Часть II

XI. ПОХОД МОНГОЛОВ НА ЕВРОПУ

Два года после смерти Чингис-хана прошло в положенном трауре. По прошествии этого срока, в 1229 г., временным правителем монархии, младшим сыном почившего императора, Тулуем, был созван курултай для выбора нового императора и для обсуждения различных государственных вопросов. Курултай, согласно воле покойного, утвердил Великим императором Угэдэя, третьего сына Чингис-хана. Угэдэй в течение сорока дней упорно отказывался от престола, пока наконец его не уговорили Тулуй со старшими князьями, воеводами и вельможами, ссылаясь на выбор самого Чингис-хана. Первым простерся ниц перед новым Каганом его старший брат, Чагатай, что его уговорил сделать для примера прочим мудрый Елюй Чуцай.

То обстоятельство, что первые два года после смерти Чингис-хана, при временном правительстве, прошли для империи в полном спокойствии, а также что вступление на престол Угэдэя не вызвало никаких усобиц или волнений, свидетельствует о том прочном и строгом административном порядке, который сумел установить в Монгольской монархии ее великий основатель и законодатель. Сам выбор им в свои преемники Угэдэя, помимо старших братьев, что было вовсе не в обычае монголов, был чрезвычайно удачен, так как Угэдэй действительно превосходил своих братьев умом, характером и государственными способностями и в течение своего кратковременного царствования показал себя одним из наиболее гуманных и просвещенных императоров Чингисова рода.

Оставленное Чингис-ханом громадное государство еще в последние годы его жизни было разделено им на четыре удела, по числу его сыновей от главной жены Бортэ. Джучи получил северо-западный удел от Алтая до Урала; на юге удел этот простирался до Амударьи и Аральского моря. Чагатаю достались земли к югу от Амударьи - часть Туркестана, Афганистан и Персия, а также Закавказье. Угэдэй получил всю западную часть собственно Монголии, Джунгарию и Восточный Туркестан. Наконец, долю Тулуя составили: земли найманов, восточная часть собственно Монголии, земля тангутов и завоеванная часть Цзиньского государства. Царевичи управляли своими уделами на правах наместников императора.

Из наличного к моменту смерти Чингис-хана состава армии в 129 000 человек перешла, по его завещанию, в распоряжение Тулуя 101 000 человек, в том числе и гвардейская "тысяча багадуров", которой командовал Цаган из племени тангутов, взятый Чингис-ханом в плен в возрасте 15 лет и воспитанный вместе с его сыновьями от Бортэ, почему Чингисхан называл его "пятым сыном" [*1]. В числе отошедших к Тулую войск имелось также 4 000 человек из племени дербе-ойрат под начальством Хотуга-беки, которому ввиду заслуг его племени перед Империей было предоставлено право замещать в своем отряде должности беков (начальников, командиров) до тысячников включительно собственной властью [+1].

Тысяча Ураджи не ходила на войну, а по завещанию Чингис-хана должна была охранять великое запретное место на горе Бурхан-Халдун, где покоились его смертные останки.

Всем остальным наследникам вместе было завещано 28 000 человек войска, в том числе Джучи - 4 000 человек и 9 000 кибиток с тремя беками. К ним присоединилось много войск из "русских", черкесских, кипчакских, мадьярских и других народов, присоединенных к ним впоследствии, добавляет историк Рашид ад-Дин [+2].

На большом курултае были обсуждены три важные задачи, которые предстояло исполнить наследникам Чингис-хана: 1. Завершить покорение Северного Китая. 2. Устранить появившегося из Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал ад-Дина (сына Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол. 3. Поход на Европу.

Дела монголов в Китае были к тому времени не блестящи. После смерти Мухали они потеряли там значительную часть завоеваний Чингис-хана. В новом китайском походе армией начальствовал лично Угэдэй-хан при ближайшем сотрудничестве своего даровитого брата Тулуя и старого, испытанного сподвижника их отца - Джэбэ-нойона. Цзиньцы потерпели ряд поражений в поле, но продолжали упорно защищаться в крепостях. Победа стала определенно склоняться на сторону монголов, когда благодаря союзу с Сунской державой оказалось возможным выполнить предсмертные указания Чингис-хана. В 1235 г. династия чжурчженей пала и Золотое царство, за исключением некоторой части, которую пришлось уступить союзникам, окончательно вошло в состав Монгольской империи.

К войне с Джелал ад-Дином было приступлено тогда, когда война с цзиньцами приняла благоприятный для монголов оборот. Дело это было поручено полководцу Чормагану, который без больших усилий вернул все потерянные монголами территории. Разбитый претендент Джелал ад-Дин бежал к курдам и был ими убит. Впоследствии монголы распространили свое владычество на Северный Индостан, где в городе Дели была основана покорителем ее, султаном Бабуром, монголом, так называемая династия "Великого Могола"; Азербайджан, Курдистан, Закавказье и часть Анатолии также вошли окончательно в состав Монгольской империи. Настало время приступить к выполнению третьей задачи - к завоеванию Европы.

Поход в Восточную Европу был решен еще после набега, произведенного в 1222 и 1223 гг., причем было предопределено, что завоеванные в Европе земли отойдут к уделу Джучи. За смертью последнего этим уделом владел его сын Бату [+3], которому, таким образом, принадлежала главная роль в намеченном предприятии. Кроме Бату из дома Чингис-хана в походе приняли участие его двоюродные братья: Гуюк, сын Угэдэя, и Мункэ, сын Тулуя, а также сыновья Чагатая - Байдар и Кадан [*2]. Бату был облечен званием главнокомандующего, в помощь ему был дан Субутай, как уже побывавший в Восточной Европе, а потому хорошо знакомый с местными условиями. Все это было решено на курултае, созванном в 1235 г. по окончании Цзиньской кампании. К предстоящему походу производилась тщательная подготовка в течение двух лет.

Ничего не подозревавшие о собиравшейся грозе, которая должна была разразиться над ними первыми, русские князья продолжали свои усобицы, о чем монголы были прекрасно осведомлены. Полученный на Калке грозный урок был забыт легкомысленными наследниками Святого Владимира.

Разведка монголов, нити которой сходились у Субутая, не ограничивалась одной Восточной Европой как ближайшим объектом действий: она уже успела протянуть свои щупальца далеко на запад. Через венецианцев Субутай был в сношениях с самыми разнообразными общественными слоями Европы, и по мнению подполковника Рэнка, сам папа не был для него недоступен. "Надеялся ли папа за свой нейтралитет на предоставление ему свободу действий по обращению тюркской Азии в христианство?.. Во всяком случае, достоверно одно, что он медлил с объявлением "священной войны" и решился на этот шаг только тогда, когда уже было слишком поздно и народы Запада открыто обвиняли его в том, что он призвал монголов на Римского (германского) Императора'" [+4].

Но об этих событиях речь еще впереди, а пока мы видим монголов в периоде деятельной подготовки к походу в Россию. Генерал М. И. Иванин полагает, что последующие успехи и завоевания Бату были, как и победы его деда Чингис-хана, плодом не столько дикой храбрости и многолюдства, сколько хорошего устройства войск, их тактической подготовки, а также искусных соображений высшего монгольского командования, соображений, основанных на верных сведениях о противнике. Сведения эти, как было сказано в главе VI, собирались через так называемых "юртаджи" [+5] - род офицеров генерального штаба. По свидетельству Плано Карпини, монголы предполагали завоевать Европу в 18 лет. Это показывает, что уже заблаговременно были собраны сведения о Европе и составлен план этого завоевания [+6]. Таким образом, так называемое монгольское, или татарское, "нашествие" на Россию было организованным военным походом. Направляющим умом этого похода, как и последующего европейского, был Субутай, о котором в этом смысле и говорится у некоторых писателей, что он заведовал у Бату "военно-оперативной частью". Выражение это следует понимать, конечно, в более широком смысле, чем придается ему в современной терминологии, относящейся к организации штабной службы в крупных войсковых соединениях.

О численности назначенной для похода в Россию армии точных сведений не имеется. Военная сила ее едва ли превышала цифру 230 000, выставленную Чингис-ханом для войны в Средней Азии, цифру, представлявшую в то время максимальное военное напряжение Монгольской империи. Правда, с тех пор прошло около 17 лет, в течение которых границы Империи раздвинулись и число ее населения увеличилось, но зато являлась и необходимость в более надежном обеспечении новых границ на востоке (Китай) и на юге (Персия), где только были закончены обширные военные предприятия и имелись налицо не покоренные еще соседи: империя Сунов и Индия.

Русская летопись повествует о "несметной силе" приведенных Бату на Русь полчищ - такой силе, что под его войском "дрожала и стонала земля". Эту оценку скорее следует отнести к весьма естественному для данного случая преувеличению сил победоносного врага. Впрочем, генерал М. И. Иванин допускает, что Батыева рать достигла численности 600 000 человек, но эта цифра, по-видимому, отнесена им не столько к походу в Россию, сколько к среднеевропейской кампании 1241 г., когда Бату после двухлетнего пребывания в южнорусских степях и упрочения своего господства во всей Восточной Европе мог действительно усилить свою армию за счет покоренных племен, в числе которых имелось много подходящих для монгольских армий кочевых элементов. Это особенно явствует из разбора генерала М. И. Иванина племенного состава Батыевой армии, разбора, который приводит его к заключению, что в составе ее имелось всего 164 000 монголов и представителей племен, "покоренных еще Чингис-ханом". Но так как в девятилетний период от смерти Чингис-хана до начала похода в Россию больших завоеваний в пределах Джучиева удела совершенно не было, то, конечно, к 1236 г. невозможно было набрать 400 000 человек из "вновь покоренных" племен. Это могло произойти лишь к концу 1240 г., т.е. ко времени окончания покорения Восточной Европы. Кроме того, в цифру 600 000 [+7] человек следует, вероятно, включать не только "бойцов", но и большое число "нестроевых", состоявших при армии.

Вернее предположить, что в выступившей в 1236 г. на покорение России армии Бату числилось от 122 до 150 тысяч человек боевого элемента, что и без того должно было обеспечить ему достаточное превосходство в борьбе с разбросанными силами русских князей. Большую часть Батыевой армии составляли мусульмане из населения удела Джучи; но были в ней и войска братьев покойного Джучи - Чагатая, Тулуя и самого Великого хана Угэдэя, т.е. собственно монголы, составлявшие около одной трети всех сил. Но, разумеется, на командных должностях процент был значительно выше, и вообще монголы в лице монгольских и иных частей, соединенных в более крупные массы или вкрапленных в небольшой доле в инородческие войска, составляли цвет армии Бату, ее костяк, придававший ей устойчивость, с которым постепенно и умело ассимилировались немонгольские части.

Армия выступила ранней весной 1236 г. с верховьев Иртыша и с Западного Алтая. Пройдя широким фронтом через исторические Урало-Каспийские ворота, она в июне была уже на Волге. Здесь с частью сил был отделен Субутай для наказания камских болгар, с которыми монголы имели счета еще со времени набега 1223 г. А именно тогда, при прохождении около границ Болгарской земли, отряд Джэбэ и Субутая подвергся с их стороны нападению и понес урон.

За это им было теперь жестоко отомщено. По историческим данным, они подверглись почти поголовному истреблению, и только небольшому числу нарочно оставленных в живых была предоставлена возможность бежать перед монголами, распространяя весть об участи народа камских болгар. Такая жестокость в самом начале похода диктовалась, конечно, не одной только жаждой мести, но и желанием внушить спасительный страх будущим противникам.

Однако в данном случае система эта не произвела ожидаемого действия: при дальнейшем наступлении в пределы русских княжеств монгольская рать всюду встречает упорное сопротивление, а на требования Бату покориться князья отвечают избиением монгольских послов, как было в Киеве, куда Бату снарядил посольство с царевичем Мэнгу во главе.

Монголы в 1237 г. во главе с Бату пришли в русскую землю искать уже не друзей, как было в 1223 г., когда они пришли во главе с Джэбэ и Субутаем, а данников и рабов.

Пока Субутай расправлялся с болгарами, Бату с главными силами завоевал землю половцев, буртасов, мордвы и черкесов, завладев к 1237 г. всем степным пространством от каспийского до Азовского моря - южных границ тогдашней Руси. Здесь, в прекрасных, с точки зрения степняка и скотовода, южнорусских степях, армия Бату провела почти весь 1237 год.

К началу зимы монголы вторглись в пределы Рязанского княжества. Нанеся рязанским князьям, никем из своих сородичей не поддержанным, сокрушительное поражение в поле, они взяли Пронск и осадили Рязань, которая 21 декабря 1237 г., после шестидневной осады, пала под ударами Батыевых полков.

Далее Бату ведет глубокой зимой наступление в Северную Россию, что опять-таки свидетельствует о замечательно правильной оценке местных и климатических условий, так как только в это время года наступление армии могло не считаться с серьезными естественными препятствиями этого района: реками, озерами, болотами и лесами, а также с примитивными путями сообщения, удобными для движения только по установлении зимнего пути.

Но не было ли бы правильнее по стратегическим соображениям сначала обратиться против южных русских княжеств и, только покончив с ними, открыть поход против северных? На этот вопрос генерал М. И. Иванин отвечает отрицательно, и нельзя с ним не согласиться в данном случае. Если бы Бату напал сначала на Южную Россию, то княжества Северной России, более сильные сравнительно с южными, успели бы лучше приготовиться к отпору, а войска южных князей могли, не принимая боя, отступить на север, усилив своими войсками ополчения своих северных сородичей. При этом условии сопротивление последних могло затянуться до весенней распутицы и тогда конница Бату - не следует забывать, что вся его армия была конной, - очутилась бы в затруднительном положении. Направление же наступления сразу на северных князей давало надежду покончить с ними одним коротким ударом. Конечно, зимний поход представляет и свои неудобства, из коих главное - отсутствие или недостаток подножного корма, но зато зимою можно рассчитывать найти у оседлого населения запасы продовольствия и сухого фуража, а активная крепостная война в эту пору легче, так как обороняющемуся труднее производить земляные работы и крепостные рвы замерзают или заносятся снегом.

Итак, после взятия Рязани Бату пошел на Коломну, где нанес русским новое поражение. Овладев без труда Москвой и разграбив имевшиеся там товарные склады, монголы повернули к стольному городу Владимиру, к которому подступили 3 февраля 1238 г. Четыре дня спустя он был взят. Своим маневром от Рязани на Москву и уже оттуда на Владимир Бату обходил правый фланг самого сильного из своих врагов, суздальского великого князя Юрия, отрезая его от путей отхода на север, где он мог соединиться с войсками Великого Новгорода и Пскова. Для обеспечения же собственного фланга от возможного удара с этой стороны Бату выслал особый отряд к Торжку.

Для возможности базирования на севере суздальская рать принуждена была искать кружных путей, для чего отошла к реке Сити, заняв там позицию, находящуюся, вероятно, на границе нынешних Тверской и Ярославской губерний, на дороге из Углича в Бежецк. Но, как говорит генерал М. И. Иванин, "быстрота и искусство движений Батыя расстроили предположения" великого князя [+8]. Он и там оказался обойденным справа и был принужден 4 марта принять бой в самых невыгодных условиях. Битва на реке Сити окончилась полным поражением и почти поголовным истреблением суздальской рати с ее великим князем и вождем во главе. Для оценки энергии действия Вату необходимо еще заметить, что в период от взятия Владимира до битвы на Сити он успел овладеть всеми крепкими городами самого сильного из русских княжеств - Владимиро-Суздальского.

После победы монголов на Сити быстро пали Торжок и Тверь. Бату шел на Великий Новгород, причем опять дал своей операционной линии такое направление, чтобы не допустить соединения ополчений новгородских с псковскими. Однако наступившие признаки близкой оттепели побудили его в конце марта, не дойдя до Новгорода верст 200, повернуть обратно на юг.

М. И. Иванин находит это решение Бату соответствующим действительной обстановке, приводя в пользу своего мнения следующие соображения:

"К Новгороду же он мог успеть в половине апреля, а в этой местности иногда и в марте реки и озера вскрываются и делается непроходимая ростепель. Монголы прошли от Рязани... не менее 1000 верст [+9] по снегу, большею частью неутоптанному. Только конница степных народов могла выдержать такой поход, но и та, вероятно, много потерпела; впереди ей предстояли не меньшие затруднения, трудное движение в самую ростепель, леса, болота новгородские, осада обширного воинственного города, влажные (непригодные для корма степных лошадей) травы окрестностей Новгорода, от которых неминуемо произошел бы падеж степных лошадей; продовольствование многочисленной армии... в случае продолжительной осады представило бы неодолимые затруднения... Итак, он должен был понимать всю опасность своего положения, когда, не дойдя около 200 верст до Новгорода... и выпустив из рук такую богатую добычу, какую представляли торговые города Новгород и Псков, повернул свои полки назад. Может быть также, что и богатый в то время торговый город Смоленск был обязан своим спасением тем же причинам" [+10].

Об обратном движении Бату на юг наши летописи дают лишь весьма скудные сведения. Только из сохранившегося сказания о шестидневной [*3] геройской обороне Козельска известно, что маршрут монгольской армии пролегал через этот город, направляясь далее в землю половецкую к притокам и низовьям Дона.

Так же скудны сведения о дальнейших действиях Батыева войска. По-видимому, после похода в Северную Россию он дал своей армии продолжительный, до двух лет, отдых в южнорусских степях, пользуясь этим перерывом в военных действиях для ремонта конского состава, который должен был понести большие потери в предыдущую зимнюю кампанию. При более благоприятных местных и климатических условиях Южной России завоевание княжеств этого района не потребовало бы, вероятно, от монголов больших усилия.

Время взятия ими Чернигова, одного из сильнейших городов южных княжеств, в летописях не означено. Известно только, что при осаде его монголы метали в город огромные камни. По-видимому, завоевание Южной России было произведено в такой последовательности, что из степей Бату шел сначала на Глухов и Чернигов, а уже оттуда на Переяславль и Киев. Таким образом, южнорусские степи являлись для армии Бату базой, где имелись все условия для отдыха и откорма конского состава.

В 1240 г. подступила к Киеву монгольская рать огромной силы, надобность в которой вызывалась не столько ожидаемым сопротивлением со стороны "матери городов русских", которое не могло быть велико, сколько предположением об открытии оттуда похода в Среднюю Европу. И действительно, в Николин день (по мнению одних историков - 9 мая, других - 6 декабря) 1240 г. Киев пал под ударами кочевников после непродолжительной осады [*4]. Город был разрушен, население его истреблено [+11]. После этого монголы овладели галицкими княжествами и выдвинулись в предгорья Карпат.

Покорение Русской земли завершилось.

Разгромив русских князей, обложив их данью и принудив к полной покорности, Бату мог приступить к грандиозному предприятию завоевания остальной Европы, не опасаясь за свой тыл. Политическая обстановка благоприятствовала этому предприятию, так как владетели европейских стран раздирались нескончаемыми распрями, а папа, который своим авторитетом мог бы объединить их для борьбы с общим азиатским врагом, как мы видели, медлил с произнесением своего веского решения.

На военном совете, собранном Бату по достижении монгольской армией Карпат, вожди решают вопрос о дальнейшем наступлении в глубь Европы в положительном смысле. Имелся и предлог для такого вторжения. Венгрия дала приют князю Куну [*5] с его 40 тысячами остатка бежавших перед монголами половцев, которых они считают своими данниками и рабами. Бату предъявляет венгерскому королю Беле IV ультиматум с требованием выдачи ему укрывшихся в королевстве половцев, угрожая в случае неисполнения войною. Бела отклоняет требование, и решение спора переходит к оружию, причем монголы, без всякого стеснения сферу его применения распространяют и на соседние с Венгрией страны, справедливо оценивая неудобство оставления на флангах своей операционной линии посторонних вооруженных сил, в дружественных намерениях которых они едва ли могли быть уверены.

В Польшу отряды, частью для разведки, частью для грабежа, посылались еще из-под Киева; один из них доходил в 1240 г. до Люблина, откуда вернулся с добычей через Галицию в Киев. Другой разграбил Сандомир и подходил к Кракову, но здесь потерпел неудачу. Таким образом, правый фланг нуждался в надежном обеспечении. С этой целью выделяются два сильных отряда (частные армии): один в Польшу, другой в Силезию и Моравию. Для прикрытия слева высылается такой же отряд через Трансильванию. Главные силы под личным предводительством Бату наступают из-под Киева кратчайшим путем на Будапешт, пересекая Карпаты. Действия боковых отрядов должны были облегчить им форсирование этой оборонительной линии. К окончательной развязке в Венгрии боковые отряды должны были присоединиться к главным силам.

Все эти задачи были успешно выполнены. Назначенный для вторжения в Польшу отряд, предводимый царевичем Байдаром. которому, по-видимому, подчинялся и отряд, направленный в Силезию и Моравию, нанес полякам решительное поражение под Шидловцем; после этого монголы взяли и сожгли Краков, переправились через реку Одер и повели наступление на Бреславль. Город был брошен и сожжен своим же населением, но цитадель его оказала упорное сопротивление. Получив сведение, что против его отряда собираются большие силы у Легницы, на реке Кацбах, Байдар снимает осаду Бреславльской цитадели и, сосредоточив силы обоих подчиненных ему отрядов, выступает навстречу полевой армии противника, достигавшей численности 30 000 человек. После ожесточенного боя 9 апреля 1241 г. под Легницей, в котором погиб цвет немецкого и польского рыцарства, но и монголы понесли тяжкие потери, победа осталась на стороне Байдара. Был момент во время боя, кода победа склонилась было на сторону рыцарей, но монголы, не растерявшись, вырвали ее у неприятеля, применив прием, о котором с удивлением пишут как польские, так и немецкие летописцы, потому что европейцам он представлялся совершенно необычайным, между тем как у монголов это вещь самая заурядная. Это был способ заманивания противника притворным бегством, с тем чтобы после того, как он при преследовании потеряет порядок и разбросается, внезапно напасть на него и разбить по частям. Этот прием монголы и применили в данном случае с таким успехом, как при битве на реке Калке с русскими князьями. Победа монголов над рыцарями знаменательна тем, что под Легницей выявилось превосходство военного искусства Азии над Западной Европой, так как монголы были у себя в Азии первыми, а рыцари - в Западной Европе. Эта победа монголов над рыцарством доказала полную возможность завоевания монголами всей Западной Европы.

Таким образом, Польша и поддержавший ее немецкий Тевтонский орден были выведены из строя Батыевых врагов. Разорив окрестности Легницы, монголы вторглись в Моравию, предав ее все огню и мечу до границ Чехии. Не отваживаясь на вступление в бой с неприятелем в поле, чешский король Венцеслав (Вацлав) покидает свою страну, надеясь организовать оборону вне ее пределов и привлечь на свою сторону союзников. Оборону оставшихся в руках чехов крепких городов Брно и Оломоуца он поручает мужественному воеводе Ярославу из города Стернберга, что тот с успехом и выполняет. Но это не задерживает наступления монголов, так как, верные своему оперативному принципу - искать победы в подвижности, они обходят оказывающие им сопротивление крепости, в том числе и Оломоуц, который они уже успели обложить, тщетно требуя его сдачи, и наступают далее на соединение с главными силами Бату, уже проникшими в самое сердце Венгрии.

Королем Белою IV не было принято достаточных мер для усиления обороноспособности Карпатского хребта и вообще для защиты страны своего королевства, так что Бату, разбив охранявшие горные проходы слабые венгерские отряды паладина Дионисия, легко форсировал в марте 1241 г. эту естественную преграду, проникнув в Венгерскую равнину через так называемые "Русские ворота" (проходы Мункачский и Унгварский), после чего, покоряя попутные города, повел наступление на столицу королевства. Туда же концентрически сходились и обеспечивавшие фланги отряды, которые в июне или в начале июля также проникли на ту же равнину, преодолев окаймляющие ее с севера и юга горные хребты. Южный, или левый, боковой отряд, находившийся номинально под начальством Кадана, а фактически, вероятно, Субутая, который состоял при молодом царевиче, исполнил свою задачу с таким же успехом, как и северный отряд Байдара, подчинив монгольскому оружию Трансильванию.

Король Бела разослал во все концы своего королевства гонцов с окровавленными шашками наголо с призывом к мобилизации, но она слабо проходила, так как король не был популярен ни у знати, ни у народа. Не помог королю в этом созванный им венгерский собор.

Король Бела с наскоро набранными войсками заперся в городе Будапеште, который представлял весьма сильную по тогдашним понятиям крепость, взятие которой могло потребовать много времени и крови. С другой стороны, монголам нельзя было оставлять у себя в тылу эту твердыню с ее многочисленным гарнизоном; поэтому задача их заключалась в том, чтобы выманить защитников крепости на равнину. Применением одной из своих обычных военных хитростей им это в конце концов, после двухмесячной стоянки под стенами венгерской столицы, удалось сделать. Историк описывает [+12], что Бату, увидев с горки расположение неприятеля, радостно воскликнул: "Эти не уйдут из моих рук, так как они сгруппировались в одну кучку, как в овчарне!" В происшедшем на реке Сайо, притоке Тиссы, решительном сражении в результате искусно примененного монголами - как и в битве на реке Сити - приема обхода неприятельского фланга венгерская армия была уничтожена, из 65 000 хорватско-венгерских войск легло 56 000, король спасся бегством в Далмацию, а его брат Коломан, герцог Хорватский, был ранен, отчего и умер впоследствии.

После этой победы Будапешт стал легкой добычей монголов и подвергся всем ужасам огня, меча и разграбления. Для преследования бежавшего венгерского короля был назначен отряд Кадана; остальная часть армии устроилась на зимовку в привольных венгерских степях, причем в течение зимы овладела последними из остававшихся в руках венгров городами.

История сохранила нам ценное описание монгольских войск в Венгрии очевидца, ученого архидиакона Тома из Сплита: "Те люди малого роста, но груди у них широкие. Внешность их ужасная: лицо без бороды и плоское, нос тупой, а маленькие глаза далеко друг от друга отстоят. Одежда их, непроницаемая для холода и влаги, составлена из сложенных двух кож (шерстью наружу), так что похожа на чешую; шлемы из кожи или железа. Оружие их - кривая сабля, колчаны, лук и стрела с острым наконечником из железа или кости, которая на 4 пальца длиннее нашей. На черных или белых знаменах своих имеют пучки из конских волос (бунчук). Их кони, на которых ездят без седла, малы, но крепки, привычны к усиленным переходам и голоду; кони, хотя не подкованные, взбираются и скачут по горам, как дикие козы, и после трехдневной усиленной скачки они довольствуются коротким отдыхом и малым фуражом. И люди много не заботятся о своем продовольствии, как будто живут от самой суровости воспитания: не едят хлеба, пища их - мясо и питье - кобылье молоко (кумыс) и кровь. С собой ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов (половцев), гонят их перед собой в бой и убивают, как только видят, что они не идут слепо в бой. Сами монголы неохотно идут в бой. Если же кто из них будет убит, тут же его без гроба закапывают. Почти нет реки, которую они не переплыли бы на своих конях. Через большие реки все-таки приходится им переплывать на своих меховых бурдюках (надутых воздухом) и лодках (камышовых плотах). Шатры их из полотна или из кожи. Хотя их огромное полчище, но нет в их таборе ни ропота, ни раздоров, они стойко переносят страдания и упорно воюют" [+13].

Между тем король Бела 10 месяцев пребывал в Загребе, организуя оттуда борьбу против монголов. Хорватия с частью Далмации входила тогда в состав Венгрии. Бела IV разослал своих послов за помощью по всей Западной Европе: к папе, немецкому королю Фридриху II, в Чехию, Францию и Италию, но получил таковую только от папы, который послал что мог: свое благословение и письмо, в котором дарует большое отпущение грехов всем тем, кто возьмет оружие на защиту короля Белы от монголов.

Отряд Кадана на Рождество 1242 г. по льду перешел Дунай и, идя по следам Белы, с необыкновенной быстротой прошел Славонию и Хорватию, где был взят Загреб, откуда успел бежать король, и обложил далматинскую крепость Клиссу (близ теперешнего Сплита), полагая, что в ней скрывается бежавший король, между тем он был в соседней крепости Трогир, окруженной тогда водой. Монголы послали к крепости гласника, который по-хорватски им крикнул, очевидно, с целью разложения: "Передает вам хан Бату, вождь непобедимого войска, чтобы не защищали чужих вам по крови короля и его людей, а передали неприятеля в наши руки, тогда избегнете его участи и не погибнете напрасно". Тем временем король, не считая себя на материке в безопасности, успел отплыть из Сплита на корабле и едва нашел убежище на маленьких островах Адриатического моря, далее от материка под именем острова Кралевац, а затем на острове Рабе. Кадан, овладев Клиссою и бросив Трогир, двинулся обратно тем же путем, получив известие о смерти императора Угэдэя, выделил один отряд на юг и послал по побережью моря; отряд сжег сербские приморские города Свач и Дриваст [+14] и взял еще города Рагузу (Дубровник) и Каттаро, из коих последний был разрушен монголами, после чего опустошил часть Боснии и направился через Албанию, Сербию и Болгарию на присоединение к Бату. Народ перед монгольской конницей в Сербии и других странах по пути их шествия спасался бегством в горах и непроходимых лесах.

Из главной армии во время ее зимовки был выслан еще отряд в пределы Австрии, главным образом в целях фуражировки и глубокой разведки [+15]. Отряд этот, проникнув до города Нейштадта, только немного не дошел до Вены, которой, таким образом, посчастливилось избежать ужасов монгольского нашествия. Отряд был отозван к главной армии, которая к концу зимы двинулась на юг и, переправившись через Дунай, прошла в Болгарию, где к ней присоединился Кадан. Сам Бату с войском в то время ударил на города Острогон, Стольни Биоград (Белград), Весприм и Джур. Это было в 1242 г.

Там же Бату получил известие о последовавшей в 1242 г. смерти императора Угэдэя. Он собрал совет из царевичей и старших чинов армии для обсуждения вопроса о судьбе завоеванных в Средней Европе стран и об участи многочисленных пленных, которых монголы вели с собой, пользуясь ими, между прочим, при осадах и штурмах крепостей. В единомыслии со своим вождем совет, признавая необходимым личное участие Бату на имеющем быть созванном курултае для избрания нового императора, решил большую часть покоренных стран предоставить их собственной участи, истребив всех пленных и выведя армию в южнорусские степи. Утвержденное Бату постановление совета было приведено в исполнение.

Перед выступлением в поход вся армия по приказу Бату собралась у устьев Дуная, где ей был произведен смотр. Это место было выбрано не случайно. Здесь же на военном совете было решено Молдавию и Болгарию сделать юго-западной границей Батыева удела. Для управления этими двумя землями был оставлен полководец Ногай из дома Чингис-хана. В 1248 г. власть Ногая признала и Сербия [+16]. За этими пограничными областями простирались горы: Балканский хребет и Трансильванские Альпы, не представлявшие ценности для скотоводов и степняков, почему эти страны были предоставлены самим себе.

Итак, крайней линией достижения монгольской конницей на Западе была следующая: на Адриатическом море Каттаро и Клисса, Загреб в Хорватии и Нейштадт под Веной, откуда конница добровольно повернула обратно. Посылка отряда под Вену имела характер глубокой разведки, чтобы знать, кого они имеют впереди себя, а отряд Кадана [+17], гнавшийся за бежавшим венгерским королем Белой IV, впоследствии вернулся в свою страну, добровольно покинутую монголами [+18].

Трудно не согласиться с мнением генерала М. И. Иванина, что страны Европы, не захваченные монгольским походом, своим спасением были обязаны только случайному обстоятельству - смерти Угэдэя, так как, судя по тогдашнему положению народов Европы, они едва ли были бы в состоянии противостоять натиску армии Бату, которой предшествовал неописуемый ужас, навеянный бесчисленными кровавыми жертвами венгерской кампании.

Последняя же справедливо может быть отнесена к одной из самых блестящих страниц в истории монгольских завоеваний. Главные операции ее были закончены в каких-нибудь 4-5 месяцев, считая от перехода Бату через Карпаты до победы на реке Сайо. В этот короткий срок были уничтожены вооруженные силы двух сильных европейских держав, Польши и Венгрии, и парализована армия третьей державы - Чехии, не считая второстепенных противников. Главная заслуга в этих успехах должна быть, по всей вероятности, отнесена на долю участвовавшего в походе старого сподвижника Чингис-хана, несравненного Субутай-багадура, который составил план кампании и умело направлял действия молодых царевичей, поставленных во главе армий и отдельных отрядов. Кампания 1242 г. ясно обнаружила, что европейские армии, способные к действию только сомкнутыми массами и предводимые невежественными в военном деле начальниками, никоим образом не могли равняться с обладавшими изумительной маневренной способностью монгольскими полками, предводимыми поседевшими в походах вождями - учениками великого Чингис-хана.

"Монголы в походе на Западную Европу держались стратегии Чингис-хана, причем крупные силы, которыми они располагали, позволяли им в полной мере осуществлять основное его правило - дробить силы неприятеля и разбивать их по частям. Впрочем, и в России, и в Польше этот стратегический маневр мог быть проведен ими тем успешнее, что общегосударственной организованной обороны монголы у них не встретили. В России преобладали центробежные устремления и князья превратились в вотчинников своих уделов, не имея ни государственного, ни национального стремления единства; да и Польша переживала такой же удельный период" [+19] .

Впечатление, произведенное на Европу "татарами", как называли монголов ее народы, было ужасно. Нашествие их было относимо к величайшим бедствиям, когда-либо постигавшим человеческий род. У Matieu Paris [*6] есть трогательный рассказ о том, с какой чисто христианской покорностью некоторые из западных владык готовы были принять это наказание свыше. "Когда сей ужасный Поток Гнева Господня господствовал над нами, - пишет этот монах, - королева Бланш (мать короля Франции) вскричала, слушая эти новости: "Король Людовик, сын мой, где вы?" Он, подойдя, спросил: "Мать моя, что вам угодно?" Тогда она, испуская глубокие вздохи и разражаясь потоками слез, сказала ему в рассуждение опасности сей как женщина, но с решительностью незаурядной дамы: "Что же делать, сын мой, при сем ужасном обстоятельстве, невыносимый шум от которого доносится до нас? Мы все, как и святая блаженная Церковь, осуждены на общую погибель от сих татар!" На эти слова король ответил печально, но не без божественного вдохновения: "Небесное утешение поддерживает нас! Ибо если эти татары, как они себя именуют, дойдут до нас или мы пойдем за ними в те места, где они живут, то все равно - мы пойдем на небеса". Таким образом он сказал: побьем ли мы их, или сами будем побиты ими - мы все равно пойдем к Богу, как верующие ли, как мученики ли. И замечательное слово это ободрило и воодушевило не только дворян Франции, но и простых горожан всех городов".

В Париже, как и во всех городах Европы, служили молебны об отвращении страшной опасности, В 1245 г. папа Иннокентий IV собрал совещание в Лионе, где было решено послать к монгольскому императору посольство во главе с 65-летним монахом Плано Карпини, описание поездки которого имеется на русском языке.

Любопытно то настроение, которое господствовало в Европе в период нашествия монголов и которое так характерно выражено в приведенном диалоге, - сопоставить с психологией другой стороны, монголов, победоносно прошедших к тому времени весь Старый Свет почти от края до края. Эта психология победителей заметно налагает свой отпечаток на их сношения даже с незавоеванными и отдаленными народами и государями. Вот, например, в каких выражениях обращается монгольский император к французскому королю:

"Именем Бога Вседержителя повелеваю тебе, королю Людовику, быть мне послушным и торжественно объявить, чего желаешь: мира или войны, Когда воля Небес исполнится и весь мир признает меня своим повелителем, тогда воцарится на земле блаженное спокойствие и счастливые народы увидят, что мы для них сделали! Но если дерзнешь отвергнуть повеление божественное и скажешь, что земля твоя отдаленная, горы неприступные, моря глубокие и нас не боишься, то Всесильный, облегчая трудное и приближая отдаленное, покажет тебе, что мы можем сделать" [+20].

Остановимся вкратце на событиях, совершившихся после смерти Великого хана Угэдэя, который, как уже говорилось, был просвещенным и гуманным государем. Ему приписывается изречение, что монарх должен заботиться не о накоплении материальных богатств, которые излишни, раз человек не может вернуться из загробного мира, а о том, чтобы отложить в сердцах людей сокровища своих поступков. Эти слова не расходились у Угэдэя с делом [+21].

В вопросе о замещении вакантного императорского престола произошла некоторая заминка) ввиду влияния, которое пыталась оказать на его решение честолюбивая вдова Угэдэя, Туракина, избранная после его смерти в правительницы империи. Не видя пользы от вмешательства в решение вопроса о престолонаследии, Бату уклонился от участия в предстоящем курултае и, оставшись в волжских степях, занялся организацией своего удела, получившего название "Золотой Орды". В роль столицы Золотой Орды был возведен построенный мусульманскими зодчими благоустроенный город Сарай на Волге, недалеко от нынешней Астрахани [+22].

Курултай для выбора императора состоялся только в 1246 г. На престол, согласно с желанием Туракины, был избран сын Угэдэя - Гуюк, который царствовал всего два года. После его смерти возникает в 1248 г. опять вопрос о престолонаследии. На этот раз в дело вмешивается Бату, лично прибывший на собравшийся на берегах Онона курултай, и по его настоянию на престол возведен старший сын покойного Тулуя - Мункэ, участник похода в Европу.

Значение Бату как старшего в роде Чингисовом, оказавшего решающее влияние на избрание Мункэ, видно из следующих слов последнего, сказанных им Вильгельму Рубруку: "Как солнце освещает всю вселенную, так равно и власть моя и Бату распространяется на все народы. Мы как два глаза в одной голове: хотя их и два, но оба всегда смотрят в одном направлении".

Бату умер в 1256 г., его сын Сартак умер, и на престол вступил в 1258 г. брат Бату - Берке, который первым из ханов принял мусульманство.

Выбор Мункэ в Великие ханы оказался удачным, и при нем Монгольская империя упрочилась внутри и раздвинула свои пределы. О войне в Южном Китае в царствование Мункэ было сказано в главе VIII. Закончена она была при преемнике Мункэ, его брате Хубилае, окончательным покорением державы Сунов.

Одновременно с ведением войны на востоке Мункэ-хан поручил другому своему брату, Хулагу, закончить завоевание Передней Азии. В этот поход Хулагу выступил в 1252 г., после тщательной подготовки [+23].

Хулагу первым делом уничтожил орден исмаилитов (1256-1257) и завоевал Багдадский халифат. Владелец большей части Сирии, Насир, правнук Салах ад-Дина, подчинился Хулагу в 1259-1260 гг.

Царствование Хубилай-хана (1260-1295) историками признается самым цветущим периодом Монгольской империи. Он был властелином огромной территории, простиравшейся на 2/3 Европы и почти всю Азию - в общей сложности 4/5 Старого Света. Столицей ее Хубилай сделал город Хан-Балык, нынешний Пекин.

В период 1283-1287 гг. были покорены монгольскому владычеству Верхняя Бирма, Тонкий, Верхняя Кохинхина и Зондский архипелаг.

При Хубилай-хане в Монголию впервые проник буддизм, он был первым из преемников Чингис-хана, принявшим его под влиянием ученого Пагма-ламы. Дотоле в Монголии был шаманизм, "хара-шаджин" [+24].

В мировой истории мы не встречаем другого государства таких гигантских размеров. Идеал Александра Великого и Наполеона - завладеть миром - был почти осуществлен монголами при Хубилай-хане. Политический размах Монгольской державы наглядно рисуется составом великих монгольских курултаев XIII века, в которых кроме монгольских князей, старейшин и администраторов всей Средней, Северной и Восточной Азии участвуют: русские великие князья, грузинские и армянские цари, ионийские (сельджукские) султаны, кирманские и мосульские атабеки и пр. К центру монгольской власти должны были тянуться люди по своим административным и торговым делам со всех концов света.

Мировое значение имели Римская империя времен Траяна и историческая наследница ее - Византийская империя эпохи Юстиниана. Роль Рима и Византии - объединительниц культур Запада и Востока - в начале XIII века, после упадка Византийской империи, перешла к Монгольской державе как объединительнице культур земледельческо-морской и кочевническо-степной. Монголосфера включала в себя пространство от Китая до Балкан включительно, сравнительно с которым orbis terrarum (круг земной) римлян и ойкумена (вселенная) византийцев представляются лишь небольшим клочком земли.

Соответственно такому блестящему международному положению всей Монгольской империи такое же место занимала и ее составная часть - Золотая Орда.

Царствование Хубилай-хана замечательно не только военными успехами, но и гражданским благоустройством, а также процветанием наук и литературы. При нем закончен Императорский канал. С подвластными ему народами император обращался гуманно. "Азиатская" культура монголов при Чингис-хане и его ближайших преемниках ничем не уступала европейской; напротив, превосходила ее в некоторых отношениях и даже в значительной степени, например, в военной организации и военном искусстве.

Хубилай-хан как бы для того, чтобы закончить завоевание в Азии, в 1274 г. делает попытку покорить Японию, но буря в Цусимском проливе уничтожает его огромный флот и посаженное на него войско. Таких попыток покорить островное государство мы во всемирной истории встречаем две, и обе с одинаковым результатом, в котором по странному совпадению оба раза роковое значение получает остров Цусима. Эти неудачные войны с Японией монголов и их нынешних наследников - русских в 1904 и 1905 гг. - являются следствием ошибочной политики, когда чисто континентальные державы в упоении своей славой хотят одним махом превратиться в морские путем победы над чисто морской державой, какова Япония.

Другим элементом скрытой слабости Монгольской империи являлось то, что она далеко вышла за пределы своих естественных границ. В Европе, как мы видели, мудрость Бату и его советников сумела обуздать весьма понятное желание безграничного распространения [+25]. Напротив, в Азии в течение первых десятилетий после смерти Чингис-хана Империя выходит далеко за свои естественные пределы (Персия, Индостан, Китай и пр.).

После Хубилай-хана начинается постепенный упадок монгольского могущества. В 1369 г. от империи отпадает Китай, под главенством национальной династии Минов. В 1380 г. Московский Великий князь Дмитрий Донской наносит татарам на Куликовом поле первое крупное поражение, которое хотя и не освобождает еще русских от монгольской власти, но поднимает их дух и окрыляет надеждой на освобождение в будущем.

На остальном пространстве империи обнаруживаются стремления правителей уделов к самостоятельности и независимости от центральной власти. По мнению В. В. Бартольда, это распадение находится в связи с распадением рода - основной экономической единицы у кочевых племен.

"Понятие о родовой собственности, господствовавшее в частной жизни, было перенесено и на государство, которое считалось собственностью всего ханского рода. Такое обогащение рода, при котором отдельный член его уже не нуждался в других, по необходимости ослабляло родовую солидарность... отдельные царевичи получили возможность поддерживать свою власть в покоренных областях без помощи своих родичей; не сдерживаемые более такой могучей, одинаково авторитетной для всех личностью, какой был Чингис-хан, они скоро сделались главами самостоятельных государств, между которыми не замедлили начаться братоубийственные войны" [+26].

Так начался "удельный" период монгольской истории, приведший сначала к распаду, а впоследствии и к падению Империи.

Г. Е. Грумм-Гржимайло причины падения Монгольской державы усматривает еще, кроме удельной системы, в децентрализации управления государством, в смешении судебной власти с административной и в крайнем огрубении нравов как естественном следствии непрекращавшихся войн [+27]. Подобно некоторым другим историкам, он отмечает также как одну из причин упадка империи (в частности падения монгольской династии в Китае) инфляцию бумажных денег, т.е. злоупотребления государственной власти в эмиссии денежных знаков этого рода. Эта благодетельная по существу реформа, впервые в истории введенная Хубилаем и способствовавшая развитию торговых сношений, в конце концов привела вследствие чрезмерных выпусков ассигнаций к финансовому кризису и всеобщему разъединению. [+28]

Возможно, что всего этого не было бы, если бы Монгольская империя оставалась в своей роли "владычицы степей", той полосы степей, которая пересекает Европу и Азию с юго-запада на северо-восток, представляя особый географический мир; он и составлял главным образом государство, основанное Чингис-ханом и законченное его внуком Бату. Впоследствии власть над этой территорией от монгольских ханов перешла к "Белому царю"; в настоящее время той же территорией (без Монголии) с населяющими ее народами владеет СССР, который находится в дружеских отношениях с внешней Монголией, освободившейся при помощи Союза из-под власти Китая.

Народы эти - потомки тех, которые населяли это обширное географическое пространство и кочевали на нем при Чингисхане и его преемниках; таким образом, наследство, перешедшее к России от Чингис-хана, - не только географическое, но и этнографическое.

[*1] "Пятым сыном" Чингис-хана считался добровольно покорившийся хан уйгуров Барчук. Соответственно Уйгурия считалась "пятым улусом" наследства великого завоевателя.

[*2] Кадан - сын Угэдэя.

[*3] Козельск оборонялся 7 недель, а не шесть дней.

[*4] Киев пал, по разным данным, 19 ноября или 6 декабря 1240 г.

[*5] Имеется в виду половецкий хан Котян, тесть Мстислава Удалого, который откочевал в Венгрию с 40-тысячной ордой в 1237 г. Там он выдал спою дочь за наследника Белы IV Стефана и получил титул "dominus Cumanorum". Казнен ок. 1240 г. по обвинению в измене.

[*6] Матвей Парижский.

[+1] Ойраты были в войсках Чингис-хана и участвовали с ним во всех походах. Нужно заметить, что к ойратам, которые в настоящее время живут в Джунгарии, принадлежат и калмыки, живущие теперь, как самая западная ветвь монголов, между Волгой, Доном и Северным Кавказом: астраханские, ставропольские и донские калмыки, теперь - автономная Калмыцкая область. Название "калмыки" получено ими на юге России, после того, как большая часть ушла с Убуши-ханом обратно в Джунгарию (при Екатерине II).

[+2] Н. И. Березин.