Шовунов К.П. Очерки военной истории калмыков (XVII-XIX вв.) - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991. - 189 с., илл.

Часть II. РУССКО-КАЛМЫЦКОЕ БОЕВОЕ СОДРУЖЕСТВО

Глава VII. ВОЕННАЯ СЛУЖБА КАЛМЫКОВ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХIХ в.

2. Ополчение 1806 г. и служба калмыков на Кавказе

После победы над войсками союзников под Аустерлицем в 1805 г. Наполеон по-своему начал перекраивать карту Европы. Потерпела поражение Австрия, сокрушительные удары Наполеона по Пруссии заставили ее капитулировать. После этого Наполеон перенес военные действия на территорию Пруссии и Восточной Польши, угрожая границам России.

В этой обстановке Александр I вынужден был издать манифест о создании "повсеместных временных ополчений или милиции" численностью в 612 тыс. человек.

29 ноября 1806 года главнокомандующему в Грузии и на Кавказе (он же астраханский губернатор) И. В. Гудовичу было послано отдельное повеление, подписанное Александром I, о мобилизации десяти пятисотенных полков из калмыков, проживавших в Астраханской, Саратовской и Кавказской губерниях, а также в пределах войска Донского, за исключением причисленных в казачье сословие. Царь писал: "...я поручаю соображению Вашему каким удобнейшим образом привести сие в действо так, чтобы снарядя из них десять пятисотенных команд или сколько можно, и ставя каждую по примеру донских полков, отправить оных к Москве для дальнейшего тамошним военным губернаторам указания им пути куда следовать будет должно".

Царь обращал внимание на необходимость склонить калмыков к добровольному согласию к службе и обещал владельцам и зайсангам за своевременную готовность и надлежащее усердие в период службы повышение в чинах и награды, а рядовым постоянное жалованье. Формирование калмыцких полков возлагалось на генерала И. Д. Савельева, знакомого с нравами и обычаями калмыков.

И. В. Гудович направил предписание главному калмыцкому приставу полковнику А. И. Ахвердову и уведомление — генералу И. Д. Савельеву выслать штаб-офицеров из Астраханского. Царицынского, Кизлярского, Азовского и Таганрогского гарнизонов на Дон, к месту сбора калмыков. Вслед за этим указом о призыве на военную службу было обнародовано специальное повеление Ахвердова во всех калмыцких улусах. Наиболее знатным зайсангам, высшему духовенству, а также улусным приставам велено было собраться к 20 января 1807 года на почтовой станции Шуралинской, в улусе владельца "для советования о делах настоящего случая". Этот совет удалось провести только 13 февраля 1807 г. На совете было решено "выставить в ополчение по одному калмыку с каждых 2-х кибиток, снабдив ополченцев тем оружием, какое найдется дома, и выступить в поход о дву-конь".

На общий сбор не выехал владелец Хошутовского улуса майор Джиргал Тюмень и ограничился обещанием выставить от своего улуса 250 калмыков во главе со своим сыном Серебджапом. Безусловно, эта цифра не удовлетворяла Ахвердова, который вынужден был дополнительно разъяснить Тюменю о значении собираемого ополчения. Подобное настроение исходило и от других владельцев, ибо они лишались на продолжительное время рабочих рук. Отдельные старались использовать царское повеление в своих корыстных целях. Например, Тундутов писал Ахвердову: "...готов со своим народом послужить верой и правдой царю и отечеству, но считает своим долгом на основании просьбы подчиненных аймачных зайсангов довести до сведения правительства, что значительное число аймаков захватил в свое владение другой владелец Габун-Шарап Хапчиков, и что если сей последний неправильно захваченные аймаки не возвратит при принадлежности зайсангам Тундутовского владения, то Тундутов не надеется на то, что обиженные зайсанги соберут войско и выступят в поход беспрекословно". И более того, для осуществления этого дела он просил на помощь направить команду казаков. Другие зайсанги, некогда утратившие более высокое положение, соглашались выступить в поход только в звании старшин.

Таким образом, отдельная часть владельцев и зайсангов из сложившейся обстановки стремилась извлечь собственную выгоду. Следовательно, мобилизация затягивалась не только из-за разбросанности калмыцких кочевий, но из-за проволочки со стороны некоторых владельцев и зайсангов. Для ускорения мобилизации калмыцкого ополчения Ахвердов добился через астраханские власти запрета приема калмыков на рыболовецкие промыслы, так как некоторые находили в этом средство избежания от службы.

Несмотря на всю сложность сбора калмыцкого ополчения, в середине марта 1807 года основная часть улусов была готова к выступлению. 10 марта Гудович уже имел возможность доложить министру сухопутных войск Вязмитинову о согласии калмыков выставить 5200 человек для 10-ти полков. Гудович высказывал беспокойство министру о плохом вооружении калмыков: из указанного числа людей только тысяча человек могли явиться со своим оружием.

Готовился к приему калмыцкого ополчения и генерал Савельев. Последний назначил конечным пунктом сбора Подпольную Пристань. К этому времени получил он от Ахвердова следующее расписание калмыцких формирований поулусно.

Приведенная таблица показывает, что наибольшее число людей выставили Дербетовский и казенный Бага-Цохуровский, но без оружия, а полностью вооруженными выступили калмыки Хошутовского рода. Беспокойство Гудовича относительно вооружения подтвердилось: только пятая часть ополченцев была вооружена. Эта проблема стала предметом заботы военного командования. Решать эту задачу было нелегким делом. И. В. Гудович предлагал генералу Чичерину выдать им старое оружие из Тульского завода, по возможности отремонтированное и по этому поводу писал последнему: «в числе оружейных вещей коими нужно по возможности снабдить калмыков, могут употреблены быть старыя сабли, пистолеты хотя по одному на человека и карабины".

Карта-схема Калмыцких улусов астраханской и Ставропольской губерний 19-начала 20 вв.

Перед выступлением ополченцев калмыцких улусов по указанию Ахвердова должны были собраться в южной части Мало-Дербетовского улуса, в пределах владений Эрдни Тундутова на общий осмотр главного пристава. Но многие, в частности, Тюмень и Санджи Убуши 25 марта собрались в урочище Амта-Джурук, находящемся на прямом пути к Подпольной Пристани. Сюда же прибыли ополченцы Бага-Цохуровского улуса. Приведя себя в надлежащий походный порядок, эта партия калмыков выступила на Дон 8 апреля. Она имела в своем составе 1250 человек (500 человек Хошутовского, 750 — Бага-Цохуровского казенного улуса), 2500 лошадей, 125 верблюдов, 445 ружей, 36 пистолетов, 10 сайдаков, 121 саблю, 312 пик, 23 панциря. Вторая партия (900 рядовых и 10 зайсангов во главе с торгутовским владельцем Санджой Убуши) выступила 12 апреля. На вооружении ее имелось 619 ружей, 191 сабля, 584 пики, 1080 лошадей и 90 верблюдов. 20 апреля выступила 3-я крупная партия, состоявшая из двух отрядов: Торгутовского владельца Эрдени в числе 400 человек (с двумя зайсангами, одним знаменщиком), имея 810 лошадей и Эркетеновского улуса в 750 человек (в том числе 7 зайсангов) при 1500 лошадях. Вся партия имела 756 ружей, 204 сабли, 420 пик. Отряды Дербетовского улуса прибыли в Амту-Джурук позже других и только 10 мая выступили на Дон двумя колоннами: первая — владельца Эрдени Тундутова в составе 1600 человек при 3200 лошадях, имея на вооружении 550 ружей, 201 саблю, 682 пики, другая — владельца Габун Шарап Хапчикова, состоявшая из 239 человек (о вооружении отряда сведений нет). Таким образом, в первой половине мая в трудных условиях была проведена основная организационная работа: в общей сложности мобилизовано 5 владельцев, 52 зайсанга, 5139 рядовых калмыков, при 10488 лошадях, 215 верблюдах, оснащенных 2370 ружьями, 36 пистолетами, 715 саблями, 1990 пиками, 10 сайдаками, 23 панцирями.

16 апреля Гудович рапортовал Александру I о выступлении 10 калмыцких полков в направлении Москвы и здесь же уведомил его о плохом вооружении калмыков. 30 апреля на рапорте Александр I написал следующую резолюцию: "...остаются до нового повеления в квартирах, назначенных генералом Тутолминым, на вольных же кузницах, в Москве и других городах приказать сделать для них 5000 пик". Для расквартирования калмыцких полков определили пункты: 6 полков были определены в 6-ти местах Курской губернии (в самом Курске, в Щеграх, Тими, Старом Осколе, Новом Осколе и Караче); 7-й и 8-й полки—в Орловской губернии (в Ливнах и Ельце); 9-й и 10-й полки—в Воронежской губернии (в Задонске и Землянске). Обеспечение продовольствием производилось комиссией Московского провиантского депо.

Судя по имеющимся данным, калмыки должны были двинуться из урочища Красный Яр из-под Новочеркасска, к местам расквартирования 25 мая 1807, года. Однако из ведомости калмыцких полков, составленной генералом Савельевым, видно, что первые 5 полков были отправлены в Курскую губернию только 8 июня, а 6-й и 7-й полки—13 и 14 июня. Такое продолжительное время потребовалось для решения ряда вопросов, таких как сведение бессистемных команд в строевом отношении в полки, причем соблюдая улусный и родовой принцип; оснащение вооружением; обучение начальным приемам строя и многие другие вопросы. Какой стала окончательная структура калмыцких полков, видно из следующей таблицы.

Таблица показывает, что калмыцкие команды были скомплектованы по типу казачьих полков, и к каждому полку были закреплены армейские или казачьи офицеры. Наиболее хорошо были укомплектованы и оснащены вооружением полки № 4 Серебжапа Тюменева и № 5 Джимбо Гецеля, а полк № 6 владельца Эрдени не имел в своем составе среднего командирского звена. Но в целом калмыцкие полки представляли по тому времени довольно внушительную боевую силу.

Между тем Россия добилась некоторой разрядки международного положения. В июне 1807 года она подписала с Францией мирный договор в Тильзите. В связи с этим отпала необходимость в дальнейшем использовании калмыцких полков на театре военных действий. Решался вопрос об использовании половины калмыцкого ополчения на Кавказе против выступления горцев. Однако 12 июня 1807 года вышло повеление о возвращении всех калмыков домой.

Следует отметить, что этот поход калмыков до Москвы и обратно прошел организованно, за исключением команды Эрдени Тундутова, где умерло 3 человек и пало 289 лошадей. Владельцы Тюмень и Эрдени Тундутов отказались от денег и всех видов довольствия за поход в пользу азны. Генерал Савельев отмечал особые заслуги в деле мобилизации калмыцкого ополчения и старательное исполнение своих обязанностей в период службы Хошутовского владельца Серебджапа Тюменя и дербетовского владельца Эрдени Тундутова. Первый из них в апреле 1808 года за свою службу был удостоен чина капитана и золотой медали. Придавая серьезное значение проведенной мобилизации калмыков, правительство высоко отметило заслуги донского генерала Савельева, наградив его орденом "Св. Анны" 1-го класса. I/За два дня до выхода решения по отправке калмыцких полков домой пристав Ахвердов получил новое указание от Гудовича "О наряде из калмык пятисотенных полков к Екатеринодару и других местностях", датированное 10 июня 1807 г.. Оно было связано с изменением международной обстановки на Юге. Несмотря на то, что в 1805 г. между Россией и Турцией был подписан союзный договор, последняя, использовав как удобный момент, тяжелое поражение войск третьей коалиции под Аустерлицем, где находились и русские корпуса, нарушила его. Турция начала переброску своих войск в Молдавию и Валахию. Однако в ответ акциям турков русские войска успели опередить их и заняли Бессарабию, Молдавию и Валахию. Так началась война с Турцией. Одновременно возобновились боевые действия России против Наполеона в Восточной Пруссии.

Вместе с этим создалась тревожная ситуация на Кавказской линии, вызванная оживлением деятельности турецких эмиссаров на Кавказе, в частности и среди закубанских феодалов. В связи с этим астраханскому руководству поступила секретная депеша, указывавшая "из числа подведомственных всех калмык и трухмен выкомандировать три тысячи конновооруженных человек при их старшинах". Эта весть среди калмыцких владельцев и зайсангов не вызывала особого удовлетворения, тем более, что они вместе с Ахвердовым еще не знали об отправке калмыцких полков домой. На самом деле в калмыцких улусах создалась такая обстановка, что, во-первых, лучшая часть мужчин находились на службе, во-вторых, наличие всего оружия в калмыцких семьях уже было отдано прежним ополченцам, в-третьих, многие семьи оставались без кормильцев и рабочих рук. Зная такую обстановку, Ахвердов в ответном письме от 14 июня командующему войсками на Кавказской линии генералу С. А. Булгакову писал: "Итак не остается мне средств исполнить в точности предписание вашего высокопревосходительства. Потому паче что наряд сей должен быть уже противу воли калмык вдвойне и в самое им отягощение, который большею частию находятся теперь в работах у астраханских рыбопромышленников, другие же наблюдают скотоводство свое, имеющее единый предмет их собственности и которые не имев при себе никакого оружия ни мало не могут быть противу неприятеля ратниками".

После получения вторичного указания С. А. Булгакова, в котором он настаивал на ускорении комплектования новых калмыцких формирований, 2 июля Ахвердов поставил в известность об этом всех владельцев и правителей улусов. Разъясняя сложившуюся обстановку в стране и среди калмыков, пристав выразил надежду на положительную реакцию владельцев. По тону содержания письма видно, что он находился в весьма затруднительном положении между вышестоящими органами и своими подвластными. С одной стороны, Ахвердов обязан был выполнить требование правительства, с другой, прекрасно понимал, что возможности подчиненных ему улусов исчерпаны. Вот почему он просил всех владельцев поддержать его почти в невыполнимом мероприятии. И только после получения извещения от Булгакова, сообщавшего содержание приказа министра военных сухопутных войск Вязмитинова о направлении калмыцких полков на Кавказ, Ахвердов приобрел прежнюю уверенность и приступил к исполнению распоряжений верхов.

В новом указании царского двора от 14 октября было снова подтверждено о командировании пяти калмыцких полков для подкрепления войск на Кавказской линии. Приставу калмыков необходимо было немедленно приступить к организационным мерам. В первую очередь следовало определить участки сбора улусных команд и, далее, указывалось на то, чтобы комплектование полков проводить с ноября, в период пребывания калмыков на зимних кочевьях, а отправление полков начать с наступлением весны. Но указанные выше сроки не выдерживались. С одной стороны, калмыцкие полки прибыли домой в сентябре 1807 г., поэтому после длительного похода людям и лошадям нужен был отдых. С другой, до середины ноября калмыки еще пребывали на летних кочевьях, на огромных пространствах, и найти и связаться с отдельными родами и аймаками представляло большую трудность и требовало продолжительного времени. Например, в Эркетеновском казенном улусе насчитывалось 28 родов и аймаков, а в Багацохуровском—35, разбросанные на огромной территории. Вдобавок ко всему этому, возникали проблемы с обеспечением ополченцев оружием. Но фельдмаршал И. В. Гудович через генерала Булгакова торопил калмыцкого пристава дважды (12 и 28 апреля) с отправлением пяти полков.

13 июня к месту общего сбора первым выступил отряд Бага-цохуровского улуса, 17 — отряд Эркетеневского улуса в числе 347 человек. Наконец, 30 июня главный пристав калмыцкого народа рапортовал министру коммерции и иностранных дел Н. П. Румянцеву о том, что один полк направлен к г. Кизляру, а остальные—к Екатеринодару. Приложенная к рапорту ведомость калмыцких полков имела следующую структуру.

В приведенной таблице пропущена команда казенного Эркетеновского улуса, состоявшая из 347 человек, с учетом которой сходятся итоговые цифры.

В первой половине августа все пять полков прибыли к местам службы: четыре—в Екатеринодар в распоряжение генерала Савельева, а после были распределены по одному полку в Прохладном, у Батал-Пашинской переправы, у Невинного Мыса и урочища Сухого Дуба. Пятый полк пополнил команду Терского казачьего войска майора Мещярикова, а в дальнейшем до возвращения домой нес охрану по Тереку с казачьим полком Батырева.

В последующее время калмыцкие полки обеспечили охрану границ совместно с Вологодским мушкетерским, с донскими казачьими Каргина 4-го, Аханова—1, Самойлова—1, Грекова—20 полками по Кубани, в Недреманном ретражементе, по речке Чолбаса у Невинного Мыса, в Прохладном.

В декабре 1808 г. по распоряжению командира 19-й дивизии генерала-от-инфантерии С. А. Булгакова 3 полка были отпущены со службы и во второй половине месяца вернулись домой.

Между тем, как и прежде продолжалась посылка команды из 500 калмыков на кордон. Несмотря на пребывание калмыцких полков на Северном Кавказе в составе русских войск, в январе 1807 г. с большими трудностями был скомплектован шестой пятисотенный полк, обеспечивавший охрану Каспийского побережья. Он был разделен по двум постам—Элтонскому и Каспийскому—Астраханского кордона. В октябре 1808 г. сюда же были направлены еще 178 калмыков из Дербетовского улуса, на вооружении которых имелось всего лишь 18 ружей, 12 сабель, 48 пик. Наличие вооружения свидетельствовало о том, что возможности калмыцких улусов были окончательно исчерпаны.

Однако крайне плачевное состояние калмыцкого народа, впрочем, как и русских крестьян, нисколько не интересовало царское самодержавие. В феврале 1807 г. возникла еще одна сложная проблема, связанная с комплектованием еще и полицейских команд из оставшихся дома калмыков. Этот вопрос был связан с беспорядками в Дербетовском улусе. Дело заключалось в том, что еще с 1802 г. несколько аймаков тайши Эрдени Тундутова самовольно перешли под покровительство владельца Габун Шарапа. В течение пяти лет они жили фактически без какого-либо присмотра, занимаясь кражей скота у соседнего населения Северного Кавказа и других мест. О сложившейся обстановке Ахвердов информировал Государственную коллегию иностранных дел и просил прислать команду казаков. В ответ главный пристав получил ордер фельдмаршала Гудовича, в котором говорилось: "...представляется на мое уважение, чтобы составить у калмык род полицейской команды, выбрав из их самих нужное число способных людей для замены ими употребления на еще казачьих команд...", так как в связи начавшейся войной с Турцией нельзя было их снимать с пограничной линии. На этот счет у Ахвердова мнение было иным, посколько он был не уверен в калмыках в исполнении полицейских инструкций по отношению к своим единоверцам и сородичам. Но, несмотря на это, он вынужден был исполнять указания вышестоящего начальства. С этой целью в ставке владельца Тундутова провел собрание и обязал зайсангов выставить своих людей для комплектования команды.

Итак, приведенные выше факты свидетельствуют о том, что правительство России после 1771 г. по-прежнему продолжало привлекать калмыков на военную службу во всех ее формах. На протяжении только первого десятилетия нового века калмыки Астраханской губернии при всей своей сложной жизни скомплектовали 17 полков на театр проходивших войн и на охрану юго-восточных границ страны. К тому же эта мобилизация явилась как бы генеральной репетицией, калмыцких воинов накануне Отечественной войны 1812 г.

Патриотический дух среди степного народа с новой силой проявился в грозном 1812 году. Каждый калмыцкий мужчина, способный владеть оружием, поднялся на защиту Отечества.

Два пятисотенных полка были сформированы из астраханских калмыков на Нижней Волге. Один полк по образцу казачества снарядило Ставропольское калмыцкое войско на Средней Волге. Более двух тысяч донских калмыков были зачислены в состав корпуса славного атамана М. И. Платова и других казачьих соединений.

12 июня 1812 года, в момент вторжения наполеоновских войск в Россию, калмыцкие полки находились в рядах действующих русских армий и вместе со всем российским воинством, не дрогнув, встретили грозного врага. Плечом к плечу с русским, украинским, белорусским солдатом, с лихими казаками, башкирскими и татарскими всадниками калмыцкий воин прошел труднейший путь от Москвы до Парижа, где завершил почетную миссию не только самоотверженного защитника Родины, но и бескорыстного освободителя поверженной Европы.

Эту поистине яркую страницу боевого прошлого калмыцкого народа автор подробно осветил в отдельной книге "Во славу Отечества", которая вышла в 1990 году в Калмыцком книжном издательстве.