Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство «Наука», Москва, 1967.

Заключение

Ознакомившись с этой книгой, читатель видит, что история Калмыкии своими истоками уходит в глубь веков. Географическое положение страны, расположенной на границе Европы и Азии, на торговых путях, издревле связывавших Запад с Востоком, превращало ее обитателей в прямых или косвенных участников тех событий, которые происходили в древние и средние века в степях Центральной и Восточной Азии. Территория будущей Калмыкии была одним из коридоров, через который двигались потоки так называемого великого переселения народов. Сказанным объясняется тот факт, что на этой территории, как и в степях Центральной и Восточной Азии, возникали и, после более или менее короткого существования, распадались государственные образования, сменяя одно другое.

Каждое новое государственное образование не повторяло полностью развитие своих предшественников, а в известной мере продолжало их историю, двигаясь по пути прогресса. Это движение было очень медленным, но оно шло, отражая главную объективную закономерность своей эпохи — единство исторического процесса перехода этнических групп Центральной и Восточной Азии от первобытнообщинного строя к феодализму и их: консолидации в разноязычные народности. Именно к тем далеким временам относится начало складывания тюркоязычных, монголоязычных и тунгусоязычных этнических групп и народностей, в том числе и ойрагов — предков Калмыков. Конечно, было бы ошибкой рассматривать этот процесс как нечто прямолинейное, безостановочно развивающееся, не знавшее перерывов, зигзагов и попятных движений. Многочисленные захватнические войны того времени тормозили прогрессивное развитие общества, но остановить это развитие они не могли.

Сложный путь своего исторического развития прошел калмыцкий народ до Великой Октябрьской социалистической революции. В начале XVII в. значительная часть ойратского народа, кочевавшего в Западной Монголии и Джунгарии, покинула родные кочевья и двинулась на северо-запад в низовья Волги, где в 40—50-е годы XVII в. и обосновалась с согласия правительства России. Оказавшись в новой естественноисторической, этнографической, социально-экономической и культурной среде, прикочевавшие на Волгу ойраты стали постепенно формироваться в особую монголоязычную народность — калмыцкую. Этот процесс в основном завершился в конце XVIII в., когда термин «калмык», приобрел значение самоназвания народа, заменяя и вытесняя прежнее его самоназвание — «ойрат». Но, складываясь в особую монголоязычную народность, калмыки сохраняли и сохранили много ценного из историко-культурного наследия, принесенного ими в низовья Волги, умножая и обогащая его новыми приобретениями.

Вхождение калмыков в состав Российского государства носило добровольный характер. Это не было ни завоеванием ими территории России, ни их присоединением к России силой русского оружия. Обе стороны сочли для себя выгодным прийти к соглашению: правители калмыков — вступить в число подданных России, правящие круги России — принять калмыков в российское подданство. Для калмыцких правителей это было единственно возможным в тогдашних условиях средством приобретения территории для кочевания и рынка для сбыта продуктов скотоводческого хозяйства в обмен на необходимые калмыкам промышленные и земледельческие товары. Вхождение в состав Русского государства отвечало интересам трудящихся калмыков, остро нуждавшихся в ликвидации княжеских усобиц, в нормализации условий жизни и хозяйствования. В добровольном присоединении к России трудящиеся калмыки были заинтересованы не менее, если не более, чем их нойоны. Что касается правительства России, то оно видело в заселении калмыками низовьев Волги средство к укреплению юго-восточных рубежей Русского государства и важный источник пополнения вооруженных сил.

Вхождение в состав Российского государства спасло калмыков от прямого физического истребления, которому подверглись в середине XVIII в. ойраты от меча маньчжуро-китайских завоевателей в Джунгарии — на бывшей родине калмыков; сблизило трудящихся калмыков с русскими крестьянами и работными людьми, бок – о - бок с которыми они воевали против внешних врагов России, боролись против общих классовых противников в отрядах С. Т. Разина и Е. И. Пугачева; под влиянием культуры народов Российского государства калмыки обогащали и развивали свою национальную культуру.

В результате всего этого складывались основы братском дружбы народных масс Калмыкии с другими народами России, создавая предпосылки для их будущего совместного выступления против всех и всяких угнетателей и эксплуататоров, той дружбы, которая нашла свое полное выражение после Великой Октябрьской социалистической революции.

Политика России по отношению к Калмыкии не была неизменной. Она менялась в зависимости от обстоятельств и времени. В XVII и в начале XVIII вв., будучи заинтересовано в привлечении калмыцких войск для обеспечения безопасности государственных границ, правительство России не вмешивалось во внутренние отношения калмыцких улусов и требовало от ханов и нойонов лишь одного —своевременной отправки военных отрядов во время войн. Но в дальнейшем, по мере укрепления внешнеполитических позиций России и, соответственно, падения интереса к калмыцкому войску, политика царского правительства в Калмыкии стала меняться. Оно постепенно ограничивало, а затем и вовсе упразднило ее автономию, подчинив ханов и тайшей власти русских чиновников, поощряя колонизацию калмыцких земель и миссионерскую деятельность православной церкви. Озабоченное главным образом тем, чтобы держать в узде калмыцких правителей, русское правительство с начала XVIII в. встало на путь ослабления ханской власти, интригуя среди нойонов, натравливая одну их часть на другую. Тенденция превращения Калмыкии в колонию стала явной во второй половине XVIII и в XIX вв. Крепнувшие колониальные элементы в политике царской России по отношению к Калмыкии явились одной из причин, породивших политический кризис 1771 г., что было в полной мере использовано ханом и его сподвижниками, обманным путем толкнувшими значительную часть калмыков на откочевку из России в Джунгарию.

Калмыцкое общество в первые десятилетия своего существования в составе России полностью сохраняло экономические, социальные и культурные черты, свойственные ойратам Джунгарии. То было феодальное общество, в котором земельная собственность была монополией нойонства, масса непосредственных производителей, лишенная права собственности на важнейшее средство производства — землю, находилась в экономической и политической зависимости от нойонов, к владениям которых она была прикреплена фактически и юридически. Феодальное землевладение в Калмыкии длительное время сочеталось с общинным землепользованием, причем в роли общины выступал хотон. Феодальная эксплуатация в Калмыкии маскировалась патриархально-родовыми пережитками.

В XVIII и особенно в XIX—начале XX вв. во внутренней жизни калмыцкого общества происходят сдвиги. Калмыкия все более стала втягиваться в общерусский социально-экономический процесс, выражением чего явился закон 1892 г., освобождавший рядовых калмыков от личной зависимости по отношению к нойонам и зайсангам. Проникновение товарно-денежных отношений в Калмыкию и политика правительства вели к тому, что к XX в. Калмыкия стала одной из отсталых колоний России. Она поставляла на российский рынок скот и животноводческое сырье, а получала изделия русской промышленности, вытеснявшие домашнюю калмыцкую промышленность и ремесла. Значительная часть Калмыцкой степи стала объектом колонизации. Просвещение и здравоохранение были в загоне, обучение родному языку не поощрялось. Административная и судебная власть была в руках русского чиновничества, творившего беззакония и произвол. Калмыцкий народ был разделен административными границами Астраханской и Ставропольской губерний и Области Войска Донского.

Развитие товарно-денежных отношений усиливало процесс социальной дифференциации, вызывая к жизни элементы капитализма. Хозяйства местных кулаков и бывших феодалов, приспосабливаясь к рынку, приобретали товарный характер. С другой стороны, развивался процесс пауперизации калмыцких трудящихся. Калмыки-бедняки становились батраками, работавшими по найму в хозяйствах калмыцких и русских кулаков. Получил также развитие отход на рыбные промысла и соляные разработки. Появились первые кадры наследственных рабочих-калмыков.

Важные социальные процессы развивались и в русских и украинских селах, окружавших Калмыцкую степь и вклинивавшихся в нее. После отмены в 1861 г. крепостного права в России колонизационный поток в степи Калмыкии не только не уменьшился, но даже еще более усилился. Среди колонистов, обосновавшихся в Калмыцкой степи и вокруг нее, началось расслоение, появились кулаки на одном полюсе, батраки — на другом. Бедняки-калмыки и батраки-русские нередко оказывались рядом в одном и том же селении, в одном и том же хозяйстве. И на рыбных промыслах рабочие-калмыки и рабочие-русские трудились рядом. Это создавало предпосылки для союза трудящихся калмыков и трудящихся русских — крестьян-батраков и рабочих для совместной борьбы против остатков феодализма, против империализма и капитализма, за победу социализма.

Соседство с русскими крестьянами вело к тому, что наряду со скотоводством среди калмыков начало развиваться земледелие, а вместе с ним и оседлость. Особенно заметно эти процессы проявились среди калмыков на Дону, в Большедербетовском и Малодербетовском улусах.

В XIX в. наметились сдвиги и в сфере духовной культуры калмыков. Ламаизм, игравший вначале в известной мере прогрессивную роль, что было связано с созданием Зая-Пандитой калмыцкой письменности, к этому времени стал тормозом прогресса, стремясь оградить калмыцкое общество от влияния светской европейской культуры. Аналогичной была и роль православной церкви, чья миссионерская деятельность служила целям царизма. Царское правительство, нуждавшееся в кадрах толмачей и переводчиков, вынуждено было пойти на организацию небольшого числа светских школ. Но несмотря на эти неблагоприятные обстоятельства, среди самих калмыков во второй половине XIX— начале XX в. стало расти сознание необходимости просвещения, создания школ с преподаванием на калмыцком языке. Такие школы появились в улусах и аймаках; они содержались за счет местных средств; стала складываться и национальная интеллигенция; представители ее были затронуты влиянием русской культуры, а некоторые и влиянием русского революционного движения.

В период русской революции 1905—1907 гг. Калмыкия была мало затронута революционным движением. Отдельные антифеодальные выступления калмыцкого крестьянства в ту пору еще не слились с русским крестьянским движением. Революционно-демократическую струю отражал созданный в 1907 г. союз калмыцких учителей донских станиц, отдельные члены которого находились под влиянием социал-демократических идей. Организация союза совпала со спадом революционной волны, и ему не удалось развернуть работу. В дальнейшем выдвинувшиеся из среды калмыков-рабочих и калмыков-казаков борцы за народные интересы и передовая часть калмыцкого учительства, связанного с народом, сыграли большую роль в годы социалистического строительства.

Калмыцкая аристократия и нарождавшаяся местная калмыцкая буржуазия пытались возглавить национально-освободительное движение, представив через своих представителей в I и II Государственных думах программу реформ, добиваясь автономии Калмыкии без изменения социальных отношений. Господствующие группы калмыцкого общества рассчитывали добиться соглашения с русским правительством. Именно они и возглавили созданный в дни Февральской революции 1917 г. «Центральный комитет по управлению калмыцким народом», полностью поддерживавший буржуазно-помещичье Временное правительство.

Уже первые месяцы революции показали, что ни этот Центральный комитет, ни Временное правительство не предполагают решать коренные задачи жизни трудящихся калмыков. Становилось очевидным, что эти задачи могут быть решены только в союзе с русским пролетариатом и крестьянством. На борьбу за их решение трудящихся Калмыкии в годы Великой Октябрьской революции и в послеоктябрьский период повела большевистская партия, руководимая В. И. Лениным.