|
Очерки
истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство
«Наука», Москва, 1967.
Глава V КАЛМЫЦКОЕ
ХАНСТВО В XVIII в.
КРИЗИС 70-х ГОДОВ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
6.
Ликвидация Калмыцкого ханства. Крестьянская война под предводительством
Е. И. Пугачева и участие в ней калмыков
После откочевки улусов во главе с Убаши правительство
России предписало астраханскому губернатору Н. А. Бекетову и генералу
де Медему принять необходимые меры на случай, если оставшиеся калмыки
попытаются двинуться вслед за ушедшими. В 1772 г. астраханские власти
распределили между тайшами 4706 кибиток, принадлежавших ранее хану Убаши
и оставшихся в приволжских степях. В правительственных кругах опасались,
что эти калмыки будут силой пытаться пробиться на луговую сторону Волги
с целью догнать Убаши. Н. А. Бекетов в августе 1771 г. предложил вызвать
в Петербург и там задержать трех тайшей, в лояльности которых он сомневался,
— дербетского Цебек-Убаши, торгоутских Яндыка и Асарху. 18 октября они
были вызваны в Коллегию иностранных дел в Петербурге. Но Яндык умер в
пути, а Цебек-Убаши и Асарху в 1774 г. почти одновременно умерли в столице
России. Смерть тайшей вызвала в Калмыцкой степи слухи об их умерщвлении
русскими властями и явилась причиной брожения среди калмыков.
После откочевки части калмыков из России Екатерина II
октября 1771 г. издала указ о ликвидации Калмыцкого ханства, упразднив
при этом самые звания «хан» и «наместник ханства». Этот указ явился продолжением
политики царского правительства, направленной на ограничение самостоятельности
правителей Калмыцкого ханства. В 1771 г. его автономия не только фактически,
но и юридически была ликвидирована. Отныне все тайши, кочевавшие в приволжских
степях, становились совершенно независимыми друг от друга и должны были
управлять своими улусами самостоятельно, но под бдительным надзором русских
властей. Управление улусами переходило по наследству от отца к сыну, а
при отсутствии прямых наследников улус переходил в казенное ведомство.
Ликвидировав Калмыцкое ханство, царское правительство в том же 1771 г.
осуществило общую перестройку аппарата управления калмыками. Их делами
теперь стала ведать особая Экспедиция калмыцких дел, учрежденная при канцелярии
астраханского губернатора. При правителях же улусов были назначены приставы
из числа русских чиновников. В следующем, 1772г., при Экспедиции калмыцких
дел был учрежден калмыцкий суд — Зарго, состоящий из трех членов — по
одному представителю от трех главных улусов: торгоутов, дербетов и хошоутов.
Таким образом, в результате общих административных реформ 70-х годов,
направленных на укрепление дворянской диктатуры в стране, царизм приступил
к уничтожению остатков автономии калмыцкого ханства.
В 70-х годах XVIII в. в калмыцких улусах царило большое
беспокойство, охватившее все слои населения. Усилившийся надзор со стороны
русских властей, ограничение кочевий, реформа управления, уничтожавшая
остатки калмыцкой автономии, — все это усиливало недовольство не только
знати, но и массы рядовых калмыков. Поэтому начавшееся движение Е. И.
Пугачева нашло благоприятную почву и среди калмыцкого народа.
Подобно всем крестьянским войнам крепостнической эпохи,
война 1773—1775 гг. во главе с Е. И. Пугачевым носила стихийный и локальный
характер. Вместе с русским крестьянством против угнетателей активно выступали
народности Приуралья и Поволжья. Восстание началось в районе Яицкого города
в сентябре 1773 г. под предводительством Е. И. Пугачева, бывалого донского
казака. Назвавшись императором Петром III, E. И. Пугачев 16 сентября 1773
г. с небольшим отрядом казаков двинулся к Яицкому городку. На всем пути
следования население радостно встречало этот отряд хлебом и солью. С самого
начала восстания Е. И. Пугачев придавал большое значение участию в нем
нерусских народов — башкир, татар, казахов и калмыков. В манифестах, обращенных
к народам Российской империи, Е. И. Пугачев жаловал их «землями, водами
и лесами, травами... реками, рыбами… хлебами, верою и законом вашим...,
пашнями, денежным жалованьем, свинцом и порохом», провозглашались равными
все «народы разного звания», «как россияне, так и иноверные»: «мухометанцы
и калмыки», киргизы и башкирцы, татары и черемисы, мещеряки и «поселенные
на Волге саксонцы». Не остались в стороне от этого движения и калмыки;
некоторые из них, из числа, видимо, тех, кто обитал на Яике, приняли в
нем участие с самых первых дней. Калмыцкие наездники вместе с башкирами
составили ядро повстанческой конницы. В состав отряда правительственных
войск, посланного к крепости Татищевой навстречу подходившему Е. И. Пугачеву,
входило 500 человек ставропольских крещеных калмыков, которые сразу же
перешли на сторону пугачевцев. Когда повстанцы осадили Оренбург, в их
лагерь пришел калмыцкий старшина Федор Дербетев с отрядом в 300 калмыков.
В дальнейшем Ф. Дербетев стал командиром калмыцкого полка повстанческой
армии. Бригадир И. фон Фегезак, назначенный комендантом приволжского Ставрополя,
в декабре 1773 г. докладывал о том, что все ставропольские калмыки перешли
на сторону Пугачева и содействовали его успеху в Ставропольском уезде.
Калмыки, по словам коменданта, «ездя по дорогам, селам и деревням Ставропольского
и других ведомств, партиями человек по двести и по триста, всех без остатку
дворян разбойнически разбивали, и на всех страх такой навели, что ныне
Ставропольского уезду как черкаса, так татара, чуваша, мордва и господския
крестьяня к таковому ж раззорению и мятежу согласились». В ночь с 19 на
20 января 1774 г. калмыки под предводительством Ф. Дербетева ворвались
в Ставрополь. Гарнизон города не оказал им сопротивления. Калмыки захватили
пушки, увели в плен офицеров, которые были затем убиты. Ставропольские
калмыки принимали участие во многих операциях зимой 1773—1774 гг. Около
2 тыс. калмыков воевало в отрядах повстанцев на территории Башкирии. Более
или менее заметное участие астраханских калмыков в крестьянской войне
прослеживается в летних операциях 1774 г., когда Е. И. Пугачев был уже
на правом берегу Волги. Заняв 6 августа Саратов, повстанцы приблизились
к границам калмыцких кочевий. Князь А. Дондуков сформировал отряд из 3
тыс. калмыков для помощи правительственным войскам. По распоряжению астраханского
губернатора П. Н. Кречетникова этот отряд был направлен в Царицын, а оттуда
он, усиленный донским казачьим полком и легкой артиллерией, выступил в
Камышин (Дмитриевск), куда подходил Е.И. Пугачев. 11 августа 1774 г. Е.
И. Пугачев взял Камышин; Дондуков, узнав об этом, занял позиции у станицы
Балыклеевской. 15 августа население этой станицы оказало сопротивление
отряду Дондукова. Тогда он отступил к речке Пролейке, где на следующий
день, 16 августа, произошло сражение с повстанцами. Отряд Дондукова понес
поражение. Часть калмыков перешла на сторону Е. И. Пугачева, часть разбежалась.
17 августа 1774 г. Е. И. Пугачев занял Дубовку, центр
Волжского казачьего войска. Сюда к нему явилось несколько калмыков, посланных
дербетовским тайшей Ценден-Доржи.
В освободительном движении Е. И. Пугачева отчетливо
видно переплетение социальных и национальных факторов. Это обстоятельство
обусловило совместные действия русских и нерусских крестьян и работных
людей против общего врага—крепостников и крепостнической системы с ее
классовым и национальным гнетом. В некоторых случаях к повстанцам примыкали
и отдельные представители нерусских феодалов. Так было и у калмыков. Дондуков
активно отстаивал позиции русского царя и крепостническую систему, а тайша
Ценден-Доржи, как и Ф. Дербетев, встал в ряды повстанцев, заявив о своем
желании служить «императору Петру Федоровичу». По показанию секретаря
Военной коллегии повстанцев А. И. Дубровского, Е. И. Пугачев послал к
Ценден-Дорджи казака Петра Алексеева и башкира Идорку с призывом немедленно
идти в его лагерь, обещая за верную службу хорошее жалованье. Ценден-Дорджи
вместе с калмыцкими зайсангами и выборными от улусов явился в лагерь Пугачева
под Дубовкой и заявил о готовности служить ему своим 3-тысячным войском.
Калмыки были одарены деньгами, платьем и дорогими материями. Пугачев обещал
новые большие награды всем калмыкам, если он возьмет Царицын, к которому
направлялся.
Калмыки Ценден-Доржи начали свою службу Е, И. Пугачеву
нападениями на русские селения возле Царицына, Черного Яра и Енотаевска.
21 августа повстанческое войско подошло к Царицыну, но взять его не смогло.
Обогнув Царицын, войска Е. И. Пугачева двинулись в Сарепту, оттуда к Черному
Яру. По следам Е. И. Пугачева быстро двигался корпус правительственных
войск под командой полковника И. Михельсона. Как показывал впоследствии
Дубровский, Ценден-Дорджи после неудачи под Царицыном по его просьбе «отпущен
был Пугачевым в дом свой на срочное время». В начале октября 1774 г. сам
Е. И. Пугачев на допросе в Симбирске показал о своих отношениях с калмыками
следующее (в передаче протокольной записи):
«От калмык дербетовских получил он письмо, подходя к
Дубовке. Старший князь оных (Ценден. —Ред.) прислал к самозванцу одного
старшину и при нем четырех калмык с объяснением, что он сам, его князья
и 3000 человек его войска покоряются злодею, яко государю. Злодей послал
в ответ казака Пустобоева с тем, что он его преемлет и будет его дарить.
Вскоре после этого прибыли калмыки и с толпою бунтовщиков соединились.
И самозванец, лаская, их благодарил и дал 50 рублей старшему князю, двум
братьям его — по 30 рублей, прочим князьям, коих было около 50 человек,
дарил сукна на кафтаны, а всему войску высыпал бочку медных денег. Калмыки
шли толпою до самого Царицына. А когда из под Царицына злодей пошел, то
просились они зайтить за улусы свои. И, получа позволение, пошли, но уже
не возвращались».
Ценден-Доржи видел, что обстановка складывалась для
него явно неблагоприятно, и он срочно сменил ориентацию. После поражения
Пугачева под Черным Яром Ценден-Доржи 29 августа направил письмо губернатору
П. Н. Кречетникову, объясняя свой переход на сторону Пугачева тем, что
якобы хотел сохранить свои улусы, «кочевавшие тогда при Волге в урочище
Табун-Бура (Поповицкий остров) на самой дороге». Правительство сочло это
объяснение основательным и оставило его в покое. В 1783 г. он даже получил
подтверждение на владельческие права на Дербетский улус, временным правителем
которого он до того времени считался. Таким образом, калмыки, как о том
свидетельствуют источники, играли довольно крупную роль в Крестьянской
войне 1773—1775 гг., причем одна их часть оказалась на стороне правительственных
войск, а другая поддерживала повстанцев. Большую активность проявили ставропольские
калмыки, ближе связанные с русским феодально зависимым населением.
Подавив крестьянскую войну 1773—1775 гг., царское правительство
окончательно встало на путь превращения Калмыкии в одну из внутренних
провинций Российской империи. |