Очерки истории Калмыцкой АССР. Эпоха социализма. Издательство «Наука», Москва, 1970.

Глава IV КАЛМЫКИЯ В ПЕРИОД СТРОИТЕЛЬСТВА ФУНДАМЕНТА СОЦИАЛИЗМА В СССР (1926-1932 гг.)

2. Социально-экономическая дифференциация крестьянства. Ограничение и вытеснение эксплуататорских элементов

продолжение...

1. Большедербетовский улус вместе с Манычским коридором образовали Западный район с центром в поселке Башанте.

2. Малодербетовский улус вместе с присоединенными к нему Хошеутовским и Сатхаловским сельсоветами Икицохуровского улуса и Баруновским сельсоветом Багацохуровского улуса составили Сарпинский район с временным центром в ставке Малодербетовского улуса.

3. Маныческий улус вместе с присоединенными к нему Чильгирским, Зюнгарским, Кетченер-Шебенеровским, Эркетеневским и Ачинеровским сельсоветами Икицохуровского улуса и западных территорий Яндыко-Мочажного и Эркетеневскго улусов составили Центральный район с центром в селе Улан-Эрге.

4. Хошеутовский улус с присоединенными к нему Зюневским, Цаган-Аманским и Эркетеневским сельсоветами Багацохуровского улуса и поселков Калмыцкий Базар и Ниицян составили Приволжский район с центром в поселке Калмыцкий Базар.

5. Из прикаспийских сельсоветов Яндыко-Мочажного и Эркетеневского улусов был образован Приморский район с временным центром в поселке Долбан.

Было решено также в целях приближения советского аппарата к трудящимся и оживления работы в массах образовать в процессе районирования до 30 новых сельских Советов. Это разукрупнение сельсоветов должно было приблизить их по размеру территории и количеству обслуживаемого населения к средним размерам сельсоветов по Нижне-Волжскому краю.

При определении границ сельсоветов внутри новых улусов (районов) пленум рекомендовал также исходить из необходимости коренной ломки «аймакизма и хотонизма».

Новое административно-территориальное деление Калмыкии имело целью не только совершенствование организационных форм, но и преодоление остатков былой феодальной разобщенности калмыцкого народа, консолидацию его в калмыцкую социалистическую нацию.

Президиум ВЦИК, рассмотрев проект облисполкома о новом пятирайонном административно-территориальном делении Калмыкии, 30 марта 1930 г. принял его почти без изменения. Центром области оставалась Элиста, преобразованная в город республиканского подчинения.

Одним из важных условий успешного социалистического строительства в Калмыкии явилась чистка личного состава государственных и кооперативных органов от социально чуждых и переродившихся элементов, проявлявших полное равнодушие либо прямое противодействие мероприятиям Коммунистической партии и Советского государства. Эта работа была проведена в марте 1929 г. при участии специальной комиссии Нижне-Волжского крайкома ВКП(б), которая представила на рассмотрение Калмыцкого обкома ВКП(б) свои выводы и предложения по оздоровлению советских и хозяйственных органов Калмыкии. Комиссия, в частности, отметила совершенно неудовлетворительный социальный состав советского аппарата и кооперативных организаций, в которых почти не было рабочих, батраков и бедняков.

Немалую отрицательную роль играли все еще не изжитые традиции улусизма (подбор кадров по родственному и земляческому принципу), препятствовавшие принципиальному подходу в подборе и расстановке кадров. Комиссия рекомендовала обкому партии рассмотреть вопрос о снятии и перемещении около 300 работников аппарата различных советских и кооперативных органов Калмыцкой автономной области.

Калмыцкий обком ВКП(б) признал выводы и предложения комиссии в принципе правильными. Вместе с тем обком партии в целях оздоровления личного состава советских и кооперативных органов Калмыкии принял решение в течение трех месяцев направить 30% руководящих работников и работников среднего звена областного аппарата на работу в улусы Калмыкии, а также привлечь к этой работе выдвиженцев из передовых батраков, бедняков, рабочих и участников гражданской войны.

В ходе чистки было снято и перемещено 345 лиц, из них 249 как социально чуждые элементы. Работа советских и кооперативных организаций Калмыкии с весны 1929 г. заметно оживилась. Очищенные от многих социально чуждых и переродившихся элементов, они стали ближе и внимательнее к нуждам трудящегося крестьянства.

Учитывая активное участие трудящихся в работе комиссии крайкома и в целях дальнейшего развязывания творческой инициативы и политической активности трудящихся, партийные органы Калмыкии приняли необходимые меры против попыток классовых врагов свести счеты с активистами, помогавшими комиссии. Обком ВКП(б) обратился со специальным открытым письмом по этому вопросу к областной партийной организации, к работникам улусных учреждений и ко всем трудящимся Калмыкии.

Результаты чистки кооперативно-советского аппарата были дополнены чисткой партийных организаций Калмыкии, проведенной летом и осенью 1929 г. В ходе этой чистки из рядов ВКП(б), по имеющимся данным, было исключено 247 человек (13,26% всей организации). Освободившись от чуждых и примазавшихся к партии людей, областная парторганизация пополнилась в ходе чистки свежими силами, приняв в свои ряды около 200 рабочих, батраков и других преданных делу партии людей.

Чистка партийных организаций еще более подняла активность деревенской бедноты и всех трудящихся Калмыкии, сплотила их вокруг коммунистов и местных Советов в борьбе за решение задач социалистического строительства.

Таким образом, в ходе работ по выполнению основных задач первого пятилетнего плана партийно-советские органы Калмыкии провели ряд важных организационно-политических мероприятий, которые подготовляли условия для решительного наступления на капиталистические и феодальные элементы, их вытеснение и ликвидацию, создание экономического фундамента социализма.

К началу 1929 г. в Калмыкии были достигнуты значительные успехи в социалистическом строительстве, в частности неуклонно рос социалистический сектор в сельском хозяйстве. На 1 января 1929 г. в Калмыкии было зарегистрировано 64 сельскохозяйственные артели, 14 тозов и 59 простейших производственных объединений. Это были преимущественно батрацко-бедняцкие объединения, не превышавшие, как правило, 10—12 хозяйств, со слабой материально-производственной базой, почти не имевшие грамотных людей, плохо связанные с советскими и хозяйственными органами. Этим первым бедняцким артелям и товариществам приходилось начинать свою работу в тяжелых условиях открытой враждебности со стороны эксплуататорских элементов, противодействия со стороны духовенства и настороженного недоверия со стороны середняцкого крестьянства. Однако социалистическое государство принимало все меры по дальнейшему развитию колхозного движения среди калмыцкой и русской бедноты.

Весной 1929 г. крестьянству Калмыкии была оказана большая помощь. Оно получило 2 тыс. сеноуборочных машин, которые были распределены по строго классовому принципу. В первую очередь машины получали колхозы и различные простейшие производственные объединения и лишь после этого — индивидуальные крестьянские хозяйства, среди которых предпочтение оказывалось бедноте. Это была крупная помощь Советского государства колхозному движению в Калмыкии.

К июню 1929 г. число колхозов в Калмыкии выросло до 74 и объединяло 1037 хозяйств, а простейших производственных объединений — до 90 с 1350 хозяйствами. Всего в этих колхозах и товариществах было объединено 2387 дворов, или 6,7% всех крестьянских хозяйств Калмыкии.

В земледельческих районах Калмыкии за весну 1929 г. возникло 56 зерновых товариществ, объединявших в отличие от скотоводческих улусов не только бедняков, но и середняков. План посева весны 1929 г. по всем земледельческим районам Калмыкии был выполнен полностью, успешно была проведена работа по очистке семян, по контрактации посевов, по кредитованию бедноты деньгами, сельхозинвентарем и семенным материалом. Все это не только улучшило положение бедняцко-середняцких хозяйств, но и усилило их тягу к артельной обработке земли.

Весной 1929 г. впервые началось решительное вытеснение частника из операций по закупке и транспортировке рыбы. Вплоть до 1928 г. «Калмрыбтрест» и «Калмрыбаксоюз» вынуждены были из-за крайней недостаточности собственного рыбопромыслового флота в широких размерах прибегать к аренде судов у частников. В 1929 г. у частника было изъято семь промыслов и передано в пользование низовых производственных товариществ. Значительно вырос оборот «Калмрыбтреста» и «Калмрыбаксоюза» (с 1,6 млн. до 4 млн. руб.).

Выросли и окрепли кооперированные ловецкие хозяйства. К лету 1929 г. в приморских районах насчитывалось 20 рыболовецких колхозов, в том числе 13 морских и 7 речных, объединявших 306 ловецких хозяйств, и 11 укрупненных рыбопроизводственных товариществ, в составе которых было 3400 ловецких хозяйств.

Все эти факты говорят о том, что к лету 1929 г. широкие слои батрацко-бедняцкого крестьянства, несмотря на слабость материально-технической базы, уже определенно повернули в сторону колхозов. Об этом лучше всего свидетельствует тот факт, что летом 1929 г. в различных улусах Калмыкии было выявлено 58 товариществ, нигде не зарегистрированных и, следовательно, не получавших никаких дополнительных стимулов к объединению в виде ссуд и кредитов со стороны государства. Члены этих товариществ объединялись, исходя из соображений экономической целесообразности совместного ведения хозяйства. Многие из них создавались лишь на время — для совместной распашки земли, совместной пастьбы скота, заготовки сена, ловли рыбы и т. д., после чего вновь распадались. Некоторые разваливались вследствие неправильной организации труда и распределения артельных доходов. Но при всем этом чрезвычайно важен сам факт настойчивых поисков крестьянской беднотой, разуверившейся в мелком индивидуальном хозяйстве, новых, более рациональных путей и способов ведения хозяйства. Правильное и планомерное руководство колхозным движением, квалифицированная помощь в организации труда, в распределении доходов, материальная помощь со стороны государства неизмеримо увеличивали резервы колхозного строительства, притягательную силу коллективного способа ведения хозяйства. В этом отношении весьма показателен такой факт. 26 сентября 1929 г. в Большедербетовский улус прибыли первые 10 краснопутиловских тракторов, которые положили начало первой в истории Калмыкии тракторной колонны. 28 сентября эти тракторы при огромном стечении окрестных крестьян вспахали первую борозду на калмыцкой земле — на полях колхоза Прикумского аймака, в 4 верстах от Башанты. Крестьяне с лопатами в руках придирчиво и строго проверяли качество работы тракторов и были в восторге. Воодушевлению крестьян, особенно колхозников, не было предела. Стихийно возник грандиозный митинг, участники которого послали приветственную телеграмму рабочим путиловцам с благодарностью «за первые десять ласточек социализма».

Эта тракторная колонна явилась лучшим агитатором за колхозы. Так, Башантинская коммуна до получения тракторов состояла всего из 14 хозяйств, но по мере успешной работы тракторов на ее полях в коммуну вливались все новые и новые хозяйства, и к середине ноября их было уже 54. С помощью тракторов коммунары за осень распахали под зябь 800 гектаров. Вскоре на базе этой коммуны был организован крупный колхоз.

Осенью 1929 г. земледельческие колхозы Калмыкии впервые вступили в социалистическое соревнование по подъему паров под озимые посевы.

К 1 октября 1929 г. в Калмыкии насчитывались уже 3 коммуны, 71 сельскохозяйственная артель, 24 тоза и 77 простейших производственных объединений, в которые входили 2959 дворов, или 7,6% всех крестьянских хозяйств Калмыкии. Кроме того, 2770 рыболовецких хозяйств было охвачено рыбацкими артелями и производственными товариществами.

Одновременно с этим социалистический сектор в сельском хозяйстве Калмыкии рос и укреплялся также путем организации крупных советских хозяйств — совхозов. Так, осенью 1928 г. на границе Багацохуровского и Икицохуровского улусов был организован первый в Калмыкии овцесовхоз «Сарпа» (№ 10) . На следующий год в урочище «Большой Царын» был организован одноименный овцесовхоз (№ 12).

Таким образом, к осени 1929 г. обозначились крупные успехи в колхозном строительстве в Калмыкии: по уровню коллективизации Калмыцкая автономная область вышла на одно из первых мест среди национальных районов Советского Востока. В этих условиях неизбежно вставал вопрос о судьбе феодальных элементов и крупных скотопромышленников, являвшихся тормозом на пути социалистического строительства.

Первые успехи коллективизации и рост политического сознания масс создали условия для экспроприации и выселения феодальных элементов и крупных скотопромышленников, для дальнейшего укрепления социалистического сектора в народном хозяйстве Калмыкии. Обком партии и облисполком при поддержке Нижне-Волжского крайкома ВКП(б) и крайисполкома в июле 1929 г. поставили этот вопрос перед ЦК ВКП(б) и Советским правительством. Началась непосредственная подготовка экспроприации. Это революционное мероприятие теперь было решено распространить на эксплуататорские элементы не только калмыцких хотонов и аймаков, но и на скотопромышленников русских и украинских сел.

Калмыцкий облисполком в августе 1929 г. издал обязательное постановление о переучете скота всех хозяйств, имевших свыше 200 голов (в переводе на крупный) в скотоводческих улусах и свыше 100 голов — в земледельческих и рыболовецких улусах. Было учтено 113 хозяйств в скотоводческих районах и 26 хозяйств в земледельческих, всего 139 хозяйств с 47 722 головами скота. Эти материалы бюро обкома партии рассмотрело на своем заседании 5 сентября 1929 г. Бюро отметило, что «до настоящего времени не изменены в надлежащей степени дореволюционные отношения», что бывшее привилегированное сословие Калмыкии — нойоны, зайсанги — хотя формально, юридически лишены своих привилегий, «но по существу остаются привилегированным сословием среди отсталых масс калмыцкого народа».

Бюро обкома согласилось с проектом постановления Калмыцкого облисполкома о конфискации имущества бывших нойонов, зайсангов и скотопромышленников, выработанного с учетом опыта Казахстана по ликвидации хозяйств крупных баев - полуфеодалов в 1928 г.

В целях освобождения бедняцко-середняцкого крестьянства от экономической зависимости и эксплуатации со стороны бывших зайсангов и скотопромышленников и в целях обеспечения условий для дальнейшего социалистического строительства областной исполнительный комитет Советов 16 октября 1929 г. постановил: «Провести в Калмыцкой автономной области выселение с конфискацией скота и имущества лиц, принадлежавших ранее к различным привилегированным группам (нойоны, зайсанги, бывшие при царизме попечители), а равно и крупных скотоводов и овцеводов, своим общественным и имущественным положением препятствующих проведению мероприятий Советской власти на территории области».

Экспроприации подлежали скотоводческие хозяйства, имевшие более 200 голов скота, и земледельческо-скотоводческие хозяйства, имевшие более 100 голов. Конфискации у этих хозяйств подлежало все их имущество, прямо или косвенно связанное с ведением скотоводческого и земледельческого хозяйства, а также все исторические и музейные ценности. Этим хозяйствам оставлялся лишь необходимый минимум скота и сельскохозяйственного инвентаря для ведения трудового хозяйства, а также предметы домашнего обихода.

Все лица, подлежавшие экспроприации, одновременно лишались права проживания и ведения хозяйства на местах их прежнего жительства и подлежали переселению в другие улусы или за пределы Калмыкии. Выселению из улуса подлежали также лица, не ведущие хозяйства в указанных выше размерах, но принадлежавшие ранее к привилегированным сословиям, враждебно настроенные против Советской власти.

Все указанные мероприятия решено было закончить не позднее 1 января 1930 г. Для их проведения была создана особая комиссия под руководством председателя Калмыцкого облисполкома Л. П. Пюрбеева, в которую вошли: X. Б. Кануков (от ОблРКИ), Очиров (от союза Рабземлеса), Середа (от областного земельного управления) и Павлов (от калмыцкого отдела ОГПУ). На местах были созданы специальные улусные комиссии в составе уполномоченного облисполкома, председателя местного Совета и членов сельского кресткома.

Особая комиссия разработала инструкцию по проведению в жизнь этого постановления, осуществление которого должно было начаться одновременно с опубликованием его в печати. Инструкция предусматривала передачу конфискованного скота колхозам и совхозам в виде беспроцентной ссуды со сроком ее погашения в 10 лет, а батракам и беднякам-единоличникам — в виде безвозвратной ссуды. Причем в первую очередь должны были быть наделены скотом красные партизаны, инвалиды гражданской войны, демобилизованные красноармейцы, работавшие в хозяйстве выселяемых и принимавшие активное участие в учете скота и выселении экспроприируемых. Батраки и бедняки скотоводческих хозяйств могли получить по 6 голов крупного рогатого скота на хозяйство, а в земледельческих и рыболовецких — по 2. При передаче конфискованного скота бедноте инструкция рекомендовала держать курс на создание крупных (по местным условиям) колхозов с тем, чтобы каждый колхоз объединял не менее 25 хозяйств и чтобы на каждого члена колхоза довести количество скота до 15 голов (в переводе на крупный).

Постановление облисполкома было опубликовано 17 октября 1929 г. специальным выпуском. В тот же день из области в улусы выехали бригады для проведения экспроприации на местах.

Почти повсеместно бригады приступили к осуществлению экспроприации в ночь на 20 октября 1929 г. Сразу же после начала работ обком ВКП(б) и облисполком опубликовали «Обращение к рабочим, батракам, беднякам и середняцкому крестьянству». В «Обращении» разъяснялись цели и задачи экспроприации и подчеркивалось, что кулачество обязательно будет и уже начало сеять нелепые провокационные слухи о том, что этой мере якобы будут подвергнуты и середняки и что последних насильно будут загонять в колхозы и т. д. «Обращение» призывало трудовое крестьянство не верить провокациям, объединить все свои силы для борьбы с классовым врагом — заксангами и скотопромышленниками.

Бригады повсеместно созывали массовые собрания батраков и бедняков, на которых зачитывалось постановление облисполкома, "Обращение" обкома ВКП(б) и облисполкома, разъяснялись цели и задачи конфискации скота и имущества нойонов, зайсангов и скотопромышленников и их выселения, пропагандировалась организация колхозов, разъяснялись вопросы коллективизации. В подавляющем большинстве калмыцкая и русская беднота на этих собраниях не только горячо поддерживала это мероприятие Советской власти, но и всеми силами содействовала его успешному осуществлению, помогая улусным комиссиям в учете скота, в его охране и кормлении.

Работа по конфискации скота и имущества сопровождалась усилением колхозного движения батраков и бедняков, организацией новых и укреплением существующих колхозов. Характерной особенностью этого периода было то, что середняцкое крестьянство все еще настороженно относилось к идее коллективизации. Это настроение середняка проявилось и во время экспроприации. В большинстве своем одобрив это мероприятие Советской власти, середнячество, как правило, не принимало никакого практического участия в его осуществлении. Большую растерянность экспроприация посеяла среди кулаков и зажиточной части крестьянства, не подлежащих экспроприации, но близкой по своему экономическому состоянию к экспроприированным хозяйствам.

Быстрота и оперативность в проведении этого мероприятия и огромная активность батрачества и бедноты не позволили зайсангам и скотопромышленникам сколько-нибудь значительно разбазарить свое имущество и скот. Почти повсеместно захваченные врасплох, они не смогли оказать серьезного сопротивления деревенской бедноте.

Бюро Калмыцкого обкома ВКП(б) по докладу облисполкома 4 февраля 1930 г. подвело окончательные итоги конфискации и выселения бывших нойонов, зайсангов и скотопромышленников. Было конфисковано 61 623 головы скота (вместо первоначально учтенных 47 722 голов) и другое имущество ориентировочно на 3 720 796 руб. Весь запас конфискованного золота был передан в золотой фонд правительства РСФСР, а облигации государственных займов в фонд облисполкома для нужд колхозного строительства.

Из 315 экспроприированных хозяйств 231 владелец (причем из них 144 скотопромышленника) был выселен за пределы Калмыкии; 84 владельца были переселены из одного улуса в другой внутри Калмыцкой автономной области (из них 73 скотопромышленника).

В результате экспроприации бывших феодалов и крупных скотопромышленников осенью 1929 г. на нужды совхозов Калмыкии были переданы 183 лошади, 176 верблюдов, 760 волов, 2797 голов крупного рогатого скота, 8867 грубошерстных и 74 124 мериносовые овцы на 1 740 566 руб., а вместе с полученным совхозами сельхозинвентарем эта сумма составляла 1776 392 руб. (53,3% общей стоимости конфискованного имущества).

На базе конфискованного скота осенью 1929 г. было создано три совхоза. В урочище «Саста» (Икицохуровский улус) был организован крупный овцесовхоз «Улан хеечи» (№ 15); ему был отведен участок земли в 200 тыс. гектаров. В январе 1930 г. ему было передано для ведения хозяйства 73 117 овец на 1265 458 руб. Из конфискованного имущества совхоз получил сельхозинвентарь и часть рабочего скота.

Одновременно в урочище "Монта" был организован крупный совхоз «Улан малч», специализированный по крупному рогатому скоту, со стадом в 6 тыс. голов. Из конфискованного скота был создан также комбинированный областной совхоз в составе 800 лошадей калмыцкой породы, 235 голов крупного рогатого скота и 1000 овец.

Одновременно с этим колхозы Калмыкии, как старые, так и новые, созданные уже в ходе экспроприации, получили на свои нужды значительное количество рабочего и продуктивного скота: 335 лошадей, 395 верблюдов, 720 волов, 4209 голов крупного рогатого скота, 61 853 грубошерстных и 2412 мериносовых овец общей стоимостью 917 175 руб. Вместе со стоимостью полученного колхозами сельхозинвентаря эта сумма составляла 968 657 руб. (28,1% общей стоимости конфискованного имущества).

Значительную материальную помощь — 448 809 руб. (т. е. 13,1%) получили из конфискованного имущества эксплуататоров и крестьяне-единоличники, главным образом батраки и бедняки, в первую очередь работавшие в экспроприированных хозяйствах. По отдельным улусам размеры помощи, полученной колхозами и крестьянами-единоличниками, были еще большими. Так, в Малодербетовском улусе местному совхозу и Областному земельному управлению было выделено лишь 21,6% всех конфискованных в улусе средств производства, колхозам — 56,2, а батракам-единоличникам— 22,2%. Осуществление этих преобразований наносило решительный удар по остаткам докапиталистических отношений в калмыцкой деревне. Капиталистические же элементы, в первую очередь кулачество, хотя и значительно подорванные, продолжали оставаться как в калмыцкой, так и в русской деревне.