Домашнее производство

Довольно развитым было домашнее производство. В литературе встречаются отдельные упоминания предметов, изготовлявшихся калмыками. Подробно описал их только II. А. Житецкий.

Одной из важнейших отраслей домашнего производства были обработка шерсти и изготовление из нее различных изделий. Обработка шерсти — очень трудоемкий процесс. Настриженная шерсть сортировалась по цвету, так как калмыцкие курдючные овцы были различных мастей — белой, рыжей, черной и серой. После сортировки шерсть мыли в проточной речной воде или в большом корыте, наполненном колодезной (иногда родниковой) водой.

Следующим этапом обработки шерсти были начесывание и взбивка, отнимавшие у женщин много времени и продолжавшиеся в течение всего лета и осени. Расчесанная и взбитая шерсть скручивалась в свертки (мошкасан носон) около 1,5—2 метров длины. После такой тщательной обработки она становилась мягкой и прочной — отличным сырьем для изготовления шерстяных изделий.

Наиболее трудоемким был процесс изготовления войлока. Валяние войлока производилось совместным трудом жителей всего хотона, преимущественно молодых. Прежде всего, во избежание загрязнения будущего изделия, на землю стелили старую кошму или другие материалы. На этих подстилках опытные мастерицы укладывали слой черной, рыжей или серой шерсти. Затем 2—3 женщины ходили босыми ногами по уложенной шерсти, сбрызгивая ее теплой водой (через слегка растопыренные пальцы).

По окончании этой операции шерсть и кошма, на которую была уложена шерсть, скатывались в толстый рулон и обвязывались веревками, изготовленными преимущественно из мягкой верблюжьей шерсти; вдоль свертка зигзагами располагали аркан, а потом поворачивали рулон так, чтобы зигзаги, образованные арканом, оказывались внизу. Оставшейся частью аркана захватывали образовавшиеся петли и туго стягивали. После этого начиналось катанье, в процессе которого делалось до 1500—2500 ударов рулона об землю. Как правило, вся работа по изготовлению одной кошмы шириной 2,5 м и длиной до 4 м завершалась в течение одного дня.

По-видимому, такой способ выделывания войлока бытовал только у калмыков. В Монголии и Башкирии войлок катают по ровному полю всадники на верховых лошадях, расположившись по обе стороны рулона друг против друга, а в Киргизии и в Туве — пешие.

Кошмы из белой шерсти шли не только на покрытие кибиток, но и на изготовление постельных принадлежностей и подстилок внутри жилища.

Войлоки из чистой шерсти предназначались, как правило, для потников, подкладывавшихся под седло. Валики хомутов для лошадей и верблюдов, а также попоны для последних изготовлялись как из черного, так и белого войлока.

К числу весьма распространенных изделий относились войлочные чулки, которые зимой носили калмыки всех возрастов, мужчины и женщины.

В домашнем производстве широкое применение нашли шерстяные нитки из овечьей или верблюжьей шерсти. Для этой цели из хорошо начесанной шерсти делали тюдиги — маленькие мотки, наматывая шерсть на указательный палец левой руки. Для прядения ниток употребляется до сих пор веретено (иг), состоящее из Деревянного кружка-пряслица с отверстием в центре.

Готовые шерстяные нити шли на изготовление тесьмы для кибиток. Из овечьей и верблюжьей шерсти и конского волоса изготовляли веревки различной толщины и длины в зависимости от того, для чего они предназначались. Они служили для прикрепления кибиток к земле во время сильных ветров с тем, чтобы предотвратить их падение. Из них делали воротца, куда привязывали телят, изготовляли конские путы, налыгачи для волов, ошейники для телят и т. д. Самыми прочными считались веревки, свитые из конского волоса. Ими ловили лошадей-неуков, они употреблялась в качестве чумбура, служившего для привязывания коня и удержания его спешившимся всадником. Из обработанной шерсти делали небольшой толщины зэг — тесемочки, которыми обшивали края кошемных покрытий кибиток.

Калмычки изготовляли нитки также из сухожилий крупных животных— для сшивания кожаных сосудов и шуб. При свежевании домашнего скота отрезали сухожилия максимальной длины, держали их в растворе бозо (гуща, остающаяся после перепонки молочной водки) в течение 3-4 дней, после чего сушили на солнце. Высушенные сухожилия обрабатывали, ударяя по ним деревянной колотушкой. В результате они становились мягче и четко расщеплялись на тонкие нити, из которых калмычки сучили ручным способом длинные и очень прочные сухожильные нитки. В начале XX в. сухожильные нитки изготовлялись редко. Фабричные нитки стали вытеснять самодельные.

Большую роль в хозяйственной жизни играло домашнее производство циновок из стеблей чакана, произраставшего в степных озера, ильменях, по берегам Волги и Каспийского моря. В конце августа калмыки косили чакан косами или срезали серпами. После сушки с каждого растения сдирали верхние тонкие слои: из них калмычки плели циновки, которыми бедняки укрывали свои кибитки, ими же застилались земляные полы вокруг очага внутри жилища с тем, чтобы предохранить от загрязнения белые войлочные ширдыки — ковры. И. А. Житецкий писал, что циновка из чакана в 2,5 аршина длиной и в 1 аршин шириной изготовлялась одним человеком в течение 10 часов. Плетение циновок было распространено повсеместно в Калмыкии, особенно в тех улусах, где рос камыш и чакан.

Большое место в калмыцком домашнем производстве занимала обработка шкур домашних животных, производившаяся, правило, летом и в самом начале осени.

Прежде всего, все шкуры крупных домашних животных очищались от мездры (слой подкожной клетчатки), жира и пленки.

Затем в растянутом виде шкуры просушивали на воздухе, либо раскладывая на траве шерстью вниз, либо вывешивая на распялке или шесте и других возвышавшихся предметах.

После сушки шкуры держали в течение нескольких дней в кадке со смесью, состоявшей из сыворотки или бозо, разбавленных соляным раствором. Затем их очищали от шерсти и вновь высушивали на открытом воздухе.

Просушенную шкуру размягчали ударами деревянной колотушки (до 1000—1500 ударов). Размятая таким способом кожа употреблялась для изготовления кожаных изделий, находивших в конце XIX — начале XX вв. довольно широкое применение. Вплоть до XIX в. калмыки делали из кожи лошади, вола или верблюда сосуды большой емкости (архад), в которых приготовляли кумыс из кобыльего и чигян — из коровьего молока. В них перевозили пресную воду.

Кожу головы крупных животных использовали для изготовления своеобразных крупных фляг (бортхо, тортхо), предназначавшихся для хранения молочной водки — арькп (араки). Они сшивались из двух половин одним швом, а затем набивались песком, золой, редко глиной и перегноем для придания им нужной формы. Из кожи ног и живота крупного животного делали охотничьи сумки, ведра и другие сосуды, а также ремни, которые шли на поделку различных шорных изделий, уздечек, недоуздков, поводов, чумбуров, подпруг, тебеньков, нагрудников и подхвостников, треног или пут, хомутов, шлей, вожжей, а также кожаных тонких ремней, которыми скреплялись кибиточные решетки (терме). Калмыки широко пользовались плетеными из ремня плетьми (маля) и кнутами. Они изготовлялись мастерами-шорниками. Маля считалась не только плетью, но и оружием. Ударом плетки калмыки убивали зверей, в том числе волков.

Несколько иным был прием обработки козьих и овечьих шкур, в том числе мерлушки. Только что освежеванную шкуру (овец, коз и других животных) посыпали солью, а если животное было слишком жирным, то к соли добавляли немного мелкого песка или глины. Растянув до отказа во все стороны, ее натирали рассолом, смешанным с бозо. Это повторялось до 8 —10 раз. В результате шкура делалась очень мягкой. После сушки счищали оставшуюся на ней корку бозо и мяли вручную, применяя специальную палку длиной 70—80 см, с одной стороны зазубренную, а с другой — хорошо отполированную. После этого овчины и меха натирались своеобразным мелом, полученным путем пережигания гипса, содержавшегося в обнажениях глины речек, балок. Выделанная таким способом овчина отличалась исключительной мягкостью, сухостью и белизной и не имела неприятного запаха. Из них калмычки шили шубы, тулупы. Обработанные козьи шкуры шли на зимние теплые штаны, а мерлушки и меха употреблялись для шитья высоко ценившихся у калмыков шуб, шапок, рукавиц. Из нестриженых обработанных шкур ягнят раннего окота шили зимние теплые одеяла.

Калмыцкая степь относится к числу почти безлесных местностей, поэтому дерево употреблялось в самом минимальном количестве. Калмыки приобретали необходимое количество дерева на ярмарках, устраивавшихся в соседних русских селах, куда обычно его привозили из Астрахани — для приволжских, приморских и центральных степных улусов; для Малодербетовского — из Царицына и Котельникова; для Большедербетовского — через Сальск и Ростов, а также с Кавказа.

Дерево было необходимо прежде всего для изготовления деревянного остова кибитки. Этой работой занимались, как правило, специалисты — плотники из среды калмыков. Они располагали национальными инструментами.

Изготовлением седла также занимались специалисты по этому виду ремесла. Все части седла — деревянные, кожаные и металлические —изготовлялись одним и тем же мастером. Часто-калмыцкие седла украшались белой жестью (иногда — серебром). Бытовали мужские и женские седла. Последние отличались меньшим размером и изяществом. Часто они изготовлялись для продажи или для подарка.
В каждом хотоне жили мастера, которые занимались изготовлением деревянных кроватей, а также больших деревянных сундуков и шкафов (укюг), в которые хранились запасы продуктов. Часто их украшали различным орнаментом. Калмыцкие мастера делали из дерева и сосуды: кадки различных размеров для кумыса, чигяна и хранения воды, домбо (кувшин) для чая и ведра, которые имели вставное дно и металлические обручи.

Кроме цорго – коленчатых труб для перегона молока на араку, делали для этой цели и большое корыто. Существовали специальные деревянные корыта – тазы для стирки белья. Все они были снабжены ушками. Крышки для котлов состояли из отдельных дощечек.

Большое распространение имели деревянные чашки (модон ага) различных размеров и сортов. Они выдалбливались из наплыва, клена, ольхи, березы, иногда из карагача и ореха.

Из одного куска дерева вытачивались деревянные половники (шанга) и таваг – посуда с граненными глухим поддоном. Из цельного дерева вырезались также курительные трубки и приделывавшиеся к ним короткие чубуки. Верхние края головки трубки окантовывались жестяными и серебряными кольцами, в свою очередь, нередко орнаментированными.

По свидетельству И. А. Житецкого, среди калмыков получила некоторое развитие художественная резьба по дереву, правда, она была сосредоточенна в хурулах. Резьбой украшали жертвенные столики, подсвечники, целые здания, особенно молитвенные дома. Мастера изготовляли также резные рамы для икон, украшенные ветками, лепестками и изредка цветами и рельефными линиями, сплетавшимися в различных комбинациях. Привлекало внимание сочетание ярких красок: красной, зеленной, белой, фиолетовой, розовой, черной и т.д.

В области обработки металлов наибольшее значение имело кузнечное дело, которое удовлетворяло потребности хозяйства, а также домашнего быта. Существовавшие в XVIII в. Кузнечные меха были утрачены. Поэтому в конце XIX – начале XX вв. железо в Калмыкии нагревалось на открытом костре. Многие скотоводы и земледельцы производили ремонт сельскохозяйственных орудий, телег, а специалисты изготовляли металлические принадлежности к конской сбруе, умели производить ремонт посуды. Они чинили лопнувшие чугунные котлы, ведра и другие металлические предметы, накладывая на них своего рода заплаты.

Из привозной стали и железа делались ножи различных размеров и назначений. Мужские ножи, подвешивавшиеся к поясу на левом соку в футлярах, часто украшенные белой жестью или серебром, употреблялись для убоя скота и разделки туши, шорного дела, для работы по дереву. Кроме того, из различных обломков железных кос (литовок) изготовлялись женские ножи – балыг, двухдужные щипцы для очага, штампы для таврения также различные пряжки к поясам и ремням, обручи, крючки.

Ювелирным делом занимались особые мастера – урчуд. Они делали серебряные мужские и девичьи пояса, кольца, серьги, пуговицы округло-овальной формы для женской одежды, токуг (женское украшение для кос), производили окантовку курительных трубок, украшали охотничьи принадлежности, седла, уздечки, изготовляли бляшки различных форм и размеров для конского подхвостника и нагрудника, покрывали их различными узорами.

Ювелиры работали, главным образом, на заказ, чаще всего с материалом заказчика. Изделия изготовлялись из высокопробного старого серебра.

Калмыцкие мастера умели чернить поверхность своих изделий – покрывать их смесью олова, серебра (менген), меди, буры и серы. Для изготовления такой смеси в коровий рог насыпали немного серы, вливали расплавленные раскаленные металлы и замазывали рог глиной. Затем этой смесью заполняли бороздки, вырезанные на поверхности изделия режущим инструментом.

Калмыцкие мастера умели также без особых приспособлений украшать предметы позолотой. Это достигалось следующим образом: смоченные азотной кислотой предмет натирался при помощи металлического стержня амальгамой – смесью старого золота (алтан) и ртути (менген усун). Затем предмет нагревали на открытом огне.

Искусные золотых и серебряных дел мастера существовали во многих улусах. Изготовленные калмыцкими ювелирами изделия зачастую достигали совершенства. Для них были характерны чистота отделки, необычайный блеск, красота и прочность. Калмыцкие мастера подняли ювелирное дело до уровня искусства. Их изделия находили большой спрос, особенно среди богачей, принося мастерам значительный дополнительный заработок к доходам от небольшого хозяйства, которым они продолжали заниматься наряду со своим ремеслом.

Серебряных и золотых дел мастера не делали из своего мастерства секрета для других и сами охотно учились у золотых дел мастеров соседних народов. Удивительный искусник Балтык Дегаев учился своему ремеслу у одного гелюнга, а русский мастер научил его умению золотить серебряные вещи. Известно что ювелирным производством занимались астраханские татары некоторые из них даже жили в Эркетеневском улусе. Не исключена возможность, что калмыцкие мастера перенимали у дагестанских, кабардинских, балкарских и других горских ювелиров отдельные приемы ювелирного дела. Некоторые элементы орнамента, нанесенного чернением, сходны с кавказскими.

* * *

Древние этнические и культурные связи калмыцкого народа с народами Центральной Азии обнаруживаются во многих предметах калмыцких домашних производств и в технике их изготовления. Те же способы и приемы обработки шерсти, выделки, шкур и кожи, изготовления ниток и веревок, какие применяли калмыки, встречаются у монголов, бурят, тувинцев, южных алтайцев и, отчасти, у киргизов. Обращает на себя внимание тот факт, что за сотни лет орудия и техника домашнего производства калмыков не подвергались заметному изменению, оставались почти такими же, какими они было в XV—XVII вв.

Домашнее производство, ремесла были общенародным производством, в котором участвовали в той или иной мере все слои населения, передававшего трудовые навыки и многовековой: опыт из поколения в поколение. Об этом свидетельствуют сообщения П. Небольсина, что каждое мастерство переходит у калмыцких мастеров из рода в род, от отца к сыну, от деда к внуку. Однако в этом общенародном производстве существовали: определенные традиционные отрасли: одними занимались мужчины, другими — женщины. Женщины обрабатывали шерсть, кожу, шкуры, меха, шили одежду. Шорное, кузнечное, плотничное Ремесла, выделывание некоторых видов кожаных сосудов (бортхо, архад), шитье обуви с XX в. были мужскими производствами. Правда, были такие отрасли, в которых участвовали и мужчины и женщины. Например, взбивание шерсти и катание войлока производилось совместным трудом женщин и молодых мужчин.. Весной кизяк приготовлялся мужчинами, летом — женщинами.. Домашние промыслы, существовавшие в рамках скотоводческого хозяйства, как его составная часть, призваны были удовлетворить внутренние потребности хозяйства степных скотоводов. Изделия, изготовлявшиеся ими, как правило, не шли на рынок. Этим объясняется то, что большинство домашних промыслов не развилось до уровня ремесла. Исключением здесь явились ювелирное и кожаное производство, плотницкое дело, которые стали для отдельных бедняков едва ли не основным средством существования. П. Небольсин писал, что мастерство экипажное, мебельное, оружейное, литейное, токарное, плотничное, слесарное, кузнечное, имеет тоже везде своих представителей; в улусах есть мастера золотых и серебряных дел, портные, портнихи, вязальщицы, сапожники и сапожницы, скорняки. Каждое занятие, составляя особый промысел, ограничивает круг своих действии только родным улусом, а за черту его редко переходит.

Приведенные факты подтверждаются архивными документами. В отчете главного попечителя калмыцкого народа за 1872 г. сообщается о том, что «калмыки заняты обработкой шерсти, овчин и ремней приготовлением деревянной посуды, шитьем одеж и обуви и отчасти изделий из железа, серебра и меди. Все эта ремесла дают некоторые средства к жизни занимающимся ими Ремесла развиты преимущественно в улусах, соприкасающихся с более оседлым населением. Всех мастеровых в улусах считается 307 человек».

В этом документе речь идет о тех, кто профессионально занимается перечисленными выше ремеслами и отраслями калмыцкого домашнего производства.

В другом месте тот же П. Небольсин сообщает, что около владельческого орге (кибитки – «дворца» нойона) жили кетчинеры (слуги), которые вытачивали курительные трубки, выдалбливали чашки, изготовляли железные и стальные изделия с серебряными насечками, продавая их богачам кетчинер мог получить полбарана, за остальные изделия с украшением из серебра – коня.

Следовательно, большинство калмыцких промыслов не выходило за рамки домашнего производства. Но к концу XIX – началу XX вв. появились мастера – специалисты, занятые плотницким и ювелирным ремеслом, продукция которых находила иметь свое небольшое скотоводство хозяйство.

В конце XIX в. калмыки начали приобретать на рынке многие предметы, изготовлявшиеся ранее калмыцкими ремесленниками в с. Тундутово в августе 1885 г., из Черноярского уезда были привезены харачи, кибиточные двери, укюги и сундуки, из города Царицына и Черноярского уезда – унины. Кроме того, продавались кошма, материалы для терме, ювелирные изделия.

Так началась конкуренция между промышленным производством и более развитыми ремеслами России, с одной стороны, и калмыцкими домашними производствами – с другой; последние быстро вытеснялись, ускорился процесс распада старых традиционных форм хозяйствования. Однако проникновение капиталистических отношений в быт и традиционные феодально-патриархальные формы хозяйства калмыцкого населения оказалось довольно поверхностным и не глубоким, так что многие старинные отрасли калмыцкого домашнего производства сохранились вплоть до коллективизации сельского хозяйства, обеспечивая потребности в шерстяных, шорных, кожаных, кузнечных, деревянных изделиях. Живучесть домашнего производства у калмыков объясняется сохранением значительных остатков феодально-патриархальных отношений и полунатуральным характером мелкокрестьянского хозяйства.