Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635-1758). Издательство «Наука», Москва, 1964.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ХАЛХАСКО-ОЙРАТСКАЯ ВОЙНА 1688 г.
ДЖУНГАРСКОЕ ХАНСТВО и ЦИНСКАЯ ИМПЕРИЯ.
ВОЙНА 1690—1697 гг.

Последние три десятилетия XVII в. в истории ойратов — да и не только ойратов, но и многих других народов Центральной и Восточной Азии — связаны с именем Галдана, родного брата Сенге. Редкий автор работ по истории Монголии, Восточного Туркестана, Китая, Сибири, Калмыкии и отчасти Средней Азии не останавливался на личности Галдана и на его роли в истории этих стран. Но подавляющее большинство исследователей вольно или невольно подходило к оценке деятельности Галдана с позиций его противников, с позиций тех, против кого он боролся и воевал. В этом смысле мы можем уверенно сказать, что история жизни и деятельности Галдана еще ждет своего объективного исследователя, который откажет в доверии господствующим в литературе и ставшим почти традиционными представлениям и оценкам, положит в основу своего исследования проверенные, вполне достоверные факты, раскрывающие взаимоотношения Галдана с руководителями ламаистской церкви в Тибете, с владетельными князьями Джунгарии, Халхи и Кукунора, с Цинской династией Китая и властями Русского государства, руководствуясь при этом показаниями надежных источников на китайском, маньчжурском, монгольском, русском и непременно на тибетском языках. Лишь при этих условиях станет возможным объективное освещение исторической роли Галдана, равно как и правильное решение вопроса о характере и историческом значении его войн с халхаскими феодалами в 1688 г. и с Цинской династией в 1690—1697 гг.

Выше мы отмечали, что главным недостатком работ Н. Бичурина об ойратах является его некритическое отношение к китайским источникам, которые он считал единственно возможной базой изучения монгольской истории. Поэтому страницы его труда об ойратах, посвященные Галдану, изобилуют, как мы это покажем ниже, фактическими неточностями и ошибочными оценками. Тем не менее он, заключая обозрение деятельности Галдана, писал: «Галдан Бошохту, образованный в Хлассе для духовного звания, известен остался в истории как-просвещенный государь и законодатель. Он пополнил Степное уложение («Цааджин бичиг».— И. 3.), изданное отцом его Батором-хонь-тайцзи: составил новую систему феодального разделения земель, которым нарочито ограничил и власть и силу прочих трех ханов ойратских, и первый, сколь известно, в Монголии начал отливать медную монету».

А. Позднеев в своих трудах об ойратах базировался главным образом на монгольских, точнее на халхаских, источниках. Его концепция о Галдан-Бошокту-хане и о галдановых войнах, с наибольшей полнотой изложенная в материалах для истории Халхи, основана на показаниях халхаских аймачных хроник, именуемых «Илэтхэль шастра», а также хроники Цинской династии «Шэн у цзи». Но А. Позднеев не обратил внимания на то, что указанные хроники не могут в данном случае претендовать на роль вполне объективных свидетельств, ибо представляют интересы и взгляды открытых противников Галдана; уже одна эта особенность должна была насторожить исследователя и внушить ему необходимость критической проверки их показаний. По собственным словам А. Позднеева, «Илэтхэль шастра» по своему характеру есть не что иное, как сборник формулярных списков всех монгольских князей с обстоятельным перечислением всех их деяний, заслуг, проступков, отличий и пожалований. Дополняемая время от времени, как и формулярные списки наших чиновников, местным начальством, т. е. советом целого сейма халхаских князей, «Илэтхэль шастра» представляется потом к утверждению маньчжурскому министерству, а засим становится официальным документом для суждений о том или ином князе».

Как видим, этот источник обладает специфическими особенностями, вытекающими из его служебного назначения. Они приобретают тем большее значение, что «Илэтхэль шастра» появилась на свет тогда, когда халхаские феодалы уже превратились в верноподданных Цинской династии — хроники были составлены в 1780г., а изданы в 1796 г., после чего дополнялись и переиздавались в 1803 и 1840 гг. пекинской Палатой внешних сношений (Ли фань юань), ведавшей делами застенных владений Китая. Совершенно очевидно, что такие хроники отражали интересы и взгляды не только халхаских феодалов, но и Цинской династии. Вот почему излагать историю ойратов и Галдана, руководствуясь показаниями только этого источника, значит заранее отказаться от объективного рассмотрения событий того времени.

О другом своем источнике — летописи Цинской династии «Шэн у цзи» — А. Позднеев писал: «Считаю долгом сказать, что сочинение это буквально служило для меня руководящей нитью, держась за которую единственно и была возможность разобраться в массе фактов, бессвязно и отрывочно изложенных во всех вообще монгольских летописях». Нет необходимости доказывать, что официальная хроника Цинской династии, написанная через полтора столетия после интересующих нас событий, еще менее, чем «Илэтхэль шастра», может претендовать на роль объективного источника, свободного от влияний общественных сил, противостоявших ойратским феодалам и их предводителю Галдан-Бошокту-хану.

Не придав значения указанным особенностям своих главных источников, А. Позднеев оказался у них на поводу и дал в целом ошибочное освещение событий монгольской истории конца XVII в., связанных с деятельностью Галдан-Бошокту-хана. Концепция А. Позднеева в основных чертах сводится к следующему. Галдан, с малых лет воспитывавшийся у далай-ламы, в 1671 г. получил разрешение оставить духовный сан и отомстить убийцам своего брата Сенге. Галдан напал на них и предал смерти, «а потом овладел всем имением и землями Сенге, прямой наследник которых Цэван-Рабдан с семью приближенными слугами своего отца бежал в Турфан». Из Турфана Цэван-Рабдан отправил к императору Сюань Е послов с просьбой принять его в подданство. В дальнейшем Галдан, движимый властолюбием, завершил «объединение под своей властью племен древнего ойратского союза», преследуя и истребляя всех, кто пытался воспротивиться его воле. Усилившись, он овладел Восточным Туркестаном, после чего стал готовиться к завоеванию Халхи. В 1688 г. он напал на нее. Цинское правительство всеми мерами старалось удержать Галдана от нарушения мира, а когда война все же стала фактом — прилагало усилия к скорейшему примирению враждующих сторон. Но Галдан не хотел мира. Вторгнувшись в пределы Китая, он принудил Сюань Е взяться за оружие. Так началась маньчжуро-ойратская война, закончившаяся разгромом Галдана него самоубийством. В результате агрессивной политики Галдана Халха была вынуждена отказаться от политической самостоятельности и перейти в подданство Цинской империи. Упрекая халхаских феодалов за их неспособность прекратить междоусобную борьбу, А. Позднеев писал: «Но не от взаимной междоусобной смуты суждено было, однако же, пасть Халхе, потерять свою независимость и признать себя рабою чуждого владычества. Падение ее, совершившееся не далее как в следующием 1688-м году, обусловливалось внешнею причиною и именно новым нападением со стороны чжунгаров; что же касается усобицы, то она только ослабила Халху и тем дала возможность неприятелю с большею легкостью покорить ее». В одном из своих писем к Н. Веселовскому А. Позднеев возвращается к этой теме: «Что разорило Халху вконец, как не чжунгарские походы? Что привело халхасов к совершенной потере самостоятельности и к подчинению маньчжурам, как не те же нападения соплеменных чжунгаров».

Итак, джунгарские походы, единственной причиной которых были властолюбие и страсть Галдана к завоеваниям, обусловили разорение Халхи и ее подчинение власти Цинов; если бы не было Галдана с его властолюбием и агрессивной внешней политикой, Халха могла бы сохранить свое благосостояние и политическую самостоятельность. Лишь такой вывод возможен из рассуждений А. Позднеева.

Но эти рассуждения ошибочны. Им явно не хватает глубины и широты анализа, они сужают проблему, сводя ее по сути дела к вопросу об особенностях характера Галдана и о его личных отношениях к тому или иному владетельному князю; они идеализируют личность и политику императора Сюань Е, наделяя его идеальными чертами справедливого, миролюбивого и мудрого монарха— отца своих подданных.

Мы остановились более или менее подробно на концепции А. Позднеева потому, что она наиболее последовательно развивает мысли, господствовавшие в литературе XIX и отчасти XX вв. Его общая эрудиция, превосходное знание монгольского языка, несомненные заслуги в развитии русского и мирового монголоведения послужили причиной того, что многие авторы с доверием отнеслись к приведенным выше рассуждениям и в собственных работах воспроизводили их и ссылались на них. Так, в частности, обстоит дело с соответствующими разделами в трудах Г. Грум-Гржимайло, В. Бартольда, К. Пальмова и некоторых других.

Забегая вперед, мы должны сказать, что не разделяем концепции А. Позднеева. Мы не считаем Галдана, особенности его характера, его личные симпатии и антипатии, его взаимоотношения с тем или иным монгольским правителем главной и тем более единственной причиной драматических событий, обусловивших войну 1688 г. и включение Халхи в состав Цинской империи. Мы считаем его не столько автором и творцом этих событий, сколько исполнителем воли и планов других, гораздо более могущественных сил, стремившихся к образованию независимого от Цинской династии объединенного монгольского государства, которое включало бы в себя все или почти все районы с населением, говорившим на монгольском языке и исповедовавшим ламаистскую религию. Центр и главный штаб этих сил находился в Лхасе, в ближайшем окружений далай-ламы. Решающей силой, противостоявшей этим планам, была Цинская династия. Не халхаскпе феодалы были главным препятствием на пути реализации планов Галдана и его вдохновителей, а Цинская империя. Если Лхаса, как это будет видно из дальнейшего, направляла деятельность Галдана, то императорский дворец в Пекине в такой же мере являлся центром, поддерживавшим сепаратизм халхаских феодалов, стремившимся использовать раздробленную Халху с целью сорвать планы создания объединенной Монголии под эгидой верховного ламы Тибета. Перед нами несомненный конфликт двух противоположных сил и тенденций: с одной стороны — панмонгольские, а возможно и панламаистские устремления некоторых руководящих кругов церкви в Тибете, с другой — экспансионистские планы маньчжурских и китайских феодалов, заинтересованных в захвате всей Монголии и в первую очередь Халхи. Выражением этого конфликта и явились политика и конкретная деятельность Галдан-Бошокту-хана, с одной стороны, и его халхаских противников во главе с Тушету-ханом Чихунь Доржи — с другой.

Таково наше понимание смысла и внутреннего механизма исторических событий в Монголии в конце XVII в. Главным источником, дающим обильный фактический материал для такого обобщения, является официальное маньчжурское описание войны против Галдана—коллективный труд, выполненный непосредственно после окончания войны коллегией ученых и сановников, специально назначенных именным указом Сюань Е. Этот труд был лично просмотрен и одобрен императором, снабдившим его собственноручно написанным предисловием. Предисловие датировано 1709 годом (12-й месяц 48 года Канси). Объем труда огромен: в нем более 3 тыс. страниц, разделенных на пять частей и 48 книг. Главная ценность этого источника заключается в том, что он совершенно свободен от каких-либо авторских рассуждений, предположений и оценок. В нем нет ничего, кроме официальных документов—императорских указов, личных писем Сюань Е к его сыну и наследнику, множества донесений военных и гражданских должностных лиц, не исключая всякого рода тайных агентов, переписки Сюань Е с далай-ламой и другими высшими иерархами ламаистской церкви, с Галданом, Цэван-Рабданом, Тушету-ханом и множеством других лиц. Изложение событий начинается с 1677 г. и доводится до 1698 г. Две главные особенности выгодно отличают этот труд от «Шэн у цзи» и многих других китайских исторических сочинений: он написан по свежим следам недавно закончившейся войны и является собранием громадного документального материала, приводимого не в выдержках, а полностью и, как правило, без каких-либо пропусков.

Этот источник известен нам в неопубликованном переводе, выполненном в Петербурге в 1750 г. прапорщиком Илларионом Россохиным, озаглавившим его «История о завоевании китайским ханом Канхием калкаского и элетского народа, кочующего в Великой Татарии» 12. Официальный характер издания — его явно пропагандистская направленность, рассчитанная на прославление Цинской династии вообще, императора Сюань Е в особенности, на принижение и всяческое разоблачение противников Цинского дома и в первую очередь Галдана — служит достаточной гарантией, исключающей возможность просачивания в него каких-либо монголофильских и тем более ойратофильских настроений. Это дает нам право с полным доверием относиться к подавляющему большинству фактов, сообщаемых «Историей о завоевании китайским ханом Канхием калкаского и элетского народа».

У нас есть основания полагать, что указанный источник был известен и А. Позднееву. В предисловии к «Эрдэнийн эрихэ», говоря о маньчжурской литературе по истории монголов, он в числе других называет «Варги амарги ба-бо нэцихэмо токтобуха бодохони битхэ» («Умиротворение и присоединение Северо-Западного края»), которое «представляет собой капитальнейший источник для исследований о маньчжуро-халхаскпх войнах с чжунгарами, или собственно с Галданом-бошокту в царствование императора Канси. Сказания о войнах с Галданом это сочинение начинает с 16 года правления Канси и доводит их по 38 года того же правления». Судя по содержанию и хронологическим рамкам, указанное А. Позднеевым произведение представляет собой маньчжурский оригинал сочинения,переведенного И. Россохиным на русский язык. Непонятно только, почему А. Позднеев сам не использовал этот «капитальнейший источник», почему он предпочел ему «Шэн у цзи», впервые изданный в 1842 г., в котором, как отмечал он сам, история монголов занимает всего лишь одну главу, а истории похода Сюань Е против ойратов отведен в этой главе всего лишь один раздел из четырех?

Упомянутая выше история маньчжуро-ойратских войн была вначале написана на двух языках — маньчжурском и китайском. Это видно из донесения, адресованного императору составителями.

Если И. Россохин перевел от начала до конца это грандиозное по объему произведение с маньчжурского текста, то другой русский востоковед XVIII в. А. Леонтьев, имея дело с китайским текстом, сделал из него сравнительно небольшое извлечение, которое перевел на русский язык и издал в 1777 г. под названием «Уведомление о бывшей с 1677 до 1689 года войне у китайцев с зенгорцами». Работа А. Леонтьева довольно широко известна специалистам, в литературе на нее делались и делаются ссылки, тогда как труд И. Россохина остается до сих пор труднодоступным и очень мало кому Известным. Интересно, что даже А. Позднеев в своих материалах для истории халхасов, ссылаясь иногда на «Уведомление» А. Леонтьева, ни разу не использует «Историю» И. Россохина.

Вторым важным источником, использованным нами, являются русские архивные документы, которые здесь, как и в других случаях, дополняют или уточняют сведения из монгольских, маньчжурских, ойратских и других источников, а иной раз служат им подтверждением.