Очерки истории Калмыцкой АССР. Эпоха социализма. Издательство «Наука», Москва, 1970.

Глава V КАЛМЫКИЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ И ТРЕТЬЕЙ ПЯТИЛЕТОК (1933 —июнь 1941 г.)

1. Борьба за выполнение второго пятилетнего плана развития народного хозяйства Калмыцкой АССР

продолжение ...

Исследовательские работы по переброске волжских вод по Сарпинской низменности в безводную степь проводились в 1933 г. Проект строительства Ергени-Сарпинской системы лиманного орошения был утвержден Народным комиссариатом земледелия СССР 16 мая 1933 г. В 1934 г. была построена искусственная плотина для орошения 4500 гектаров. Это конечно, еще не решало всей проблемы.

Госплан Союза ССР в 1936 г. в докладной записке отмечал, что «почти вся территория Калмыкии нуждалась в увлажнительных мероприятиях, источниками которых могли быть реки: Дон ''через Волго-Донское соединение), Волга, Манычская система с Терско-Кумским каналом, а также внутренние водные ресурсы (мелкие ручьи и грунтовые воды)».

Госплан Союза ССР поручил Народному комиссариату земледелия СССР разработать общий план водохозяйственного устройства Калмыкии на базе как внешних, так и внутренних водных ресурсов, а также план улучшения лугов и пастбищ области.

Наркомзем Союза ССР к апрелю 1937 г. провел предварительные изыскания по обводнению и орошению Калмыкии. Тем не менее приступить немедленно к обводнительно-оросительным мероприятиям не представлялось возможным «вследствие недостаточной изученности технической стороны вопроса и отсутствия окончательно установленных сроков и схемы строительства Волго-Донского соединения».

Советское правительство утвердило на 1934—1935 гг. план строительства Аршань-Зельменской оросительной системы стоимостью в 1312 тыс. руб. Эта система должна была обеспечить орошение 1200 гектаров посевных площадей. Строительство было начато в 1934 г. Оно проходило в трудных условиях и частично было завершено в 1938 г.

В конце второй пятилетки на Черных землях развернулось строительство стационарных крупных, высокопродуктивных хозяйств. Происходило оседание калмыцкого кочевого населения. Черные земли утрачивали свое значение только как территории для зимнего содержания скота.

ЦК ВКП(б) и Совнарком Союза ССР в постановлении от 19 мая 1935 г. о государственном плане развития животноводства на 1935 г. по Сталинградскому краю указывали на особую важность правильного использования Черных земель в Калмыцкой области. Крайкомом ВКП(б) и крайисполкомом совместно с областными организациями был разработан ряд мероприятий по обводнению и застройке Черных земель. Общая площадь обводнения исчислялась в 395 тыс. гектаров.

Орошать предусматривалось сбросными водами Волго-Сарпинской ирригационной системы, а также при помощи деревянного напорного трубопровода из ильменей Волжской дельты и водами Манычского канала. На проведение этих работ требовались большие капиталовложения. В годы второй пятилетки эти работы не были осуществлены.

Задачи дальнейшего строительства социалистической экономики требовали полного оседания кочующих хозяйств. Переход к оседлости оставался важной проблемой и второй, и третьей пятилеток. В феврале 1933 г. по заданию Наркомзема РСФСР с участием его представителя было изучено состояние перехода к оседлости его кочующих хозяйств и составлен план оседания по годам второй пятилетки. Предусматривался переход на оседлость 12 444 как кочевых, так и полукочевых хозяйств. Размер капиталовложений по этим мероприятиям был определен в 60,2 млн. руб.

Оставшиеся полукочевые хозяйства подлежали оседанию, и для них предусматривалось завершение землеустройства в 1937 г. Вопросы оседания кочевых хозяйств были взяты под контроль партийных и советских органов. Пленум обкома и облисполкома 14 июля 1933 г. принял постановление, в котором были выработаны конкретные организационно-массовые мероприятия по оседанию кочевых и полукочевых хозяйств.

Президиум облисполкома 13 августа 1933 г. обсудил вопрос о ходе оседания в Центральном улусе. Улусисполкому предложили немедленно организовать изготовление самана. В Сарпинском улусе продолжалось стихийное оседание населения небольшими группами — по 4—7 хозяйств. По некоторым сельсоветам число отдельных хозяйств в группе доходило до 11 —12, а в Цаган-Нурском сельсовете в некоторых отдельных населенных пунктах (хотонах) —до 18.

Большинство населения отдельных сельсоветов Сарпинского улуса были членами колхозов, центральные усадьбы и правления которых, как правило, находились в сельском центре. Некоторые населенные пункты были удалены от сельского центра на 50 км. Это создавало большие затруднения в культурно-хозяйственном развитии колхозов и требовало от улусных руководящих организаций принять меры по рациональному расселению населения. Улус-исполком наметил переселить свыше 900 хозяйств с участков, отведенных совхозам в места, расположенные ближе к сельским центрам.

Переселение, а также и оседание кочующего населения шло по двум основным направлениям: во-первых, по склонам и балкам Ергенинской возвышенности, во-вторых, по системе Сарпинских озер. Здесь развивались огородничество, садоводство и виноградарство при сохранении полукочевого скотоводства как ведущей отрасли хозяйства.

Президиум Сталинградского краевого исполнительного комитета 14 августа 1934 г. принял специальное решение о работе по оседанию в Калмыцкой области. Решение предусматривало всю работу по оседанию завершить в ближайшие два-три года. В соответствии с этим велась работа по созданию населенных пунктов по отдельным сельским Советам. Так, план мероприятий на 1936 г. предусматривал переход на оседлость 300 хозяйств в пяти поселках Долбанского и Приволжского улусов.

Работа по оседанию велась при непосредственной помощи Советского правительства. С 1932 по 1934 г. на эти цели было выделено 578,4 тыс. руб., которые в основном были направлены на создание таких крупных поселков, как Багачоносы, Ленинск, Яшкуль (больничный городок). В процессе коллективизации в 30-е годы возникает целый ряд поселков, состоявших из 50—100 и более дворов. Среди них Цаган-Нур, Красносельское, Кетчинеры, Гашун-Бургуста, Кеке-Булук, Шарнуты, Ханата (в Сарпинском раойне), Улан-Хол, Цекерта (в бывшем Эркетеневском улусе), Ницян, Джакуевка, Шамбай (в Приволжском улусе) и т. д.

Дома в этих поселках возводились в основном за счет самого населения. Жилые здания строились самими колхозниками из самана, сырцовых кирпичей и камыша. Крыши глинокамышовые, двухскатные. Жилой дом, как отмечается в архивных документах, был из двух комнат: чистой комнаты и кухни. Пол в кухне — глинобитный, в чистой комнате — деревянный, в тамбуре — холодная прихожая и кладовая. Надворные постройки: сараи для инвентаря, базы для скота и туалет. По-видимому, это относится к домам, которые строились за счет государственного кредита. Строились также саманные дома, состоявшие из двух-трех комнат, встречались избы и с одной комнатой. Стены мазались, а изнутри белились. Саманные дома хорошо приспособлены к местным климатическим условиям. Летом в жаркие дни в них прохладно, а зимой они хорошо сохраняют тепло.

Однако в улусах полукочевые и кочевые калмыки продолжали жить хотонами и в кибитках, особенно в теплые времена года. Это доказывается полевыми материалами, кино-фотодокументами 20— 30-х годов, хранящимися в фондах Центрального государственного архива Калмыцкой АССР и краеведческого музея. В 20-е годы вплоть до завершения коллективизации сельского хозяйства встречались хотоны, состоявшие из 3—10 и более кибиток в улусах не только чисто скотоводческих, но и в скотоводческо-земледельческих, как, например, в Сарпинском (в старых границах) и на территории современных Целинного, Приютненского и Ики-Бурульского районов. Хотоны продолжали существовать кое-где вплоть до 1937 г. Кроме того, осевшие калмыцкие семьи не сразу полностью расставались со всеми традициями полукочевого и кочевого быта. Сохранялись многие привычки и обычаи, связанные со скотоводческим хозяйством. Калмыки ставили около постоянных жилищ кибитки в летний период, иногда можно было видеть в стороне оседлых поселков хотоны из нескольких кибиток.

В 30-х гг. лицо Калмыкии определяли уже не хотоны и кибитки, а колхозные и совхозные поселки, в которых были начальные и семилетние школы, а часто и интернаты. На территории отдельных сельских Советов встречалось несколько поселков, хотя население их объединялось в один колхоз. В центральных селениях, кроме школ, были созданы избы-читальни или красные уголки, клубы, магазины потребительской кооперации, производственные мастерские колхоза или совхоза, теплые помещения для общественного стада и скота, находившегося в хозяйствах колхозников, рабочих и служащих совхозов, машинно-сенокосных станций.

Оседание кочевых и полукочевых хозяйств проходило при ожесточенном сопротивлении остатков эксплуататорских классов. Бывшие гелюнги запугивали калмыков, распуская слухи о том, что переход на оседлый образ жизни ухудшит их материальное положение, затруднит кормовое обеспечение скота. Однако опыт успешного оседания хозяйств опроверг эти необоснованные слухи.

Оседание кочующего населения Калмыкии в основном было завершено во второй пятилетке (к 1939 г.).

Переход к оседлости — один из важнейших этапов социалистического преобразования Калмыкии. Невозможно было осуществить оседание, не достигнув крупных успехов в социалистическом строительстве, и, наоборот, невозможно было обеспечить социалистические преобразования в степи без планового массового оседания кочевых и полукочевых хозяйств. Оседание явилось одной из характерных черт некапиталистического пути развития Калмыкии.

В годы второй пятилетки продолжалось строительство Элисты и создание рабочих поселков. В первые годы, в период переброски областных учреждений из Астрахани, Элиста переживала большие трудности. Город нуждался в помещениях для размещения областных учреждений, в квартирах для рабочих и служащих, были затруднения в водоснабжении, в строительных материалах. К началу Великой Отечественной войны город разросся. Его украшали двух-, пятиэтажные дома, в том числе здания общественных, государственных и культурных учреждений: Дом Советов, здания средних школ, педучилища, медицинского техникума, поликлиники, республиканской больницы, кинотеатра «Родина». Элиста становилась подлинным центром культурной и научной жизни республики. Здесь были три средние школы, три средних специальных учебных заведения (педучилище, медтехникум, зооветтехникум), культурно-просветительная школа, драмтеатр, ансамбль песни и пляски, кинотеатр. В 1941 г. был создан Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории. Из Астрахани был переведен Калмыцкий государственный педагогический институт. В городе издавались четыре газеты, были созданы предприятия промышленности строительных материалов, строительной, мясной, молочной, полиграфической промышленности и т. д. Было положено начало автобусному движению, которое должно было заменить гужевой транспорт.

На месте старого Калмыцкого Базара, основанного в 1806 г., вырос рабочий поселок Кануковск, на окраине которого размещались кирпичный завод, предприятия рыбной промышленности, автотранспорта. В 1930 г. поселок стал центром одного из крупных улусов республики — Приволжского. Старая Лагань, состоявшая из нескольких сот глинобитных изб, стала центром Лаганского улуса, в котором размещались Калмыцкий госрыбтрест и вновь построенный крупный рыбоконсервный комбинат — самое крупное в республике промышленное предприятие. Здесь жили колхозники ряда рыболовецких колхозов. Бывшая местом пребывания попечителя Большедербетовского улуса Башанта была преобразована в рабочий поселок, который стал центром очень важного в экономическом отношении Западного улуса. В нем находились средняя школа, сельскохозяйственный техникум, МТС, кирпичный завод, улусная больница.

В выполнении второго пятилетнего плана, организационно-хозяйственном укреплении колхозов большая роль принадлежала Советам. Из года в год укреплялись низовые органы Советов, в их повседневную деятельность все больше вовлекались широкие массы трудящихся. ЦИК Союза 27 мая 1934 г. принял постановление «Об организационной работе Советов», в котором рекомендовалось обеспечить «развертывание секций и депутатских групп как основных форм вовлечения масс в работу Советов, все более превращая их в массовый аппарат исполнения решений партии и правительства по различным отраслям социалистического строительства».

В целях выполнения постановления ЦИК СССР об улучшении работы секций Цаган-Нурский сельский Совет принял решение о проведении отчета секций перед избирателями. Инициатива Цаган-Нурского сельского Совета была одобрена президиумом Сарпинского улусисполкома. «Предложить всем сельским Советам,— говорилось в решении президиума,— по примеру Цаган-Нурского сельского Совета провести проверку работы секций, депутатских групп и отчет перед избирателями по отраслевым мероприятиям с тем, чтобы каждой секцией были выявлены взятые ими обязательства по конкурсу 1935 г.» Почин сарпинцев был подхвачен во всех улусах Калмыцкой области. Большинство сельских Советов включилось в соревнование-конкурс Советов с целью быстрейшего выполнения принятых обязательств.

Целый ряд Советов депутатов трудящихся и активистов Калмыкии были премированы ЦИК Союза ССР. Среди награжденных были председатель Хапчинского сельсовета Ходжигоров, заведующий школой этого Совета Мухамедов, председатель Ики-Бухусовского сельского Совета Замбаев, активисты-ударники Ульдючинского № 1 сельского Совета Цеденов и Дантаев. Грамотой ЦИК Союза ССР были награждены Кетченер-Шебенеровский сельский Совет и его председатель Б. Дертыева. Созданная при Шамбайском сельском Совете комиссия по животноводству систематически контролировала выполнение плана развития животноводства колхозов, государственных поставок мяса, молока, масла, шерсти.

Комиссия рыбной промышленности при Кануковском поселковом совете провела проверку готовности к весенней путине завода «Улан хальмаг». Рабочие были обеспечены спецодеждой. Стала своевременно выплачиваться заработная плата. По инициативе комиссии улуском ВКП(б) принял меры по улучшению руководства местным колхозом. На первое полугодие 1935 г. при сельских Советах области работали 363 секции и 20 депутатских групп, объединявших около 4350 человек, в том числе 864 женщины.

Секции и депутатские группы пополнялись главным образом за счет активистов, передовиков труда. Так, Кануковский сельский Совет с 1 апреля 1935 г. по 1 января 1936 г. привлек для работы в секциях Совета до 60 ударников колхозов. План сеноуборки по колхозам был выполнен на 100,8%, окончено строительство на Черных землях двух кошар на 2 тыс. овцематок, скотного двора, 5 колодцев и других построек.

В Лаганском улусе за девять месяцев 1935 г. было организовано 49 депутатских групп в количестве 250 членов, из них 34 женщины. Лучшим руководителем депутатской группы Красинского сельского Совета был Д. Бембеев, обеспечивший досрочное выполнение плана сдачи мяса, масла и мобилизацию средств на 135%. Все большее значение в общественно-экономической жизни стали играть женщины-калмычки. Лучший член Совета работница животноводческой станции Б. Манджиева (колхозница сельхозартели «Ревтруд» Кануковского сельского Совета) была направлена на работу на сепаратор по обработке молока на молочно-товарной ферме (МТФ). Она получала 1 кг топленого масла из 23 литров молока вместо установленных 25 литров. Ц. Харцхаева (руководитель депутатской группы Кануковского сельского Совета) добилась выполнения плана мобилизации средств по своему участку на 142,2%. «Советы и уисполкомы Калмобласти, — говорилось в выводах комиссии ВЦИК по обследованию работы Советов,— добились в советском, хозяйственном и социально-культурном строительстве значительных успехов».

Активную работу по выполнению заданий пятилетки вела Калмыцкая комсомольская организация, в которой насчитывалось к концу 1933 г. 8 тыс. членов. Классовая закалка и идейно-политическое воспитание комсомольцев в духе коммунизма всецело зависели от правильного партийного руководства.

По рекомендации Калмыцкого обкома ВКП(б) улускомы партии, а также первичные партийные организации, политотделы МТС и совхозов пересмотрели состав прикрепленных членов партии к комсомольским организациям, подобрав на эту работу опытных коммунистов. Периодически на заседаниях бюро улускомов ВКП(б), на общих собраниях партийных организаций и политотделов ставились отчеты комсомольских организаций. Все это сказалось на улучшении политической работы с молодежью. Молодежь, комсомольцы шли в первых рядах на всех участках социалистического строительства. Председателем 2-го Чоносовского сельского Совета свыше двух лет был комсомолец Уланкинов. Село первым в Западном улусе выполнило план весеннего сева 1932 г. и в числе первых выполнило план весеннего сева и хлебосдачи 1933 г. Комсомольцы села Ульдючин показали себя ведущей силой в борьбе с потерями скота. Колхоз в Ульдючинах, применив искусственное осеменение, добился стопроцентного выхода ягнят. Падежа скота благодаря хорошему уходу за животными не было. Во время окота специально выделенная комсомольская бригада принимала ягнят. За молодняком комсомольцы установили строжайшее наблюдение. В результате было достигнуто стопроцентное сохранение приплода и овец.

Комсомолец М. Дюреев, работая в слесарном цехе Калмстроя, систематически выполнял производственные задания. За добросовестную работу он был премирован и назначен бригадиром. Комсомолец П. Волосатое работал бригадиром молодежной бригады. Ежемесячно свою норму он выполнял на 150%.

Комсомол Калмыкии оказал огромную помощь партийной организации в подготовке кадров коренной национальности. Из комсомольских рядов вышла плеяда партийных и советских руководителей в улусах и аймаках. В 30-х годах большинство председателей колхозов, сельсоветов, бригадиров колхозов, учителей Калмыцкой области были комсомольцами или бывшими комсомольцами (до 80%). Многие из секретарей улусных комитетов ВКП(б) и председателей улусисполкомов прежде также были комсомольскими работниками.