История Калмыкии

Глава 2. Могучее племя

История ойратов представляет собой неотъемлемую и составную часть общемонгольской истории. Сведения об ойратах мы встречаем уже в «Сокровенном сказании монголов», где четко указывается на общее происхождение всех монголоязычных племен.

Ойраты (прежнее название калмыков) издревле обитали на окраине монгольского мира, населяя западную ее часть, что послужило причиной особого их положения. Даже во времена Чингисхана, когда в целях избежания сепаратизма были смешаны между собой многие монгольские племена, ойраты держались несколько обособленно; они управлялись своими правителями, которые передавали власть по наследству и были породнены династийными браками с домом Чингисхана. В «Сокровенном сказании» говорится: «За то, что Ойратский Кудука-беки ранее всех привел к покорности Тумен Ойратов, хан выдал за его сына Иналчи дочь Чечекен, за брата Иналчи-Торелчи выдал дочь Джочи Холуйкан. Алака-беки была выдана за Онкута». Нойон приволжских ойратов Батур-Убуши Тюмень в своем историческом сочинении «Сказание о дербен-ойратах» приводит имена хошеутовских и хойтских владельцев, ведущих свое происхождение от Богдо Чингис- хана.

Широко известен тот факт, что одно из воинственных ойратских племен с гордым названием торгоуты состояло в охране великого монгольского императора.

В войсках Чингисхана ойраты входили в левое крыло под командованием Богурчи. У Марко Поло мы читаем в отрывке, где упоминаются именно ойраты: «Кобылицы те белые, как снег, без всяких пятен и многое их множество, более десяти тысяч кобыл. Молоко этих кобыл никто не смеет пить, только те, кто императорского роду; то молоко могут пить еще ойраты; был им такой почет от Чингисхана, за то, что раз помогли ему победить».

Ойратская аристократия, по словам Рашид-ад-Дина, занимала достаточно высокое положение и за пределами собственно Ойратии (Западной Монголии): «В Иране и Туране было и есть множество (людей) из числа эмиров ойратского племени... Из их числа был эмир Аргун-ага».

Звезда ойратов ярко вспыхнула во время правления нойона Тогона и его сына Эссен-хана. В предисловии книги «Повествовании об ойратском Галдане Бошокту-хане» автор, известный востоковед Е.И. Кычанов, пишет: «Как научный работник, более сорока лет своей жизни посвятивший изучению прошлого Китая и сопредельных с ним районов Центральной Азии, я могу ответственно заявить, что ойратам принадлежала видная роль в исторических событиях в регионе с момента гибели монгольской династии Юань (1368г.) и до середины XVIII в.».

Распад империй, как правило, сопровождается войнами, вызванными непримиримой враждой и борьбой за опустевший трон среди сепаратистски настроенных региональных элит рвущихся к абсолютной власти, и потрясениями, связанными со смертельной схваткой за обладание самых лакомых кусочков огромного общего пирога. Самый свежий пример, который мы видим и можем привести в качестве доказательства - это распад СССР, сопровождавшийся войной в Нагорном Карабахе между бывшими советскими республиками Арменией и Азербайджаном, разгоревшийся военный конфликт в Приднестровье, события в Орше и Фергане, когда тысячи семей турков - месхетинцев были насильственно изгнаны из Узбекистана; часть этих несчастных осядет потом на гостеприимной калмыцкой земле, а также войну в Чечне которую, в какой-то степени можно рассматривать как реакцию на распад советской империи.

Распад империи - это закономерный исторический процесс, который можно оттянуть, но его невозможно избежать. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и монгольская империя спустя какое-то время (прошли столетия) также не избежала этой печальной общей участи империй. Предвидя это и заранее пытаясь каким-то образом избежать разрушительных процессов в будущем, великий Чингисхан предупреждал в своем знаменитом кодексе законов «Джасак»: «Если государи, которые явятся после этого (т.е. Чингис-хана), вельможи, багатуры и нойоны ... не будут крепко соблюдать «Джасака», то дело государства потрясется и прервется ... После этого до пятисот лет, до тысячи, до десяти тысяч лет, если потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят таковой закон и «Джасак» Чингис-хана... то от Неба придет им помощь благоденствия».

Однако, как говорили древние, «все течет, все изменяется». Прошли века и под влиянием великого множества факторов империя, созданная гением Чингисхана, раздираемая, прежде всего, внутренними противоречиями, стала распадаться на огромные отдельные части. Распад затронул даже некогда единый и сплоченный общим блистательным прошлым монгольский этнос, который разделился на восточных (халхи), западных (ойраты) и южных (чахар) монголов. Этот раскол негативно отразился и отрицательно повлиял на дальнейшие судьбы этих действительно братских народов, два из которых (восточные и южные) в течение короткого исторического периода попали в полную зависимость от Китая.

Честь отстоять славное имя монголов выпала на долю ойратов в XV веке, под предводительством нойона Тогона и его сына Эссен-хана, которому удалось, хоть и на короткий период, объединить весь монгольский мир. Еще одна удачная попытка собрать под общим знаменем все монгольские народы, связана с именем Даян-хана, в результате длительной борьбы подчинившего своей власти всех монголов и объявившего себя «Великим юаньским ханом» и принудившего Китай к заключению выгодного для монголов мира. После его смерти в 1543 г. Монголия вновь раскололась на множество жестоко враждующих между собой самостоятельных ханств и княжеств. Братоубийственная война подрывала генофонд народа, высекая лучших людей, отнимала много сил и энергии, пагубно влияла на нравственность и общее положение дел в некогда могущественной и непобедимой Степи.

В этих сложных условиях ойратам приходилось вести беспрерывные военные компании со многими противниками, иногда одновременно на разных направлениях, вкушая и горечь поражений, и радость побед. Об одном из таких сражений ойратов с халхами, происшедшего в 1587 году, повествует ойратская анонимная хроника «История Убуши хун-тайджи и его войны с ойратами».

Монгольский Хун-тайджи и урянхайский Сайн-Майчжик с 80000-ым войском выступили против ойратов. Передовой дозор привел в качестве «языка» семилетнего ойратского мальчика, в ходе допроса которого выяснилось, что:1. На ближней границе находится нойон Сайн-Серденке с 2000-ым отрядом. 2. Дальше кочует Есельбен-Сайн-Ка с 4000-ым отрядом. 3. Дальше - Хара-Хула с 6000-ым отрядом войск. 4. Еще дальше - Сайн-Темене Батур с 8000-ым отрядом. 5. Далее - Байбагас-Хан (старший из пяти братьев - барсов) с 16000-ым войском. На допросе мальчик, несмотря на пытки, держался с большим достоинством. После допроса мальчика, в нарушении клятвы о не предании смерти плененных «языков», принятой всеми монгольскими племенами, было решено принести в жертву знамени. Перед смертью он произнес харал (проклятие) врагам и предрек им поражение, призвав в свидетели Бога войны со словами: «О, милостивый Дачин-Тенгрин, ешь и пей!»

Говоря о войске ойратов и их вождях, юный герой не скупился на хвалебные слова: «Сайн-Серденке, сын торгутского владельца Манхай имеет серебреный чернью шлем, красный панцырь с бляхами, одеяние на броню из пестро-красного шелка и лошадь Тоне-цохор; его сопровождают 2000 молодцев, 2000 копий воткнуты в землю, 2000 лошадей поводами привязаны к луке для выстойки. Скрежеща зубами и глотая слюни, он говорит: «нет ли зверей - поохотиться? Нет ли врагов - побиться?» Хойтский Есельбен-Сайн-Ка так же говорит: «Нет ли врага, с которым можно бы биться насмерть? Нет ли молодца, с которым можно бы состязаться в красноречии?». Зюнгарский Хара-Хула подобен куцему серому волку, утром нападающему на овец, он смотрит глазами голодного беркута. Хошеутовский Байбагас-Хан склонен к убийству и грабежу и имеет голос, подобный реву десяти тигров. Он, сидя в своей 15-решетчатой уединенной ханской кибитке, беседует о религии и правлении Дербен-Ойратов. Сказывают, что он, открыв рот свой и распростя свои длани, говорит: «во всех 4-х странах света нет никого, кто бы мог со мною сразиться».

Устрашенные мужеством мальчика и его предсказанием, урянхайский Сайн-Манжик отправился обратно в свои кочевья. Монгольский Убуши-хун-тайчжи с 40000-ым войском своим был окружен ойратскими вождями - богатырями, которых вместе было 36000. Три дня продолжалась битва, наконец, монгольское войско дрогнуло и, подняв свое черное знамя (хар тук), попятилось. В это время ойратский батур Сайн-Серденке ворвался в середину монгольского войска и, поднося свое копье к Убуши хун-тайчжи, сказал: «Ваше нойонство! Ради славы Дербен-Ойратов разрешите поднести свое копье вашей правой почке».Убуши хун-тайчжи был убит, его воины, окруженные со всех сторон ойратами, отрезали стремена со своих седел с той стороны, с которой садятся на лошадь, и, сражаясь на том же месте, умерли на костях своего нойона, служа друг другу подушками. Семилетний мальчик, как говорят сами ойраты, был гением- хранителем дербен-ойратов.
В «Сказании о дербен-ойратах» нойон Байур-Убуши Тюмень приводит один яркий случай из истории войны ойратов с халхами. «В году гал-хулугуна хан Мукур-Мучжик (некоторые называют его Мухур-Убзанг), желая уничтожить правление и религию дербен-ойратов и желая самих их взять в плен, прибыл с большим войском, сразился с ойратами, победил их и хотел самый ойратский нутук сделать военною добычею. Дербен-ойратские нойоны и сановники собрались и рассуждали: вступать ли под начало и власть монголов? На этом совещании хойтский Есельбен-Сайн-Ка подал свое мнение: при таких обстоятельствах мы, ойраты, должны и можем ли сносить плен и власть монголов или нет? Если да, то наше настоящее могущество перейдет к монголам и прекратится. Но есть одна хитрость, допускаемая военным временем, посредством которой мы и подвластные наши можем уклониться от этого. Это поможет снова восстановить правление и религию, доставить всем спокойствие и мир, переменить позорное имя, которое иначе вечно было бы известно в других странах, на славное имя, которое будет рокотать во всех четырех сторонах света. Внимая утешительным речам, ойратские нойоны спросили его: «Какая же это хитрость?» Есельбен-Сайн-Ка отвечал: «Вот она: мы доложим монгольскому Мухур-Мучжику: «Мы дербен-ойраты, при таких обстоятельствах подчинились вашей власти и вступили в состав монголов: вы, хан, теперь должны пектись о нас, как отец и мать о своих детях. Мы испрашиваем из вас милости оказать нам, чуждым дербен-ойратам, признак хоть посредственной нашей известности между чужими и своими, оказать нам, о которых идет молва, что покорились немилостливым монголам; соблаговолите изъявить свое милостливое одобрение на то, чтобы мы, нойоны ойратские, по-своему обычаю, представляем вам почетный дар (дежи) от каждого нутука по известной части». Нет сомнения, что он одобрит и согласится. Затем монгольский хан, возвратясь с войском в свои кочевья, сделает пир, после чего воины разойдутся по домам и в них упадет воинственных дух. Тогда-то мы и возьмем 2500 безгорбых верблюдов, на каждого из них навьючим по два ящика, спрячем по одному воину в латах и в полном вооружении, сверху накрыв коврами; меня же вы назначьте послом и поручите этот почетный дар (дежи), а там я уже знаю, что делать».

Ойратские нойоны и сановники одобрили эту хитрость и, по совету Есельбен-Сайн-Ка, доложили Мучжик-Хану, который согласился на принятие от ойратов почетного дара (деже), оставил свое намерение сделать ойратский нутук военной добычею и возвратился в свой нутук, где с радости, что унизил своих врагов, задал славный пир, после чего своих воинов отпустил по домам.

Дербен-ойраты выставили тогда на военную ногу 5000 витязей, одетых в латы и крепко вооруженных. Поместив их в ящик, навьюченные на 2500 верблюдов, и покрыв их коврами, как будто все предназначается в почетный дар, вручили все Есельбен-Сайн-Ке и отправили его послом. Есельбен-Сайн-Ка, приняв ойратский почетный дар, сотворил усердную мольбу, - да помогут ему Будды в деле, которое тревожит многочисленных существ, - и поспешно отправился в кочевье монгольского Мухур-Мучжик хана. Об ойратском посольстве было доложено хану, который приказал к себе представить посольство. Вместо почетного дара 5000 витязей - латников вышли из под ковров и, прежде чем монголы успели опомниться, окружили ханскую ставку, разметали ее, самого же Мухур-Мучжик хана взяли в плен и представили живым в нутук дербен-ойратский. Есельбен-Сайн-Ка, не причиняя вреда жизни Мухур-Мучжик хана, взял с него клятву, что монголы не будут наносить вред ойратам и отпустил домой. Так усмирив монголов, Есельбен-Сайн-Ка освободил ойратов. Дербен-ойраты в отличие и в вечное воспоминание за этот подвиг поручили ему правление и поднесли титло ханское, на что от святителя Далай-Ламы и получена печать (танге). Эта стальная танга была четвероугольная; в середине ее была надпись на индийском языке, а по обоим краям на монгольском: «Ик Мингани Ахалксан Нойон Танге» (печать главентсвующего нойона Ике Минган). Как видим, ойратами здесь был удачно применен свой вариант «троянского коня», который помог им одержать победу.

Эти два эпизода из истории ойратско-халхасских войн говорят о многом. Прежде всего нужно сказать, что между ойратами и халхами шли постоянные военные действия, которые длились много лет. Успех попеременно сопутствовал, то одной, то другой стороне, что вообще-то закономерно: и те, и другие имели на вооружении одинаковые стратегию и тактику, опыт военных действий, ментальность и дух. Главный вывод: ойратско-халхаские войны окончательно подорвали силы двух монгольских народов и, в конце концов, сделали их абсолютно беспомощными перед агрессией Цинов.