По-видимому, процесс обособления ойратских диалектов от других родственных ему диалектов начался значительно раньше — с конца XIII—начала XIV вв.; возможно, он относится к тому периоду, который языковеды условно называют протомонгольским, незасвидетельствованным источником. Действительно, ойраты почти всегда жили обособленно от других монгольских племен, на окраинах монгольского мира, в контакте с племенами Восточной Сибири, в том числе, как отмечалось выше, с предками современных якутов. Здесь, в Прибайкалье, северные монголы вступили, по-видимому, в контакт с племенами охотников и рыболовов, культура которых была сходна или прямо аналогична культуре здешних аборигенов, тунгусов.

Находясь длительное время в тесном взаимодействии с тюркоязычными и тунгусоязычными группами, частично ассимилируя и вытесняя их, ойраты должны были усвоить отдельные элементы чуждой им культуры, в том числе языка. Наши соображения подкрепляются сходством по форме и содержанию героических и волшебных сказок калмыков со сказками народов Северо-Восточной Сибири.

Судя по данным «Сокровенного сказания» и сообщениям Рашид-ад-дина, в состав ойратов XI — начала XII вв. не входили многие племена, названия которых мы находим впоследствии у калмыков, состоящих в преобладающем большинстве из ойратов, переселившихся в начале XVII в. на нынешнюю территорию Калмыцкой АССР. Какие именно районы Южной Сибири и Северной Монголии заселяли те или иные племена, точно указать трудно. Письменные источники прямого ответа на этот вопрос не дают, Здесь могут помочь уже опубликованные работы.

По-видимому, в XI—XII вв. все племена, которые не входили в состав ойратов, в частности, чоносы, меркиты, кереиты, тайчиуты, дорбены (дурбаны), упоминаемые в «Сокровенном сказании» и в сочинении Рашид-ад-дина, прочно занимали все районы, прилегавшие к Байкалу. Меркиты жили в бассейне реки Селенги, возможно, по ее нижнему течению, невдалеке от лесных племен. Кереиты обитали в межгорных долинах Хангая и Хэнтэя, между реками Орхон и Тола. Верховье Амура, а также долину, заключенную между реками Онон и Селенга, заселяли тайчиуты. Где в это время находились другие племена (дурбаны, таргуты, чоносы и др.), неизвестно. Рашид-ад-дин утверждает, что чоносы входили в племя тайчиут. Следовательно, все племена, названные выше, жили довольно далеко от местности, занятой ойратами.

Географические условия (горы, межгорные долины, лес и др.) должны были способствовать известной изоляции ойратских племен от остальных, степных монголов. Этим изолированным существованием ойратов объясняется то, что их язык имел «небольшую разницу от языка других монгольских племен». Когда началось смешение ойратов с другими монголоязычными племенами, сказать трудно. Можно думать, что проникновение в ойратскую среду других монголоязычных этнических групп и тюрко-язычных элементов началось очень рано, возможно, в период образования монгольского государства. Об этом можно судить по данным «Сокровенного сказания».

Известно, что Чингисхан насильственно рассеял тех, кто оказал сопротивление его централистской политике. Например, «ниспровергнув таким образом кереитский народ, он приказал раздавать его во все концы. Одну сотню чжиргинцев он пожаловал за службу Сулдеспу Тахай-Баатуру». В другом месте говорится: «...Чингис-хан приказал пораздавать всех этих меркитов до единого в разные стороны. Это им за то,— говорил он,— за то, что мы, ради покорности их, позволили им жить, как раньше жили, а они еще вздумали поднимать восстание!» Политика Чингис-хана по рассредоточению покоренных племен вызвала коренные изменения не только в общественной жизни, но и в родоплеменном составе самих монголов. Изменения эти заключались в смешении не только монголоязычных групп, но и тюркоязычных с монгольскими племенами. Нельзя считать случайным тот факт, что этнонимы «меркиты» и «кереиты» встречаются у волжских калмыков, казахов, южных алтайцев и бурят, ныне разделенных друг от друга огромным расстоянием.

Процесс дробления, расхождения, смешения, скрещения и ассимиляции не прекратился и в последующие периоды, он продолжался. В ходе политической борьбы и военных столкновений, какие имели место в средние века, вероятно, возникали новые этнические комбинации и смешения как родственных, так и чуждых по языку племен.

В конце XIV в. в Монголии наступил период распада эфемерной империи Чингисидов на отдельные феодальные владения, независимые друг от друга в экономическом отношении, часто отделенные одно от другого естественными преградами. Ханский престол стал объектом беспрерывной борьбы между различными группами феодалов, сменявших ханов по своему произволу.

В этот же период выступили на историческую арену западные монголы — ойраты, во главе которых стал в конце XIV в. Мунка-Тэмур. После его смерти владения были разделены между тремя наследниками — Махмудом, Тайпином и Бату-Болодом. В первой половине XV в. более организованные ойратские феодалы неизменно одерживали победу над восточно-монгольскими. Об этом свидетельствует объединение Восточной и Западной Монголии к 1434 г. под властью ойратского правителя Тогона, сына Махмуда. Сын Тогона-тайши Эсен стал правителем всей Монголии, в стране утвердилась централизованная ханская власть. Эсен, провозгласивший себя в 1451 г. общемонгольским ханом, погиб в 1455 г. в вооруженной борьбе с мятежными феодалами, не желавшими централизованной ханской власти. Монголия вновь распалась на ряд независимых друг от друга княжеств. После смерти (в 1543 г.) последнего всемонгольского Даяна-хана страна распалась окончательно на отдельные части. К этому времени, т.е. к середине XVI в., относится образование ряда самостоятельных феодальных владений, происходит известная консолидация различных этнических групп в три крупные монголоязычные народности. Рядом с собственно монголами складываются бурятская и ойратская народности. Несмотря на отсутствие политического единства, бурятские племена представляли собой определенную этнографическую общность: они говорили на весьма близких диалектах, имели одинаковую культуру, стояли на одной и той же ступени общественно-экономического развития. Об этом свидетельствует общее для всех племен имя — буряты. То же самое можно сказать в отношении ойратов, тем более, что они еще в XIII—начале XIV вв. представляли определенное целое в политическом отношении.

Объединение различных монгольских племен вокруг ойратов происходило по разным, мало известным нам причинам. Пути сложения ойратской этнической общности были крайне сложными. Но одно несомненно, что ядром служил союз ойратских племен, имевших еще в XIII в. своего вождя и выставлявших в общемонтольское войско четыре тюмена (тюмен—10000 воинов). По мнению И. Я. Златкина, в тот период общая численность ойратов приближалась к 200—250 тыс. человек. Одни, слабые в военно-политическом отношении, монгольские племена искали у сильных западно-монгольских князей защиты от кровавых распрей и взаимных набегов феодалов, боровшихся между собой за власть; другие, очевидно, были разгромлены в открытой борьбе,, силой включены в состав западно-монгольского княжества; третьи, у которых не было иного выхода из создавшегося положения, добровольно присоединились к ойратам в качестве родственников. В состав ойратов вошли монголоязычные племена: чоносы, меркиты, кереиты, тайчиуты, дорбены (дурбаны); эти названия, мы встречаем в этническом составе калмыков.

Продвигаясь из района Байкала в сторону верховьев Енисея. Саяно-Алтайского нагорья, и Западной Монголии, ойраты вступали в контакты с новыми иноэтническими массами, отдельные части которых присоединялись по разным причинам к ойратам. На это указывает обнаруживаемый в составе калмыков довольно значительный массив цаатанов, которых в Калмыкии, согласие полевым материалам, насчитывалось до Октябрьской революции около 1000 кибитко-хозяйств, располагавшихся к югу от современного города Каспийского вплоть до границы с Дагестаном. По архивным документам, составленным в 1905 г., их насчитывалось 724 кибитки.40 Согласно полевым материалам, собранным нами, в Хончинеровском англ Малодербетовского улуса был целый арван, именуемый цаатнахин. В конце XIX в. в Харахусовском улусе жили бага-гурбаны и ики-гурбаны, .размещавшиеся в 264 кибитках. По полевым данным, горбуты являются по своему происхождению цаатанами. Термин «цаатан» означает (по-монгольски) «оленные» или «оленеводы» (цаа — северный олень). Возможно, часть тувинцев-тоджинцев была увлечена ойратами, постепенно расселившимися вплоть до верховьев Иртыша и Южного Алтая. Г. Н. Потанин первым обратил внимание на тоджинцев, утративших свой тюркский язык, говоривших в его время по-монгольски. Он пишет: «В средней части Монгольского Алтая находится халжасский хошун Тачжи-уранхай: теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя? Этот халкасский хошун лежит к Тянь-Шаню, и его южная граница состоит от северной подошвы Тянь-Шаня всего на семьдесят верст». Тоджинцы зафиксированы в русских исторических документах XVII в. под разными названиями: «тоджи, точи или точигасы». Так что тачжи-урянхай, о которых пишет Г. Н. Потанин, имеют, по-видимому, общее происхождение с тувинцами-тоджинцами. Наше мнение не противоречит литературным данным. С. И. Вайнштейн утверждает, что «волны кочевников, двигавшиеся из степей Центральной Азии, докатывались до саянской тайги, оказывали влияние на этнический состав ее обитателей. Одни лесные племена смешивались с пришельцами, а другие уходили, покидая веками обжитые места».

Такое предположение подкрепляется тем, что и в настоящее время на территории МНР живет группа цаатанов (в количестве до 200 человек), занимающихся оленеводством, объясняющихся между собою по-тувински. Правда, монгольские цаатаны называют себя уйгурами урянхайского происхождения, а свой язык — уйгурским, хотя они говорят на одном из диалектов тувинского языка. По мнению Л. П. Потапова, монгольские цаатаны — это тоджинцы — выходцы из Северо-Восточной Тувы. Проникновение в среду калмыцких цаатанов монгольских этнических элементов или ассимиляция их монголами возможны, так как наши цаатаны считают себя шара-монголами (желтыми монголами). Интересны некоторые языковые факты. В произношении отдельных калмыцких слов у цаатанов имеются некоторые фонетические особенности, в частности, в шипящих звуках. Все калмыки говорят «ця» (чай), «цаатан», «цаасн» (бумага), «цасн» (снег), «цаг» (время), тогда как цаатаны произносят эти слова «чя», «чаятан», «чяясн», «чясн», «чяг». Это характерно для тюр-коязычных алтай-кижи, которые произносят калмыцкое слозэ «цегдег», как «чегдег». Тувинцы также прибегают к замене буквы «ц» на «ч». Однако не исключена возможность, что аффриката «ч», сохранившаяся у калмыцких цаатанов, является далеким отголоском древнемонгольского языка, в котором писалось «ч» вместо «ц». По мнению Г. Д. Санжеева, до сих пор шипящая «ч» употребляется вместо «ц» в ордосском, чахарском, харачинском и других монгольских языках.

О смешении с алатае-саянскими племенами свидетельствует наличие в составе калмыков этнонима «теленгит». Теленгиты обитали в Хошеутонском и, по нашим полевым данным, в Большедербетовском улусах. К середине XIX в. их было в составе хошеутов до 150 кибиток. В 1905 г. теленгиты Астраханской губернии объединились в 66 кибиток.

Давно установлено, что племенное наименование «теленгит» имеет в своей основе этноним «теле», которое дошло до нашего времени в грамматической форме множественного числа монгольского языка. Родственные им теленгиты и телеуты живут до сих пор в Горном Алтае, часть последних обитает на юге Кемеровской области. Следовательно, теленгиты, отдельные потомки которых живут в г. Элисте, принадлежат к тюркской этнической группе, известной еще по орхоно-енисейским надписям и китайским хроникам. Сохранившиеся до сего времени самоназвания являются свидетельством возможного их происхождения от древнего объединения «теле». Но теленгиты вошли в состав ойратов, по всем данным, не лозже XVII в. Об этом можно судить по сообщению капитана от артиллерии Ивана Унковского, возглавлявшего русское посольство к Зюнгарскому хун-тайчжи Цеван-Рабтану: «Под его контайшиным владением обретаются разные народы, а именно: его настоящий народ, именуемый зюнгары, киргизы, урянхайцы, теленгиты, мингаты, каюты, кошеуты, эркенские бухарцы... буруты, которые около озера Тускел кочуют, ба-рабинцы».

Из перечисленных этнонимов среди калмыков, в частности донских, встречается название «буруты». Сведения о последних крайне скудны. Возможно, под этим именем скрывались различные этнические группы: енисейские киргизы (хакасы), ара и маторы, кочевавшие еще в XVII в. в бассейне реки Енисея, близ г. Красноярска.

Наличие в среде калмыков бывшего Большедербетовского улуса этнонима «тарачнар» дает нам основание думать, что в этногенезе калмыцкого народа принимали участие уйгуры, с которыми ойраты вступали в контакты. Название «таранчи» сохранилось у восточных уйгуров до настоящего времени.

По архивным документам нами прослежена в составе населения бывшего Багацохуровского улуса группа под названием «туба», состоявшая из 20 кибиток. В другом документе, датируемом 1905 г., есть название «табанкинов-род», в котором было 35 кибиток. Этническая общность под названием «туба» встречается до сих пор в Алтае-Саянском нагорье.

Не исключена возможность, что этноним «туба» относится к лесным народам, известным «Сокровенному сказанию» под именем дуба-туба, этническое происхождение которых, по мнению ряда ученых, в том числе И. Георги, М. А. Кастрена, В. В. Радлова, Г. Н. Прокофьева и Л. П. Потапова, связано с южными самодийцами. Георги категорически утверждает, что тубинцы «составляли многолюдное и храброе самоедское колено, жившее на восточной стороне Енисея около реки Тубы, по которой оно и называлось. Но во время войны отчасти истреблено, а отчасти рассеялось не токмо по другим самоедским, но и по татарским народам. Между качинскими татарами есть и ныне еще один Тубинский род пли аймак, но он малолюден, и хотя наблюдает между собой союз, однако же ни языком, ни житьем, ниже иным от качинцев не отменен».

К середине XVI в. известное затишье в междоусобной борьбе монголо-ойратских феодалов сократило те перемещения и передвижения племен и народов, которые были обычными в эпоху Чингисидов. Произошла территориальная консолидация западных монголов. Они прочно заняли земли, расположенные в западной части Монголии, в северном Синьцзяне, в верховьях р. Иртыш и в Южном Алтае. На этой территории формировались единые формы хозяйства, материальной и духовной культуры, общность быта и языка. Более сплоченные в политическом и этническом отношении ойраты, отличавшиеся сравнительно высоким уровнем развития и многочисленностью, игравшие важную политическую роль в период Монгольской империи, возглавили Джунгарское ханство. Оно оказалось более прочным объединением. Союз племен, в котором все еще сохранились сильные пережитки родоплеменных отношений, переживал процесс превращения в ойратскую; вернее в зюнгарскую народность. Народы, входившие в него, во многих источниках, в том числе русских, назывались «джунгарами». В области общественного развития довольно основательно разрушенные в предыдущие периоды родовые отношения сменились феодальным строем. Правда, основным занятием подавляющего большинства населения ханства оставалось скотоводство, но в долине Иртыша и его притоков начало развиваться земледелие. Им занимались главным образом выходцы из Средней Азии, из Бухары в частности. Начало развиваться ремесло для удовлетворения внутренних нужд. Об этом можно судить по русским историческим документам. Армия джунгаров имела около 20 чугунных и медных пушек, длиной до двух аршин, без лафетов и колес. Возили пушки на верблюдах и стреляли из них с лежащих верблюдов, были пищальные стрелы (фитильные ружья), «пансырники», «куяшники», «лучники» и «копейщики». На территориях подвластных им саяно-алтайских племен производились различные железные изделия (котлы, таганы, железные ковши, пятна конские — тавро и т. д.), были известны способы добычи руды и выплавки железа. У джунгаров возникли постоянные поселения городского типа.

Государство усилило территориальные связи между входившими в его состав этническими общностями, укрепило политическое единство, а также способствовало быстрому разрушению всей идеологической надстройки общества, связанной с родом и племенем.

Шаманизм, представлявший собой родовые верования, начал заменяться общей для всех джунгаров религией — буддизмом, с которым связано знакомство ойратов с тибетской письменностью и литературой, а также искусством.

Необходимо отметить, что ассимилированные тюрко-кетоса-моедоязычные этнические группы не вносили сколько-нибудь заметных изменений в монголоязычные этнические компоненты. Южносибирские элементы были второстепенными, не исходными незначительными в культуре и в этногенезе джунгаров. Следовательно, основным этническим субстратом, наложившим решающий отпечаток на все стороны их этноязыковой культуры, были ойраты, включившие в свой состав довольно мощные общности монголоязычных племен и групп. У нас нет оснований для сомнения в том, что ойратский этнос сложился в результате этнической консолидации монголоязычного населения, но ойраты явились носителями языка-победителя. Так ли шел исторический процесс, должны решать лингвисты, так как пока в нашем распоряжении нет прямых данных, безоговорочно подтверждающих наши соображения о языке-основе.

Начавшийся еще в XV в. прочесе становления и развития ойратской народности замедлился в результате распада ойратского союза в конце XVI—начале XVII вв. Это произошло прежде всего в силу внутренних противоречий между отдельными крупными феодалами, которые оказались не в состоянии организовать оборону от внешнего натиска. Следствием этого явился уход значительной массы ойратов на подвластные России земли и в сторону Кукунора. Оставшееся в Джунгарии ойратское население было порабощено китайскими феодалами.