|
Златкин
И.Я. История Джунгарского ханства (1635-1758). Издательство «Наука», Москва,
1964.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История Джунгарского ханства, равно как и его предыстория,
начиная по меньшей мере с конца XIV в. является неотъемлемой частью общей
истории Монголии, народ которой вплоть до XVII в. выступал как этническая,
политическая и культурная общность. Реальные исторические факты не подтверждают,
а опровергают встречающиеся в литературе утверждения, что ойраты и «монголы»
были разными народами, связанными лишь общностью языка.
Правда, факты говорят, что от монгольского народа по
тем или иным причинам отделились некоторые группы, которые в дальнейшем
сложились в особые монголоязычные народы и нации. Так, например, произошло
с южными монголами и бурятами, которые соответственно в 30-х годах и в
середине XVII в. откололись от остальных монголов и связали свои исторические
судьбы с народами Китая и России, в результате чего стали постепенно складываться
в особые народы и нации, населяющие Бурятскую АССР в составе СССР и Автономную
область Внутренней Монголии в КНР. После отделения южных монголов и бурятов
в составе Монголии остались лишь Халха и Джунгарское ханство, а после
гибели последнего Монголия оказалась представленной одной Халхой (ныне
Монгольская Народная Республика).
Однако реальные исторические факты не подтверждают,
а опровергают распространенное в домарксистской и современной немарксистской
литературе утверждение о якобы исконной вражде восточных и западных монголов
(т. е. ойратов), о непрекращавшейся истребительной войне между ними, о
непрерывном стремлении одной части монголов установить господство над
другой частью. В действительности же, как показали источники, взаимоотношения
между восточными и западными монголами с конца XIV в. и до гибели Джунгарского
ханства характеризовались не только войнами, но и длительными периодами
мира, разнообразными формами политического и военного сотрудничества,
брачными союзами, а в дальнейшем и общими религиозными связями с центром
ламаизма — Лхасой. В основе же конфликтов (между ними лежали противоречия
экономических и политических интересов их феодальных правителей, связанные
главным образом с торговыми привилегиями в Китае. В этом столкновении
интересов двух частей единого класса монгольских феодалов мы видим ключ
к пониманию причин и характера войн между Восточной и Западной Монголией
в XV—XVI вв., равно как и между монгольскими феодалами и минским Китаем.
Аналогичными обстоятельствами объясняются в известной мере и войны между
правителями Западной Монголии и Могулистана, Западной Монголии и Казахстана
с той лишь разницей, что в этих случаях борьба шла за торговые пути в
Среднюю Азию и что эта причина не была единственной. Помимо нее огромное
значение имела недостаточность пастбищных территорий, которая толкала
ханов и князей на борьбу за овладение новыми землями, богатыми водой и
травой.
Что касается народных масс Восточной и Западной Монголии,
то они не были заинтересованы в этих войнах и играли только подчиненную
роль крепостного войска на службе владетельных князей. Рынки Китая и Средней
Азии, как и новые пастбищные территории, были крайне необходимы крупному
скотоводческому хозяйству монгольских феодалов; они были в гораздо меньшей
мере нужны мелкому хозяйству монгольских аратов. Можно думать, что выгоды,
достававшиеся последним от завоеванных рынков и новых пастбищ едва ли
покрывали издержки людьми и материальными средствами, затраченными в этих
войнах.
Многочисленные показания источников, рисующие эволюцию
форм материального производства и общественного строя монголов, в том
числе и ойратов, не подтверждают, а убедительно опровергают широко в прошлом
распространенные утверждения, что специфические производственно-технические
особенности кочевого скотоводства превращают скот в решающее средство
производства и лишают землю значения как средства производства, исключают
возможность земельной собственности вообще, феодальной земельной собственности
в частности, обусловливают неизбежное сохранение родовой общины и родоплеменной
организации, делают невозможным прикрепление трудящихся кочевников к земле,
толкают кочевые народы на путь грабительских войн, в которых экономически
якобы в равной мере заинтересованы все члены кочевого общества, не позволяют
кочевым народам в их развитии подняться выше зачаточной стадии феодализма
и т. п.
Показания источников неопровержимо свидетельствуют,
что общие закономерности развития феодализма действуют в полной мере и
у кочевых народов, вступивших на этот путь развития, что кочевое скотоводство
само по себе вовсе не создает особых, ему одному присущих базиса и надстройки,
что не специфические производственно-технические особенности кочевого
скотоводческого хозяйства, а конкретно-исторические условия определяют
направление, содержание и достигнутый уровень культурного развития того
или иного кочевого народа. Факты убедительно говорят, что основная часть
монгольского народа, в том числе и ойраты, в своем историческом развитии
перешагнула через стадию раннего феодализма и вступила в период развитого
феодализма, содержанием которого является укрепление феодальной земельной
собственности, феодальное раздробление страны, обострение классовых противоречий,
складывание предпосылок для полного отделения ремесла от сельского хозяйства
и т. п. У монголов наиболее высокого уровня развития феодализм достиг
в Джунгарском ханстве, где появились зачатки «казенных», ханских мануфактур,
основанных на крепостном труде, стало расширяться земледелие и т. д. Государство
ойратских феодалов вплотную подошло к такой стадии экономического и общественного
развития, когда переход к оседлости становился главным и решающим условием
дальнейшего прогресса. Трагические события 50-х годов XVIII в. прервали
этот процесс.
Из сказанного можно сделать вывод, что объективные возможности
прогрессивного развития в рамках кочевого скотоводческого хозяйства не
ограничиваются ранней стадией феодализма, что специфические производственно-технические
особенности этого вида хозяйствования сами по себе не служат препятствием
на пути к более высоким ступеням феодального способа производства. Следует
вместе с тем иметь в виду, что исторической науке неизвестно ни одного
случая, когда какой-нибудь кочевой народ, завершив процессы, свойственные
периоду развитого феодализма, вступил бы в его последнюю стадию, характеризуемую
разложением феодализма и становлением капитализма, не отказавшись от кочевой
формы хозяйствования и быта, не переходя к оседлости. Но в тех пределах,
в которых феодальная экономика и феодальные общественные отношения имеют
возможность развиваться у кочевых народов, они развиваются в полном соответствии
с общими закономерностями феодального способа производства. Феодализм
у кочевых народов качественно, принципиально ничем существенным не отличается
от феодализма у оседлых народов.
К таким выводам приводит нас история Джунгарского ханства
и история Монголии в целом.
Гибель Джунгарского ханства опрокинула сложившееся в
Центральной Азии равновесие сил и вызвала ряд серьезных международных
осложнений. Овладев в 1758 г. Джунгарией и в 1759 г. Восточным Туркестаном,
Цинская империя придвинула свои рубежи вплотную к границам России и ханств
Средней Азии. Правители этих ханств не на шутку встревожились, опасаясь
за политическую самостоятельность своих владений. Ч. Валиханов с полным
основанием писал: «Падение сильной Джунгарии, бывшей грозой для Средней
Азии, и, наконец, завоевание единоверной Малой Бухарин навели на всю Азию
панический страх». Крушение Джунгарского ханства вызвало немало тревог
и в правящих кругах России, которые вплоть до 90-х годов XVIII в. серьезно
опасались вторжения цинской армии в российские пределы.
Правители Цинской империи не рискнули, однако, привести
в исполнение свои экспансионистские планы. Их армия остановилась на западных
и северных рубежах Джунгарии и Восточного Туркестана. Одной из главных
причин, объясняющих отказ Цинской империи от дальнейших завоеваний, была
неуверенность в монгольском тыле, возможность новых вспышек народных движений
в Монголии, что могло свести одержанные силой оружия.
Международное положение в этом районе, резко обострившееся
вследствие разгрома Джунгарского ханства, стало постепенно менее напряженным,
угроза войны начала ослабевать и к концу XVIII в. исчезла вовсе.
Начиналась новая страница истории Центральной и Средней
Азии.
СПИСОК СОКРАЩЕНИИ
ААН — Архив Академии наук
АВПР — Архив внешней политики России
ВОАО — Восточное отделение археологического общества
ВОРАО — Восточное отделение Русского археологического общества
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
ЗВОРАО — Записки Восточного отделения Русского археологического общества
ЗИРГО — Записки императорского Русского географического общества
ЗРГО — Записки Русского географического общества
ИИРГО — Известия императорского Русского географического
общества
ИРГО — Известия Русского географического общества
ИРАН — Известия Российской академии наук
ЦГАДА — Центральный государственный архив древних актов
|