, ханством.

Калмыки и казаки довольно быстро приспособились к действиям кавалерии европейских армий. Особенно показательно в этом отношении Гроссегердорфское сражение в августе 1757 г., где хваленым тактическим приемам прославленной конницы Фридриха II калмыцкая и казачья конницы противопоставили тактику удара холодным оружием. На эту особенность иррегулярной конницы обращал внимание Ф. Энгельс. "Только тогда, когда регулярная кавалерия, преследуя врага, оставляла свое линейное построение и завязывала рукопашный бой, — писал Энгельс,— иррегулярная конница, внезапно повернув кругом и использовав благоприятный момент, наносила ей поражение".

Первая половина XVIII в. выдвинула ряд видных калмыцких военачальников, обладавших высоким полководческим искусством. Среди них прежде всего следует выделить самого хана Аюку. Он являлся не только искусным политиком и большим государственным деятелем, но и обладал блестящим военным дарованием. Занимаясь военными вопросами, Аюка уделял большое внимание использованию калмыцким войском новых видов оружия. Во время пребывания Тулишена в Калмыкии, хан в беседе с китайскими стрелками из лука интересовался: "Природные китайцы могут ли так стрелять как манжуры и нет ли с вами таких военных орудий, как у вас на баталиях и сражениях употребляются?". В совместных военных операциях с русскими войсками Аюка по достоинству оценил артиллерию. Поэтому он постоянно требовал от русского командования предоставить "пушек не малое число".

Видное место среди калмыцких военачальников принадлежало старшему сыну Аюки Чакдоржапу. Почти во всех походах при своей жизни он назначался командующим калмыцким войском. В частности, в период участия в Азовском походе 1711 г. Чакдоржап командовал двадцатитысячным войском.

Русские военные ведомства по достоинству оценивали Дондук-Омбо, как полководца. Он отлично знал не только военные традиции своего народа, но и обогатил их успешными победами над татарами в Русско-турецкой войне 1736—1739 гг. Полководческая деятельность Дондук-Омбо характеризовалась и тем, что он умело сочетал национальные военные традиции с прогрессивным русским военным искусством. В целом Дондук-Омбо правильно учитывал соотношение сил, мастерски определял направление главного удара и умело выбирал средства борьбы. Как и Аюка, он хорошо понимал значение артиллерии в боевых операциях своего времени. В одном из писем руководству Лопухин сообщал о требованиях калмыцкого хана: "Что оные мортиры как неприятель засядет в крепких местах весьма надобны будут: того ради требует, чтобы ваше превосходительство три мортиры со всем снарядом и с людьми того дела изволили в донское войско не мешкав приказать отправить".

Изложенные выше материалы позволяют нам сделать следующие выводы.

Военное дело калмыков XVII—XVIII вв. стояло на достаточно 'высоком уровне. Калмыцкое войско, представляя иррегулярную | кавалерию, отражало экономический строй Калмыкии, а его организация соответствовала общественному устройству калмыцкого общества. Составные боевые единицы войска сохраняли улуснородовую принадлежность.

Анализ военного дела в Калмыцком ханстве показывает, что по своей организации конница являлась иррегулярной, а по типу принадлежала к милиционным войскам России. Милиция не обладала единым вооружением и вследствие этого не имела единой тактической организации. Она не имела единой формы. Наконец, она не имела твердых штатов. Именно таким было калмыцкое войско.

Русское командование с большим знанием использовало калмыцкую конницу, в числе других иррегулярных войск, для осуществления своих стратегических и тактических, задач в войнах с европейскими и азиатскими государствами, правильно определив только для них характерные способы действия в бою.