ГЛАВА 3

Говоря о нашем низком национальном самосознании, конечно же, не хотелось бы кого-нибудь обидеть и тем более заниматься самобичеванием. На переломных этапах истории решаются судьбы не только конкретных личностей, но и государств и народов. Сейчас, по существу, речь идет о выживании нашего народа как этноса, и мы не имеем права на бездумное легкомыслие и расхлябанность. Новейшие технологии, достижения современной науки и техники ставят совершенно новые условия в отношениях личности и общества. Причем влияние личности неизмеримо возрастает, печальным свидетельством чему служат террористические акции последних лет. В связи с этим взаимоотношения больших и малых народов строятся или должны строиться на новых, более цивилизованных условиях. Это дает уникальный шанс каждому человеку независимо от того, к многочисленной или малочисленной нации он принадлежит, вносить свой весомый вклад в общее дело. Трудности сегодняшнего дня одинаково отражаются на всех нациях и народностях, но в первую очередь они ощутимы для малочисленных этносов. Поэтому каждый представитель малого народа должен это ясно осознавать и стараться быть всесторонне развитым: он один должен стоить десятерых. Не должно быть и речи о табакокурении, употреблении спиртных напитков, тем более наркотиков. Давно назрело время для честного, откровенного, бескомпромиссного разговора, и если мы это не сделаем сегодня, то завтра может быть уже поздно. Как известно, 2003 год Указом Президента РК К. Н. Илюмжинова объявлен у нас в республике годом трезвости. Меня, как и многих сторонников здорового образа жизни, бесконечно радует, что глава республики серьезно обеспокоен создавшимся положением и делает решительные шаги в сторону улучшения ситуации. Однако, слушая новости по республиканскому телевидению о порадовавшем нас Указе, я, как и многие телезрители, испытал шок, потому что следом в том же блоке новостей сообщили об открытии у нас в Калмыкии очередного спиртзавода. К сожалению, количество всякого рода увеселительных заведений постоянно растет. Со всей серьезностью их можно назвать местом массового спаивания населения, в первую очередь, молодежи. Одну из таких улиц, где расплодились подобные заведения, в народе так и называют «пьяная улица». Кому это выгодно? Наверное, тем, кто наживает на этом большие деньги. Может быть, те, кто ведет такую линию, имеют права на реализацию своих идей и планов. Тем более гораздо больше прав и моральных, и юридических имеют на это те люди, которые не могут примириться с пьянством и алкоголизмом и связанными с ними многими негативными явлениями. Разве не обидно, когда видишь средь бела дня пьяного соплеменника, да еще кричащего благим матом. Вот кто – позор нации, вот по кому плачет бич, вернее, маля.

От известного театрального артиста Яшкулова С. Б. я услышал интересную историю, связанную с маля. Однажды Сергей Борисович вместе с труппой был на гастролях в Цекерте. Во время обеда он решил прогуляться и заглянул на минутку в сельский дом. Хозяева пригласили артиста в дом и по калмыцкому обычаю угостили чаем. За чаем разговорились о том о сем, вспомнили разное. Выяснилось, что хозяин, дед-калмык, когда-то, еще до войны, сидел в одном лагере с самим Рокоссовским. Из Калмыкии их – «врагов народа» попало в лагерь около десяти человек. Полное незнание русского языка. И было бы совсем худо, если бы не один земляк-калмык. Был он выше среднего роста и мощного телосложения. Он, этот калмык, верховодил в лагере и всегда носил в руке калмыцкую плеть – маля. Если маля свободно висела на петле, то, значит, все было нормально. Но если калмык сжимал маля в кулаке, то все в лагере съеживались от страха: значит что-то случилось и быть беде. Однажды, в лагере кого-то убили и, видимо, убили несправедливо. «Пахан» построил весь лагерь и попросил убийц выйти из строя. Конечно же, ему уже предварительно нашептали их имена. Он приказал троим раздеться догола, а дело было зимой, и стал этих троих гонять по кругу перед строем. Причем лупил на бегу маля, наказав их таким образом. Страшной силы был человек, и все его боялись. Разумеется, земляки были за ним как за каменной стеной.

Как-то раз в лагере появился высокий красивый военный – политзаключенный. Политзаключенным было трудно: их очень притесняли уголовники: били, издевались. Доставалось поначалу и тому военному, потом он как-то сошелся с «паханом». Тот указал ему койку возле себя и запретил всем под страхом смерти трогать его. В общем, они подружились, и можно сказать, что этот калмык с маля спас тогда жизнь военному. Им был не кто иной, как будущий Маршал Советского Союза Рокоссовский. Впоследствии Рокоссовского отправили на фронт, освободились также заключенные – калмыки, а тот – с маля – остался в лагере, не захотел уезжать, видимо ему там было лучше, чем на воле. Рокоссовский же на всю жизнь остался благодарен своему защитнику. Именно поэтому он не отказался от своего адъютанта – калмыка Ивана Жигреева – даже тогда, когда всех калмыков снимали с фронта из-за национальной принадлежности. И потом, после войны, в бытность Рокоссовского министром обороны Польши капитан Жигреев оставался его адъютантом. Вот такая история. А что касается маля, то это, действительно, очень грозное оружие: калмыки могли одним ударом маля убить волка, и не случайно царские власти запрещали калмыкам носить его.

Высокое национальное самосознание подразумевает хорошую историческую память. Однажды наш знаменитый Государственный театр танца «Ойраты» был на гастролях в КНР. Шел концерт. Публика хорошо принимала все номера, бурно аплодировала мастерству танцоров. Но вот наши артисты стали исполнять «Танец богатырей». Танцевали от души, но в ответ – ни хлопка, абсолютное молчание. Китайцы, сами того не желая, продемонстрировали великолепную историческую память и высокое национальное самосознание. Кто знает, может быть они вспомнили знаменитое сражение 1449 года, «которому мало примеров в истории. С Китайской стороны не осталось в живых ни одного министра, ни одного полководца, ратники потонули в своей крови. Сам Повелитель Китая, узнанный по одеянию, взят в плен и с одним только Офицером». (Н. Я. Бичурин. ) В той битве в Калчанской долине ойраты под руководством Эссен-хана нанесли сокрушительное поражение полумиллионной! китайской армии.

Завершая свой труд «Сказания об ойратах», калмыцкий историк эмчи Габан Шараб более двух с половиной веков назад написал: «Аюка хан говаривал, если кто с знающим о древностях человеком разговаривает, то тот может быть человеком». Вождь волжских калмыков хорошо понимал, что такое историческая память и как важна и необходима она для самосознания, а значит, и самоуважения народа, для поднятия национального духа – основы основ.

Был такой случай. Студент консерватории – калмык, познакомился с аспирантом-музыковедом, выходцем одной из северо-кавказских республик. Во время одной из встреч горец предложил степняку послушать старинную песню. Он затянул тоскливую мелодию и глаза его стали наполняться слезами. Едва закончив петь, из-за трудно сдерживаемых рыданий, он спросил: «Ты знаешь, о чем эта песня?». Калмык пожал плечами: «Кажется, что-то очень печальное».– «Это песня о матери, которая ищет голову своего сына в кургане из голов воинов, погибших в битве с калмыками, которые и сложили этот большой курган»,– закончил свой рассказ сын гор. Для сына степей история звучала дико, и он не понимал, о чем идет речь. Этот случай прекрасно иллюстрирует разницу в уровнях национального самосознания. Даже если мы официально объявим во всех ведущих мировых информационных агенствах о том, что мы – калмыки – отныне являемся истинными космополитами, то, все равно, все вокруг будут воспринимать нас именно как калмыков. От истории, как и от осени, «не спрятаться, не скрыться». Таково у нас положение дел с национальным самосознанием. Тут нам, действительно, еще идти и идти «пешком до Китая».

Что же касается нашего национального духа, то он ярко проявляется и живо напоминает о себе сразу же после приема нескольких рюмок горячительного. Весьма примечателен такой, почти анекдотический, эпизод. Выпивают кавказец с калмыком и хвалятся друг перед другом. Калмык говорит: «Мы, калмыки, на первом месте среди всех народов СССР по числу Героев Советского Союза на душу населения!» Кавказец в ответ в сердцах (калмык-то прав!) бросил: «Вы, калмыки, как сто грамм выпьете – так все герои». При всей курьезности случая, тут есть над чем призадуматься.

Калмыки говорят: «без похвальбы – нет богатыря». Видимо, все так и есть, как и то, что похвальба вызывает не только выброс адреналина, толкающего на подвиги, но и нечто, по-калмыцки именуемого как «кёр» (бахвальство).

Кёр – одна из наших национальных особенностей, и, если бы это было возможно, мы вполне могли бы обзавестись соответствующим патентом. В основе, в зародыше «кёр» можно обнаружить «эго» – такое малюсенькое «я», которое несмотря на свой микроскопический размер, тоже требует особого внимания к своей персоне. Известно, что в небольших дозах целебен даже яд и наличие «эго» в минимальном количестве тоже, видимо, необходимо. Может быть, этим и объясняется большой процент талантливых людей среди нас, особенно, детей. Однако от нашего сверхгипертрофированного «эго» мы имеем гораздо больше вреда, чем пользы. Именно «кёр», дезориентируя во времени и в пространстве, заставляет людей переоценивать свои силы, давать пустые обещания, делать громкие заявления и, как правило,– не быть хозяином своего слова, не быть человеком дела. Если эго (кёр) заложено в генах, то в таком случае нам бессильна помочь даже генная инженерия, остается лишь одна надежда на самый тонкий инструмент природы – сознание человека, человеческий разум. Только свет разума может высветить и ясно обозначить контуры дремучих инстинктов, средоточием которых и является «эго».

Рассуждая об истоках пьянства, любопытно проследить алгоритм поведения богатырей в «Джангаре». Все наши богатыри, отправляясь на подвиги и даже непосредственно перед смертельной схваткой, семью семь – сорок девять раз опрокидывали чашу с арзой, которую едва могли приподнять семьдесят человек. Впрочем, можно допустить, что эти семьдесят были язвенниками – трезвенниками.

Говоря же серьезно, у нас есть, к нашему счастью, мощная духовная опора, выражающая наш национальный дух,– великий «Джангар». Коренное отличие «Джангара» от многих других известных эпосов состоит в том, что гений наших предков с огромной поэтической силой воспел сказочную страну Бумбу – идеальное государство, «где люди живут, ничего не деля на твое и мое».

Счастья и мира вкусила эта страна,
Где неизвестна зима, где всегда – весна,
Где не смолкая, ведут хороводы свои
Жаворонки сладкоголосые и соловьи,
Где и дожди подобны сладчайшей росе,
Где неизвестна смерть, где бессмертны все,
Где небеса в нетленной сияют красе,
Где неизвестна старость, где молоды все,
Благоуханная, сильных людей страна,
Обетованная богатырей страна.

Описание военных походов, боевых действий принимало у наших доблестных предков своеобразную форму в виде словесного состязания среди воинов и старейшин. Лучшие образцы, естественно, хорошо запоминались и, таким образом, в памяти народной сохранялись богатырские сказания. Такое прославление рода и в целом народа, закрепилось в устном эпическом повествовании. Подвиги джангаровых богатырей воспевались обычно в музыкальной форме: так было легче запоминать большой текст и это предоставляло больше возможностей для эмоционального воздействия на слушателей. Характерно, что расстояние у калмыков измеряется в дунах – песнях. В старину любое яркое, значимое событие отражалось в мощной эпической форме и это святое право доверялось только тем, кому это право – право слагать и петь – было предоставлено родом или старейшинами. «Джангар» исполнялся в особых случаях, например, во время пира.

В не столь отдаленные времена быть на пиру, садиться за праздничный стол могли только те, кто заслуживал это право (старейшины, уважаемые люди, семейные мужчины, которые были на хорошем счету). За стол не допускались те мужчины, которые не могли вести себя в обществе, женщины и неженатые мужчины. Бывало, что даже и в 50-60 лет некоторые мужчины не имели доступа к общему праздничному столу. Кстати, в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе (КНР) у наших соплеменников такой обычай сохранился до сих пор. Поэтому, как правило, подавляющее большинство калмыков обладали острым умом, трудолюбием, хорошей физической закалкой, строго придерживались норм этикета. Благодаря этому наш народ был способен выжить в любых неблагоприятных условиях, быстро перенимать новое, не теряя при этом своих традиций. Только такой народ мог подарить миру величественный эпос «Джангар». Талантливость нашего народа подтверждается еще и тем, что мы имеем свою оригинальную письменность «Тодо бичг» (ясное письмо).

Многие известные ученые, такие как, например, академики Б. Я. Владимирцов, С. А. Козин и другие, проводили серьезные исследования «Джангара». Однако капитальных научных трудов, освещающих «Джангар» с этнологической точки зрения, с точки зрения генезиса национального самосознания, национального духа, к сожалению, нет. А жаль!

Проведение Джангариад по национальным видам спорта, республиканские конкурсы джангарчи – все это нужно и важно, но нам еще многое необходимо сделать, чтобы у нас в Калмыкии был подлинный культ Джангара. Здесь имеется огромный творческий простор для наших архитекторов, скульпторов, художников, композиторов и т. д. и т. п. Почему бы не воздвигнуть дворец Джангара с прилегающей к нему площадью и парком – это был бы музей под открытым небом, где элистинцы и гости столицы могли бы вдыхать аромат истории, чувствовать истинный национальный дух.

«Джангар» также отличает то, что в нем прекрасно воспеваются скакуны – аранзалы.
Аранзал в крестце собрал
Всю грозную красоту свою,
Аранзал в глазах собрал
Всю зоркую остроту свою,
Аранзал в ногах собрал
Всю резвую быстроту свою.
Сказывают у прославленного скакуна
Шея лебяжья, кара-куланья спина,
А величавая грудь Алтаю равна.
Челки подобны мягким купавам речным;
Уши подобны кувшинным ручкам резным;
Очи пронзительнее кречетовых очей;
Крепость резцов превосходит крепость клещей.

Известно, что калмыки выделяли 33 приметы хорошего скакуна, которые делились на три группы: приметы головы, туловища и ног. Подобранные по таким приметам скакуны Шарда, Чомбур и Чавг (Курок) в 1936 году, в период расцвета коневодства в СССР, заняли все призовые места на скачках в Москве на ВДНХ. И сейчас, в XXI веке, в Калмыкии все еще есть истинные ценители лошадей, люди, любящие скакунов. В них, бесспорно, жив дух предков.

Как вспоминают очевидцы, известный советский писатель, руководитель Союза писателей СССР Александр Фадеев, бывший председателем Оргкомитета по проведению 500-летнего юбилея «Джангара» в 1940 году, неоднократно сетовал на то, что богатыри Джангара излишне кровожадны. В какой-то мере, он, действительно, был прав: наши богатыри, и в самом деле, после каждой схватки режут своих противников на мелкие кусочки и разбрасывают их то в море, то в безлюдных местах. Однако нужно помнить, что «Джангар» – богатырский, героический эпос, а не кулинарная книга. К тому же в финале многих песен «Джангара» поверженного и плененного врага после хорошего угощения отпускали домой, правда, предварительно взяв с него клятву (пакт о ненападении) и пощечиной поставив на его щеке тамгу данника.

Не будем забывать, что все это происходит в вымыслах, однако истории эти были придуманы под влиянием действительности и на содержание песен эпоса, несомненно, повлияли реальные события, череда бесконечных войн, в которых участвовали калмыки. Как бы то ни было, отзвуки боевого прошлого слышатся и поныне. Прочитайте еженедельные сводки пресс-центра МВД Калмыкии: практически в каждом выпуске сообщается об убийствах, о насильственной смерти, большая часть которых совершается холодным оружием. И это при том, что население нашей республики невелико.

В этой связи нелишне коротко процитировать наши древние законы – законы Монгольской империи, исследователи которых пишут, что «Чингисханова Яса предписывает любить друг друга, не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать, не быть предателем, почитать старших, нищих, за нарушение – смертная казнь».

Нынешним нашим предпринимателям, занимающимся торговлей, наверняка, будет любопытно узнать один пункт из тех законов: «Кто возьмет товар и обанкротится, потом опять возьмет товар и опять обанкротится, потом опять возьмет товар и опять обанкротится, того предать смерти после третьего раза».

Другой пункт гласит: «Если кто проезжает подле людей, когда они едят, он должен сойти с лошади, есть с ними без их позволения, и никто из них не должен запрещать ему это».

Интересен еще один пункт: «Всякий идущий к старшему, не должен говорить ни слова, пока старший не спросит. Если он скажет слово прежде, хорошо, коли услышит, в противном случае он кует холодное железо».

В год, объявленный у нас в республике годом трезвости, вполне современно и актуально звучат слова следующего пункта: «. . . В вине и водке нет пользы для ума и искусства, нет также добрых качеств и нравов; они располагают к дурным делам, убийствам и распрям, лишают человека вещей, которые он имеет, и искусства, которые знает, и становятся постыдны дела его».

Скотокрадство у нас стало обыденным делом, это – бич сегодняшнего дня, а вот как решалась эта проблема в те «баснословные года»: «Тот, у кого найдется украденная лошадь, обязан возвратить ее хозяину с прибавкой девяти таких же лошадей; если он не в состоянии уплатить этого штрафа, то вместо лошадей брать у него детей, а когда нет детей, то самого зарезать, как барана».

Неудивительно, что Плано Карпини (в 1246 году) пишет: «Между ними (монголами) не было ссор, драк и убийств; друг к другу они относились дружески и потому тяжбы между ними заводились редко; жены их были целомудренны; грабежи и воровство среди них неизвестны».

Законы в те времена не только писались, но и строго исполнялись.

* * *

Одно из лучших мест Элисты – Аллея Героев. С портретов смотрят на нас лица тех, кто в суровый для Родины час проявил лучшие черты национального характера – смелость и патриотизм, мужество и героизм. Они находятся в одном ряду, в одном строю – герои гражданской, Великой Отечественной, афганской, чеченской войн. Эта эстафета мужества – лучшее свидетельство неразрывности истории и боевых традиций. Так уж случается, что люди проявляют свою истинную сущность в экстремальных ситуациях, во время войны.

Особенно показательна в этом отношении история Великой Отечественной войны, когда героизм имел массовый характер. Пламя войны, как известно, не обошло стороной и нашу Калмыкию, смертельно опасный враг пришел на нашу землю и встретил ожесточенное сопротивление: он не смог пройти дальше Хулхуты. Среди героев – уроженцев Калмыкии есть и совсем юные – храбрые партизаны Володя Косиев, Юрий Клыков, Тамара Хахлынова. Они отдали Родине самое дорогое – жизнь, и навсегда остались с нами: их имена носят улицы родной Элисты, а бюст Тамары установили у здания медицинского колледжа, носящего ее имя.

Многие калмыки-фронтовики, кавалеры боевых орденов и медалей, обманом были отправлены в тыл якобы во вновь формируемые национальные воинские части. На самом деле они попали на Урал, на строительство печально известной Широковской ГЭС. Некоторым из них удалось сбежать обратно на фронт и провоевать до самой Победы! Это очень показательно и характерно.

Не секрет, что многие воины-калмыки, представленные за боевые подвиги к званию Героя Советского Союза, не удостоились этого высокого звания из-за национальной принадлежности. Единственно, только Эренцену Бадмаеву через сорок с лишним лет после окончания войны благодаря энергичной деятельности народного поэта Калмыкии Давида Кугультинова вручили звезду Героя. Через два года весь цивилизованный мир будет праздновать 60-летие великой Победы. Было бы замечательно, если бы общественность Калмыкии обратилась к высшему руководству страны и республики с ходатайством о восстановлении справедливости по отношению всех когда-то незаслуженно обделенных героев. Все они, во всяком случае, достойны звания Героя Калмыкии. «Это нужно не мертвым, это надо живым».

А сколько было во время войны безымянных героев! Почетный гражданин и Герой Калмыкии, знаменитый поэт, переводчик «Джангара» Семен Липкин, который воевал в составе 110-й Отдельной Калмыцкой Кавалерийской дивизии, вспоминал, как летом 1942 года один сержант – калмык со скуластым решительным лицом приказал всем, в том числе и Липкину, отходить в тыл, а сам с пулеметным расчетом остался прикрывать их. Разве он не герой? С. И. Липкин до конца своей долгой жизни не мог забыть этот фронтовой эпизод.

Даже будучи лишенными всех гражданских прав и являясь спецпереселенцами – «врагами народа», на чужой земле калмыки вели себя достойно. Чего стоит только один случай, когда знаменитый белорусский партизан Миша Черный, впоследствии ставший народным писателем Калмыкии Михаилом Хониновым, выведенный из себя придирками коменданта, выбросил того в окно на виду всего народа.

Все эти герои – известные и безымянные – носители лучших черт национального характера. Их жизнь и поступки – яркий пример для всех нас. Может быть, для кого-то эти слова прозвучат уж слишком высокопарно, но это – одно из проявлений, причем лучших проявлений национального духа.

В жизни каждого может быть случай, когда нужно будет, не откладывая в долгий ящик, сделать решительный выбор, не задумываясь о последствиях.

Каждый ли из нас готов к нему?

Однажды в калмыцкой, выжженной зноем степи, на железнодорожной станции, ненадолго остановился пассажирский состав, из которого вышел мужчина – кавказец вместе с сыном. Стояла нестерпимая жара, и мужчина попросил местного старика – калмыка дать попить. Старик засеменил в стоящий неподалеку дом, где он жил. Заметим, что практически все соседствующие с калмыками народы, в том числе и кавказцы, употребляют калмыцкий чай. Согласно преданию, еще в те времена, когда калмыки только появились между Волгой и Доном и силой оружия утверждали свое право на место под солнцем, после крупной победы над объединенными силами горских племен калмыцкий хан в знак особой милости приказал всем побежденным перед молитвой обязательно пить калмыцкий чай. С тех пор это вошло в привычку, а сами калмыки всегда встречают своих гостей пиалой чая, тем самым выказывая им свое безграничное уважение. Старик, конечно же, свято чтил законы степного гостеприимства, и именно поэтому он подал жаждущему незнакомцу не воду, а чай. Тот выпил и бросил пиалу на землю, оставшаяся жидкость мгновенно впиталась в сухую землю. Старик с нескрываемой обидой в голосе сказал: «Ты поступаешь неправильно». Мужчина в ответ рассмеялся и сказал: «Молчи, старик. Что ты можешь мне сделать?» Старик ответил: «Я тебя убью». Он опять пошел к своему домику и вернулся с ружьем в руках. Мужчина испуганно – удивленно закричал: «Ты что делаешь, старик?» Старик направил на него ружье и, сказав: «Я же обещал убить тебя»,– выстрелил. На суде юноша – сын погибшего, к его чести, сказал: «Мой отец был не прав, он оскорбил дедушку, и тот предупредил его, что убьет, а он не извинился».

Вот такая простая бытовая история с трагическим концом, но в ней четко отражены и национальный менталитет, и национальный дух.

Выдающийся русский ученый, «последний великий евразиец», создатель теории этногенеза Л. Н. Гумилев, говоря в одном из своих интервью о калмыках и размышляя о будущем нашего народа, предрекая нам хорошую перспективу, заметил: «То, насколько калмыки будут чувствовать себя калмыками, зависит только от самих калмыков».