Брак и свадебные обряды

У калмыков категорически запрещаются браки между родственниками любого поколения по отцовской линии. И. А. Житецкий сообщает, что «по мнению бакши Ики-Багутова хурула Эркетеневского улуса невозможен брак до 10-го колена, а по утверждению духовенства Ики хурула в Малых Дербетах (бакши, зурхачи) — до 49-го колена. В 80-гг. XIX в. зайсанг Яндыковского улуса Кекшин Оргичкеев хотел женить сына на девушке Керетовского рода Эркетеневского улуса, но родители невесты отказали, мотивируя тем, что они были близкие родственники и составляли один род до удаления части калмыков из России, т. е. до 1771 года».

Вплоть до Октябрьской революции у калмыков встречались отдельные факты института левирата, сороратные браки. В быту калмыков имели место отдельные факты приймачества.

Заключение брака путем похищения невесты, хотя и встречалось, но было крайне редким явлением. Браки с умыканием сурово осуждались общественным мнением.

В подавляющем большинстве случаев бракосочетание у калмыков было связано с уплатой выкупа за невесту (калыма) с одной стороны и требованием приданого — с другой. Как только семьи молодых давали взаимное согласие на брак, они тут же договаривались о размерах калыма, который назначался родными невесты произвольно. Брали выкуп обычно натурой: например, просили дорогостоящую шубу из мехов пушных зверей и мерлушки отцу девушки, ее брату — лошадь с седлом.

Право выбора невесты для сына, жениха для дочери принадлежало родителям и близким влиятельным родственникам. После того, как выбор был сделан и сошлись мнения всех, кто имел голос в этом совете, родители жениха обращались к родным девушки, к ее отцу, брату или влиятельному родственнику.

В случае согласия на брак молодых начиналось исполнение свадебных обрядов, обязательных для всех социальных слоев общества. Родные жениха совершали трехкратную поездку к ее родителям с недорогостоящими подарками (одно бортхо, два бортхо и три бортхо араки и подарки для детей).

После завершения сватовства калмыки соблюдали три главных обряда свадебных торжеств (хюрюм), которым придавалось большое общественное значение. Во время этих торжеств молодежь усваивала нравственные и правовые нормы. Это было важное событие не только в жизни самих молодых, но и всех родственников, хотона в целом. Свадьба для обеих семей была связана с большой хозяйственной подготовкой. Промежуток времени между обручением и свадьбой был до года, а то и до трех лет. За этот период родные жениха готовили для новой семьи остов кибитки со всем кошмовым покрытием. Совершались трехкратные, установленные обычаем, свадебные поездки жениха с большой группой людей к родным невесты; церемонии, связанные с этими поездками, были сопряжены со значительными хозяйственными расходами. Семья девушки готовила всю домашнюю обстановку: сундуки (абдар), укюг (шкафчик для продуктов), посуду, часть принадлежностей кибитки (хошлинг — широкая тканая тесьма), волосяные и шерстяные веревки, комплект одежды замужней женщины на несколько лет, постельные принадлежности, подарки для родных жениха.

Девушку увозили в хотон жениха только в третью поездку. Гости обычно приезжали днем, оставались ночевать. При всех обстоятельствах участники свадьбы не ложились спать, продолжали веселиться до раннего утра. На заре происходило шуточное сражение (кюке булаха): жених и его родственники, награждаемые ударами молодых женщин, девушек, а иногда и парней — родных и близких невесты, пытались прорваться в кибитку, чтобы вынести приданое и вывести невесту.

В хотон жениха девушку провожали ее родные. Количество провожатых иногда доходило до 20—25 человек, в числе которых обязательно были мать невесты и самая молодая сноха (берген) — жена брата или родственница по отцу. Если матери не было в живых, ее заменяла самая старшая сноха — жена родственника или старшего брата. После прибытия свадебного поезда начинались взаимные приветствия и угощения, а затем отдых.

Во второй половине дня исполнялся обряд приема невесты в род мужа (бере мергюлгн) — поклонение молодой очагу и роду родных, т. е. предкам мужа. Все его родные готовились к исполнению этого обряда. Молодая садилась у порога, с наружной стороны, перед ней держали занавеску, закрывая ее лицо от сидящих в кибитке. Мужчина, который первым коснулся девушки накануне вывода ее из родительской кибитки, заставлял молодую трижды поклониться бурханам и с криком «бурханд мергмю», трижды отдать поклон желтому солнцу (шара нарандан мергмю) —источнику света, тепла, жизни. Трижды кланялась молодая и в сторону большой берцовой кости овцы (шага чимгенде мергмю), положенной внутри кибитки; эти поклоны символизировали моление о даровании ей сына, который будет играть в альчнки. Затем молодую заставляли поклониться очагу (гал гулматан мергмю) — символу семьи и семейного очага, счастья, без которого существование семьи не мыслилось. То же самое повторялось в честь духов предков (эки-эцкин сякуснд мергмю) и, наконец, следовали поклоны отцу и матери мужа, при этом сопровождавшие девушку мужчины бросали в них кусочки сала из полной чаши, заблаговременно поставленной у порога. После всех обрядовых поклонов находившиеся около молодой громко спрашивали, желают ли родители жениха принять свою невесту.

Переступив порог своего нового дома, молодая брала кусочки сала и кизяк, бросала их в огонь. Все присутствующие говорили молодым благопожелания: желали счастья, много детей, долгих лет жизни, высказывали различные поучения. Здесь же девичье имя молодой заменяли по желанию родных жениха (нэр сольх) каким-нибудь другим именем. Ее родные дарили родителям жениха дорогостоящие платья и широкие штаны из простого материала — матери, этот символический подарок делали в знак - благодарности чреву матери, родившей сына. Этот обряд исполнялся в кибитках дядей по отцу, старших братьев и других близких родственников жениха.

В день прибытия свадебного кортежа поздно вечером специальные выделенные замужние женщины расплетали девичью косу молодой, делили волосы на две половины, заплетали их в две женские косы и укладывали в шиверлиги (чехлы для кос). Молодую одевали в полный костюм замужней женщины.

Молодая женщина навсегда расставалась с девичьей свободой, какой она пользовалась в доме родителей. Она по закону и традиции порывала со своими родителями, полностью лишалась права переступать порог родных как по отцу, так и по матери, вступала в родню мужа, в его анги, анмак и улус (если она из другого аймака или улуса).

Многие обычаи и обряды, существовавшие у калмыков в конце XIX—начале XX вв. были далеко не нейтральными. Следует указать, что со временем отдельные вредные пережитки постепенно отходили в прошлое, но в целом система обычаев и обрядов, унижавших человеческое достоинство женщины, сохранялась.

Для изучающих историю семьи, как социального института, большое значение имеет исследование терминологии родства. До сих пор ученые обращали очень мало внимания на термины родства, бытующие среди калмыков. Между тем отдельные термины родства отражают общественную структуру, реально существовавшую в эпоху матриархально-родового строя. В терминологии родства у калмыков прослеживается классификационная система родства. Ряд терминов обозначает лишь строго определенную категорию родственников. Вся родня по матери независимо от возраста носит общее название «нахцнар», тогда как родственники по отцу называются общим наименованием «терлмюд» (от слова «терх» - «рожать»). Дети родных сестер называют друг друга «беле», «белнер», независимо от степени родства и пола, тогда как дети братьев именуют себя по отношению друг к другу «уйе», «уйнер» («колена»), независимо от возраста и степени родства. Наличие у калмыков пережитков классификационной системы родства подтверждается тем, что калмыцким обычаем не запрещается жениться юноше на дальней родственнице матери. Более того, по рассказам калмыков, брак юноши с родственницей матери считался счастливым и прочным. Что это было именно так, говорят отдельные факты левирата и сорората. Возможно, этим объясняется то, что все старшие родственники мужа и их жены для невестки являются «хадма», она для них «бере», а младшие братья и сестры зовут ее «берген».

На наличие отдельных пережитков матриархата указывает тот факт, что все родственники и родственницы матери по отношению к ее детям, считаются старшими, независимо от возраста, пола и степени родства. Жены сыновей не имеют права произносить имена родных мужа по линии его матери, снимать при них головные уборы, появляться необутыми. Это правило невесткой соблюдалось не только по отношению к взрослым, но и к детям — родственникам матери мужа. Вольности и грубости в обращении со старшими не допускались, даже если невестка достигала почтенного возраста. Это наше наблюдение подтверждается бытовавшим у калмыков в былые времена правилом — в тяжелые моменты жизни родственники матери первыми приходили на помощь своим племянникам (зээнер), были первыми их советчиками. Племянникам и племянницам родные их матери оказывали большое внимание. При любых торжествах и праздничных трапезах они наделялись почетной долей мяса - ножками овцы (хеня шире), а если они жили далеко и не приехали, то им даже посылали это мясо. Известно много случаев, когда вдова уезжала со своими детьми к обоим родным, при поддержке и повседневной помощи которых она жила и воспитывала детей.

Термины, которые обозначают родственников как со стороны отца, так и со стороны матери, четко выделены.

Дед по отцу — овке (эвке), ава; дед по матери — нахц эцке, нахц ава; бабушка по отцу — эмге эке, здже; бабушка то матери— нахц эке, нахц эдже; отец — эцке, бава; мать — эке, ака; брат старший — аха; брат младший—дю; сестра старшая — экче; сестра младшая — дю кюкен; дядя по отцу — авга; дядя по матери — нахцха; двоюродный брат (старший) по отцу — уйе аха; двоюродный брат (младший и старший) по матери — нахцха (бичкин нахцха, ики нахцха); двоюродная сестра по отцу — уйе кюкен; двоюродная сестра по матери — нахц экче; внук по отцу—ача; внук по матери — зе кевюн; внучка по отцу — ача кюкен; внучка по матери—зе кюкен; племянник по отцу — ача кевюн; жена старшего брата — берген; жена младшего брата — бере; жена дяди по матери — нахц берген; невестка по отношению к отцу и матери мужа — бере; родители мужа — хадма, свекор— хадма эцке; свекровь — хадма эк; зять, жених — кюрген: тесть — хадма эцке; теща — хадма эке; муж старшей сестры — кюрген аха; младший брат жены — кюр дю; жена старшего брата жены — хадма берген; жена младшего брата жены — кюр дю бере; свояки по женам — базнар; свояченицы по мужьям — баз-нар; родня по отцу — терл; родня по матери — нахцнар; мужчина— залу кюн; муж — залу; женщина — кюкед кюн; жена — герген.

Большой интерес представляет тот факт, что весьма немногие термины подчеркивают половую принадлежность: например, авч, авга, аха, эцке обозначают представителей мужского пола, тогда как гага, эдже, берген, бере - только представительниц женского пола.

Некоторые термины отражают возрастные различия: эвген (старик), эмген (старуха), кевюн (мальчик), кюкен (девочка, девушка). Так, например, гага (тетя), берген, бере, аха, дю употребляются без различия возраста людей, к которым эти термины относятся. До революции в калмыцкой терминологии родства каких-либо заимствований у других народов не наблюдалось.

Термины родства у калмыков во многом совладают с терминами родства у монголов и бурят. Они одинаковы не только но значению, но и по звучанию, что может быть объяснено общностью их происхождения и близостью, особенно усилившейся в период существования монгольских государств с конца XII в. вплоть до середины XVIII в.