В период добровольного вхождения в состав России калмыцкое общество переживало стадию развитого феодализма и сравнительно высокой культуры. Оно не было таким примитивным, каким изображают его некоторые исследователи. Г. В. Вернадский в вышедшей в США книге пишет, что «таким образом, к началу XVIT в. ойраты-калмыки представляли собою кочевое объединение племен (улусов) и подплемен (аймаков). Четыре крупных ойратских племени были следующие: торгуты, хошоуты, дэрбэты и хойты. Каждый аймак, как было сказано выше, являлся сборищем отдельных аилов» (Kalmyk — oirat symposium. Philadelphia, 1966).

К середине XVII в. калмыки восприняли из культурного наследия народов Центральной Азии письменность, литературу, искусство. Калмыцкое общество имело довольно сложную классовую структуру. Так называемые четыре «племени», из которых состояли калмыки, представляли собой четыре феодальные группировки — удельные владения отдельных калмыцких нойонов, у которых были много-численные подвластные тайши. В 1607 г. в г. Тару прибыло большое посольство из 20 человек во главе с тайшой Кугонай Тубиевым. Далее перечисляются: «А большие де у них люди тайши Баатырь Янышев, да Ичиней Уртуев, да Кугонай Турбеев, да Ужен Конаев, да Юрикты Конаев, всего 5 человек. Да с ними же кочуют тайшей 45 человек. И теми де с ними, тайши, з Баатырем и с Очинеем (Ичинеем) с товарищи и со всеми колмацкими тайшами, 12 санов, а в сану по 10000 человек. И на Таре Кугонай-тайши нам, великому государю, шертовал за всех своих товарищив, за 40 за 9 тайшев, и их улусов за колмацких людей, опричь Урлюка-тайши да Курсугана-тайши». Таким образом, согласно этому документу, в калмыцком обществе начала XVII в. было не менее 49—50 тайшей, представляющих собой господствовавший тогда феодальный класс, а подвластных им калмыцких людей не менее 120000 человек. В другом документе говорится: «Да товарищем их тайшам сороку четырем человеком послано нашего жалованья...». «Урлюк-тайша... владеет де 4-ми тайшами. Улчечем с товарищи, Урлюк-тайша, а людей де у них в 5-ти улусах 4000 человек». Из этого следует: Хо-Орлюку были подвластны четверо тайшей-вассалов, подчиненных ему, имевших по улусу. Данный вывод подтверждается документом № 18: «А начальной тайш у всей Колмацкой земли тот Богатырь Далайтайш. И называют его всею Колмацкою землею царем, а сам он себя царем не пишет. А у него 4 брата родных под ним, Куанайтайша да Исентур, а двоюродных их братьи и племянников в тайшах у него много». Наличие крупных светских феодалов подтверждает свод законов «Ики-Цааджин бичиг», принятый в 1640 г. на сейме монголо-ойратских феодалов, в котором участвовали представители приволжских калмыков. В этом документе говорится об ики-нойонах (больших нойонах), о нойонах средней величины, о зайсангах, харчудах (простолюдинах).

Калмыки переселились на нынешнюю территорию, имея вполне сложившийся феодальный строй, в котором были крупнейшие феодалы-нойоны, подчиненные им тайши, имевшие в своем владении улусы, где также были подчиненные им феодалы. По-видимому, существовало, если судить по данным «Ики-Цааджин бичиг», служилое сословие, куда входили: дарга — первое после нойона лицо, делающее раскладку между подвластными нойона и ведущее учет приходам и расходам своего сюзерена; дэмчи — помощник дарги, которому была подвластна одна часть улуса — отог. Дэмчи также делал раскладку податей, установленных даргой. У него был помощник—шуленга, который собирал подати и повинности с улуса, согласно раскладке, установленной дэмчи.

Крупнейшим феодальным учреждением была ламаистская церковь, получившая широкое распространение в конце XVI и в начале XVII вв. Со времени принятия «Ики-Цааджин бичиг» буддизм в форме ламаизма стал господствующей религией не только в Монголии, в Джунгарском ханстве, но и в Калмыкии. Каждый хурул (монастырь) имел свое хозяйство и своих крепостных в лице шебенеров, пожертвованных калмыцкими нойонами, зайсангами или просто богатыми калмыками.

Принятие и превращение ламаизма в господствующую религию свидетельствует об утверждении среди калмыков развитого кочевого феодализма еще в конце XVI—Начале XVII вв., что является отражением общей закономерности развития, свойственной феодальному строю. Ламаизм способствовал укреплению господства крупнейших феодалов, стремившихся подчинить своих вассалов и преодолеть сепаратизм отдельных мелких феодалов.

Калмыки прочно заняли территорию, необходимую для образования ханства на юго-востоке России. Это было важнейшей предпосылкой для создания государства калмыков, подвластного ей. Феодально-раздробленная на мелкие владения Калмыкия не была гарантирована от нападения извне, существовала реальная опасность быть поглощенной крымскими феодалами. Царское правительство было заинтересовано в военной помощи калмыков в обороне южных границ от кавказских, крымских и турецких феодалов. Этим объясняется то обстоятельство, что русское правительство хотело иметь централизованное калмыцкое ханство, способное защищать не только независимость своей земли, но и готовое выставить сильные военные отряды по требованию царя. Эту историческую необходимость поняли калмыцкие тайши, в том числе и главенствовавшие тогда Дайчин и Мончак. Феодалам нужна была сильная власть для подавления эксплуатируемого большинства, для охраны и защиты феодальной собственности не только на пастбища и водные источники, но и на скот. Внутренняя обстановка того времени сложилась довольно обостренная. На это указывают монголо-ойратские законы 1640 г., где имеются статьи, жестоко карающие тех, кто покушается на жизнь и собственность калмыцких феодалов. Об этом свидетельствуют участившиеся факты ухода калмыков в русские поселения, главным образом на Дон, где они становились «воровскими» или «беглыми» людьми, выступавшими в союзе с русскими беглыми крестьянами как против русских, так и против калмыцких феодалов. Образование централизованного калмыцкого ханства отвечало в какой-то мере интересам рядовых скотоводов, так как оно устраняло прежнюю межплеменную рознь и постоянные междоусобицы феодалов, разорявшие и нарушавшие бытовые устои трудящихся калмыков, часто заканчивавшиеся гибелью безвинных людей. Все это обусловило сравнительно легкую победу политики централизации Дайчина и Мончака, которым удалось быстро одолеть своих противников при прямой поддержке большинства калмыцких феодалов и русского правительства.

Движение за образование Волжского Калмыцкого ханства опиралось на такую большую экономическую и политическую силу, как многочисленное ламаистское духовенство, которое в свою очередь находило ревностную поддержку главного калмыцкого тайши Дайчина. а также Мончака и других калмыцких феодалов, даривших хурулам не только скот, ценные вещи, но и людей.

Таковы были внутренние и внешнеполитические условия, в которых образовалось Калмыцкое ханство в составе России в 50—60-х гг. XVII в. Оно было официально признано летом 1664 г. русским правительством, наделившим правителя калмыцкого народа Мончака символами государственной власти — «серебряной с позолотой, украшенной яшмами булавой и белым с красной каймой царским знаменем, а также ценными подношениями».

По-видимому, вновь возникшее государство, как самостоятельный единый политический организм, приобретает национальное название «Хальмг Тангчи» (буквально: «калмыцкий народ»). Данное название могло появиться только тогда, когда этноним «калмык» стал самоназванием.

Возникновение калмыцкой государственности, хотя и феодально-монархической и зависимой от России, было прогрессивным шагом для калмыков. Централизованная власть способствовала консолидации раздробленного между отдельными тайшами калмыцкого народа в единое целое. Объединение ослабляло в какой-то мере постоянные столкновения между отдельными калмыцкими владельцами, изматывавшие народ экономически и физически, препятствовавшие его развитию.

Продвигаясь на запад, калмыки вступали в контакт с различными тюркоязычными народами: казахами, каракалпаками, башкирами, на берегу Каспийского моря — с туркменами, в междуречье Урала и Волги — с ногайцами. Многие из тюркоязычных ногайцев и юртовских татар стали подданными калмыцких ханов. По сообщению Василия Бакунина, вместе с калмыками они ходили в военные походы в 1681 —1683 гг. Калмыцкие владельцы вступали в брак с представительницами многих народов. Например, Аюка-хан был женат на кабардинке Абайхан, родной сестре кабардинского князя Каспулата Муцаловича Черкасского; женой сына Аюки Чакдоржапа была дочь джамбулакского мурзы — Хандаза. Вспомним, что Дондок-Омбо женился на кабардинке Джане. По-видимому, калмыки и тюркоязычные ногайцы-эдисаны (джетысаны), джембулуки жили вместе. На это указывает В. Бакунин, который утверждает, что «ногайцы, джетысаны и джембулуки все были раскосованы по врознь и по калмыцким улусам». Приведенные выше факты указывают на процесс смешения калмыков с тюркоязычным населением в результате территориального соприкосновения.

Во второй половине XVII в. происходит дальнейшее укрепление русско-калмыцких отношений. Калмыки нашли в лице российского государства сильного покровителя и защитника, а русское правительство приобрело в лице калмыков без всяких материальных затрат верных стражей своих южных и юго-восточных границ. Действительно, калмыцкие феодалы оставались верными России. Все попытки крымского хана склонить калмыцких правителей на свою сторожу неизменно заканчивались неудачей. В 50—70-х гг. калмыцкие войска приняли активное участие в войнах России против турецких, крымских феодалов. В мае 1665 г. калмыки в количестве 10000 всадников участвовали в походе против поляков, стоявших под Белой Церковью, а вместе с запорожскими казаками - против турецких и крымских феодалов. В 1668 и 1670 гг. в составе объединенных сил донских, запорожских казаков калмыцкие части приняли участие в походе против Крыма. Известно, что в июне 1677 г. турецкая армия под командованием Ибрагима-паши предприняла большое наступление на правобережную Украину и осадила Чигирин. В. Бакунин сообщает, что «в 1678 г. посылал он Аюка в военный поход под Чигирин калмык своих три тысячи человек». В 1696 г. отряды калмыков участвовали во взятии Азова. Калмыки не остались в стороне и в период борьбы России за выход к берегам Балтийского моря. В работе И. И. Голикова сообщается, что в январе 1701 г. в Москву прибыли калмыцкие и татарские войска, состоящие из 30000 человек, которые были отправлены к шведским границам, где они принимали участие в боевых действиях русских войск неоднократно. В. Бакунин пишет, что «в 1707 г. посылано от него же хана Аюки при одном владельце три тысячи человек калмыцкого войска против шведов». В августе 1706 г. в Киев прибыл восьмитысячный отряд калмыков и яицких казаков, а затем они участвовали в боях против корпуса генерала Мардафельда, оставленного Карлом XII.