Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство «Наука», Москва, 1967.

Глава IV КАЛМЫКИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII-НАЧАЛЕ XVIII в.

1. Образование Калмыцкого ханства в составе России

Шертные грамоты 1655, 1657 и 1661гг., как уже отмечалось в предыдущей главе, юридически оформили завершение процесса добровольного вхождения калмыков в состав России на основе положительного для них решения русским правительством вопроса о пастбищных территориях и торговом обмене. За калмыками были формально и фактически закреплены полупустующие степные пространства по Яику, обеим сторонам Волги — от Астрахани до Царицына и Самары — и степи Придонья; им была разрешена также беспошлинная торговля на местных рынках. В обмен за это калмыцкие феодалы взяли на себя обязательство перед царями России «быть в послушании», «ходить войною на недругов» России и «изменников побивать», что в первую очередь и главным образом означало обязательство нести военную службу в пользу Российского государства.

Важно отметить, что в ходе и в результате вхождения калмыков в состав России создавались объективные экономические и политические условия для складывания особой калмыцкой государственности в форме ханства, вассального по отношению к царской власти России. Калмыцкое ханство просуществовало около ста лет и сыграло важную роль в истории калмыцкого народа. Однако процесс формирования и ранней истории этого ханства еще не вполне изучен. Имеются неясности, в частности, в таких вопросах, как этапы его формирования, время его формального и фактического становления, роль в этом процессе тех или иных калмыцких деятелей и т. п. Полные и исчерпывающие ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с историей Калмыцкого ханства,— дело будущего. В настоящее время ответы на них возможны лишь в общей форме, причем в некоторых случаях они будут носить характер более или менее обоснованных предположений.

Прежде всего можно считать вполне установленным и неоспоримым, что образование Калмыцкого ханства в составе России не было явлением случайным, что калмыки в XVII в. не представляли собой «дикую орду», «общество варваров», как это было принято считать в буржуазной историографию Калмыки прикочевали в Россию в силу ряда неблагоприятно сложившихся для ойратов условий в Западной Монголии, имея вполне сложившуюся и довольно сложную феодально-иерархическую структуру, сословный строй и традиции, которые на новой территории, в новых исторических, географических и социально-политических условиях получили дальнейшее развитие применительно к изменившейся обстановке. Немалую роль в этих процессах играли и такие факторы, как тенденция к централизации власти, наличие целой системы традиционных правовых норм — письменных и обычных, стремление ханов и тайшей сохранить возможно более полную свободу в решении их внешнеполитических задач, наличие самобытной калмыцкой культуры в виде языка и письменности, литературы и устного народного творчества, своеобразного быта и унаследованного от предков способа хозяйствования. Столкновение указанных факторов с объективными общероссийскими условиями того времени обусловило создание калмыками такого своеобразного государства— первого в их истории — как Калмыцкое ханство. В рамках этого государства и развернулся процесс консолидации калмыцкой народности.

Положительное для калмыков решение территориального вопроса и сосредоточение власти в складывавшемся государстве в руках одного, наиболее энергичного феодала проходили почти одновременно и были взаимообусловлены. Так, централизация власти в руках главного тайши, способного преодолевать сопротивление местных тайшей, обеспечить выполнение повинностей в пользу Российского государства, облегчала окончательное решение царским правительством вопроса о предоставлении калмыкам территории для кочевий. В свою очередь успехи в решении жизненно важного для калмыков территориального вопроса поднимали авторитет данного тайши в глазах других нойонов и всего народа, умножая число его сторонников и облегчая ему борьбу за централизацию власти и за создание калмыцкого ханства.

Русские и некоторые калмыцкие источники свидетельствуют, что первыми такими правителями были тайша Дайчин и его преемник Мончак (Пунцук), что именно они заложили территориальные и политические основы калмыцкого феодального государства в составе России. Есть все основания считать, что их роль в образовании Калмыцкого ханства не получила в литературе должного освещения и соответствующей оценки, хотя и встречаются у отдельных исследователей некоторые предположения об этом.

Что касается тайши Урлюка, то его роль как правителя была менее значительной — он не достиг того, чего добились его преемники.

Уже в 1635г., еще при жизни Урлюка, астраханский воевода сообщал в Москву, что «владеет де всеми калмыцкими улусы и алтыульскими мурзы Дайчин-тайша». В другом источнике, датируемом 1641г., сообщается, что тайши не имели права самостоятельно решать внешнеполитические вопросы без ведома Дайчина. Так, Шункей (Чункей, Сюнкей) отклонил просьбу о помощи ургенчского царевича Абул Газы, ссылаясь на то, «что он без указу брата своего Дайчина-тайши ему, Абыл Касиму царевичу, ратных людей на юргенского Исфендеяра дати не смеет...». Этот факт, как видим, тоже имел место при жизни Урлюка.

В 1644г. Урлюк погиб в Кабарде. «История калмыцких ханов» сообщает, что после смерти отца к Дайчину перешло звание «ахалакчи-тайша», т.е. звание главенствующего тайши.

В середине 40-х годов XVII в. калмыки испытывали острейший недостаток пастбищных территорий, а после их вытеснения из междуречья Яика и Волги российскими властями в ответ на авантюры некоторых калмыцких феодалов на Северном Кавказе, для них сложилась определенно кризисная обстановка. Именно в этот тяжелый момент Дайчин «единственное спасение усматривал в централизации власти». Со второй половины 40-х годов Дайчин вступает в тесные сношения с царской администрацией в Астрахани и Уфе и настойчиво добивается разрешения кочевать в междуречье, а затем по обеим сторонам Волги, подкрепляя свои просьбы тем, что «кочевать де им окроме тех мест негде».

По свидетельству русских и калмыцких источников, Дайчин всех тех тайшей, которые не поддерживали его политического курса и выступали против него, разорял и вытеснял за пределы калмыцких кочевий.

До нас дошли документы 1651г., в которых Дайчин величается «царем», «калмыцким, татарским самодержцем и многих людей государем и обладателем». Но царское правительство не могло допустить того, чтобы его подданный величался столь высоким званием. Поэтому эти документы оценивались им как «не попригожу написанные». Можно полагать, что по этой именно причине Дайчин не пользовался пожалованным ему далай-ламой ханским титулом, о чем сообщают Габан-Шараб и Батур-Убаши-Тюмень. Однако в 1661г., когда территориальный вопрос был уже окончательно решен, когда калмыки стали исправно нести военную повинность в пользу царя, снова появились документы, в которых Дайчин величается ханом. На одном из них есть помета: «Энэ бичик Дайчин хан буйю», т.е. это письмо хана Дайчина.

Живую картину высокого положения Дайчина нарисовал в 1660г. царский посол дьяк И.С. Горохов в своем статейном списке. Прибыв в ставку правителя калмыков, он увидел избу: «И перед избой поставлена палата, а в ней сидят и около нее человек двести. А от Дайчина избы от дверей стояло человек пятнадцать в кафтанах камчатых и атласных, да два человека ходили с мечи. И как в избу вошли, и Дайчин-тайша сидит против дверей у стены на своем месте. А место послано выше аршина кругом по сажени да покрыто коврами и положены подушки в изголовья. А около места поставлены скрыни писаные китайского дела, а на коленях у него шуба на соболях. А на Дайчине кафтан тмо зеленый киндяк, и в руках держит четки. Да в той же избе сидят по земле около его на коврах ближние его люди и владельцы в шубах и в кафтанах камчатых и атласных человек с двадцать, да стоят человек з десять. А в избе наряжено около ее кругом сажень з двадцать, прикрыты стены камками золотыми китайскими. А где же Дайчин-тайша сидит, и за ним на стене камка китайская ж, на ней две челюсти звериные натканы золотом китайского дела. А на земле стоит тоган железный, в тогане три кружки серебряные золочены мерою мало не в ведро, да поставлены на скамье чанища цельные. А у дверей стоят два человека».

Во всех этих фактах нельзя не видеть отражения развивавшегося процесса централизации власти в руках Дайчина, все чаще и все явственнее выступавшего в роли главного правителя складывавшегося калмыцкого государства. Но как строился аппарат власти в нем? Прямых указаний об этом в источниках, к сожалению, не имеется. В нашем распоряжении имеются лишь некоторые косвенные данные, позволяющие судить о структуре власти в ханстве в описываемое время.

Письмо тайши Дайчина царю Алексею Михайловичу 1661 г. (подлинник)

Известно, что калмыки пришли в Россию с определенными традициями обычного и писаного права. Монголо-ойратские законы 1640г. содержат указания о князьях (нойод) разных рангов, о великих князьях (ике нойод) и малых князьях (бага нойод), а также о князьях — правителях крупных улусов (олон ами нойод). Во время составления этих законов Дайчин, видимо, не подходил ни к одной из указанных категорий, что видно из текста, говорящего о группе князей «из разряда Дайчина и Цукера». По всем данным речь здесь идет о торгоутском Дайчине и цоросском Чокуре, кочевавших в конце 30-х годов XVII в. в степях Приуралья и Поволжья, еще не ставших «великими князьями», но уже переставших состоять в рядах «малых князей».

Через два десятилетия, однако, положение существенно изменилось. Дайчин оказался во главе нового территориально-политического объединения, делами которого надо было как-то управлять, что было невозможно без соответствующего административного аппарата. Источники позволяют говорить о существовавшем при калмыцком правителе совещательном органе, в состав которого входили его ближайшие родственники, местные улусные правители и небольшое число чиновников (табунангуд, ямату нойод, ямату тушимет). Русские архивные документы часто именуют этих садовников «думчими тайшами». Решения данного совещательного органа вступали в силу лишь после их утверждения правителем Калмыкии. Проведение же этих решений в жизнь возлагалось на штат гонцов (элчи), на обязанности которых лежало доведение их до сведения тех, кого они касались.

В улусах и аймаках волю местного правителя выполняли свои чиновники (отоккин сайд тушимет, аймаккин тушимет) в лице сборщиков податей (шулюнга), старост (демчей), гонцов (элчи) и т.п., действовавших под руководством особого начальника (дарги) при ставке улусного князя или зайсанга.

В военное время собиралось калмыцкое ополчение, причем во главе улусных отрядов стояли правители соответствующих улусов (хошучи). Во главе всего ополчения находился назначенный правителем Калмыкии один из преданных ему сановников. К числу почетных военных должностей относились также знаменосцы (тугчи) и трубачи (бурэчи).

Интересно отметить, что в Калмыкии в конце XVII—первой половине XVIII в. сложилась своя система судопроизводства и общего управления, известная под именем «зарго». Монголо-ойратские законы 1640г. совершенно не упоминают ни о зарго, ни о его членах (заргучи), из чего можно сделать заключение, что в то время этот институт не был известен ни в Монголии, ни в Джунгарии, ни в Калмыкии. Но законы калмыцкого правителя Дондук-Даши, появившиеся примерно через 100 лет после съезда 1640г., говорят о зарго и заргучи вполне определенно и неоднократно.

Правительство России в годы правления Дайчина и Мончака проводило свою политику в Калмыкии через особых представителей, посещавших ставку калмыцкого правителя. Одним из таких представителей был князь К.М. Черкасский. В начале 60-х годов XVII в. в Москве был образован специальный Калмыцкий приказ, ведавший всеми делами вассального Калмыцкого ханства.

В это время внешнеполитическая обстановка складывалась для Российского государства неблагоприятно. Заинтересованность царского правительства в использовании калмыцкого войска на полях сражений вынуждала его спешить с решением территориального вопроса в пользу калмыков, что в свою очередь способствовало процессу централизации власти в руках их правителя. Первое испытание прочности сложившихся взаимосвязей между калмыцкими феодалами и царской властью приходится на 1657—1661гг., когда совместные выступления калмыков с ратными людьми низовых городов Поволжья, казаками Дона и Запорожья остановили на некоторое время вторжение турецко-крымских войск на юго-востоке Русского государства. Крымский хан неоднократно пытался склонять калмыцкого правителя Дайчина на сторону антирусской коалиции. В 1657г. Дайчин, как об этом уже говорилось выше, получив соответствующее предложение, ответил хану, что находится в вечном подданстве у русского царя и по этой причине не может вступить в союз с Крымом. В следующем году в ставку правителя калмыков прибыло из Крыма большое посольство с богатыми дарами, пытавшееся настроить калмыцких феодалов против России, но успеха не имело.

В конце 1658г. крымский хан вновь подговаривал Дайчина к совместному выступлению против России, предлагая ему захватить Казанский и Пермский уезды. Калмыцкие феодалы и на этот раз не поддались хану. В 1659г. правитель Крыма предпринял еще более настойчивую попытку склонить Дайчина и его приближенных на свою сторону, но и она оказалась безуспешной.

В 1660г. Украина подверглась нападению с двух сторон; с запада шел король польский, с юга — хан крымский. Развернувшиеся военные действия у Конотопа и в других местах не принесли вначале успеха русско-украинской армии. Решающие бои завязались под Львовом. Поход войск царского воеводы В.Б. Шереметьева и гетмана Украины Ю. Хмельницкого оказался неудачным, их войска отступили в район г. Чуднова, где попали в окружение и понесли тяжелые потери, а воевода Шереметьев попал в плен. Тяжелая обстановка сложилась и на Дону. Против России открыто выступил турецкий султан, отправивший под Азов 33 корабля с 10-тысячной армией и артиллерией. В то же время в Азов прибыл крымский хан с 40-тысячной армией. Трудная военная обстановка, сложившаяся на Украине, в Белоруссии и на Дону, заставила правительство России принять экстренные меры для собирания сил против наступавших польских и турецко-крымских феодалов. Одним из таких мероприятий было посольство И.С. Горохова, которому предписывалось передать указ царя Алексея Михайловича, «чтобы Дайчин-тайша послал к крымскому хану спрещение, чтобы крымский хан от польского короля отстал и помочи ему не чинил». В противном случае Дайчину предлагалось «посылать своих воинских людей на крымские улусы».

Калмыцкие войска численностью около 10 тыс. выступи и в поход против турецко-крымской армии. Из этих 10 тыс. воинов половину дал Дайчин, а остальные 5 тыс. выделили его тайши.

В документах имеются сообщения астраханского воеводы Г.С. Черкасского об успешных операциях калмыков.

В 1661г. Дайчин, ссылаясь на свой преклонный возраст, отошел от дел, поручив их сыну Мончаку. Последний оказался энергичным продолжателем политики отца. По сообщению В.М. Бакунина, он всех тайшей, выступавших в качестве соперников, старался «улусами обессилить, а противного себе родного племянника своего, имянуемого Джалба» (по русским документам Ялбу), нарушившего шерть 1661г., разбил, а его самого выдал царским властям. Этот акт Мончака вызвал гнев Дайчина. Последний потребовал от русских властей немедленного освобождения Джалбы, угрожая в противном случае выступить против астраханского воеводы и силой освободить племянника. Однако Дайчин не встретил поддержки со стороны других тайшей, подавляющее большинство которых оказалось объединенным вокруг Мончака. В этих условиях Дайчин, решивший во что бы то ни стало вызволить своего племянника, примкнул к башкирским повстанцам, выступавшим в это время против царского правительства, совместно с которыми действовал вплоть до 1664г., после чего повинился, был русскими властями прощен и получил разрешение кочевать со своим улусом в междуречье Яика и Волги.

Так, Дайчин, еще недавно являвшийся главным правителем Калмыкии, первым ее фактическим ханом, оказался отвергнутым тайшами. Теперь уже не Дайчин, а Мончак был главным правителем Калмыкии, ее вторым фактическим ханом. Именно это показали события 1662—1664гг.

Летом 1663г. в Калмыкию прикочевала из Джунгарии хошоуто-дербетовская группировка Конделена-Убаши и Даяна-Омбо. У Сарпинских озер астраханский воевода князь Черкасский имел встречу с Мончаком и послами Конделена-Убаши и Даяна-Омбо, которые заявили, что их тайши «хотят быть в подданстве и во всяком послушании так же, как и Мончак-тайша». Вскоре улусы прибывших нойонов соединились с улусами калмыцкого правителя, признав как непосредственную власть Мончака, так и верховную власть Русского правительства.

За время своего управления калмыцкими улусами (1661 — 1669) Мончак неизменно был верен русскому правительству и нес службу в его пользу. Причем он не только выполнял распоряжения русских властей, но и проявлял инициативу, иногда подсказывая им те или иные мероприятия. Так, в начале 1664г. он известил русское правительство о намечавшемся заговоре башкирских и татарских феодалов против России, причем заговорщики рассчитывали на поддержку Крыма. Мончак рекомендовал властям подавить заговор и выступить против Крыма, обещая поддержать этот поход своими войсками.

Мончак предложил также возвести ряд укреплений «в понизовых местах», очевидно, по Волге, на Дону, а также на Яике для защиты низовьев Дона и Волги от набегов крымских феодалов. При этом наибольшее значение Мончак, видимо, придавал постройке города на Дону с постоянным гарнизоном, в 2 тыс. русских ратных людей. «И с теми людьми ему, Мончаку, и калмыцким его людем для поиску под Крым и в ыные места лехким делом ходить бы почасту, и крымскому б де хану во всяком ево злом вымыслу чинить помешки». Город на Яике Мончак предлагал построить «о урочище Индере», т.е. близ Индерского озера; он должен был служить защитой «от приходу дальних калмыцких людей великого государя под городы и на их калмыцкие улусы».

Крымский хан, убедившись в том, что калмыки представляют собой серьезную силу, мешающую ему организовать набеги на русские земли, пытался привлечь их на свою сторону и заключить союз с их тайшами, но успеха не добился. Мончак известил русское правительство, что «крымский де хан присылает к нему, Мончаку-тайше, людей своих безпрестанно, чтоб он с ним, ханом, был в соединенье, а великого государя с людьми в войне. И от того де крымский хан сулит ему, Мончаку, подарки большие. И он де, Мончак, для великого государя милости в том крымскому хану отказал».

Царское правительство весьма ценило лояльную службу Мончака, войска которого оказывали существенную помощь русским армиям, отражавшим натиск Крыма и Турции.

В последние годы жизни Мончак вел войну с «дальними калмыками», а в годы крестьянской войны под предводительством Степана Разина, по требованию русского правительства, посылал свои отряды для борьбы с повстанцами. В.М. Бакунин сообщает, что Мончак «умер около 1669 года, поруча по себе правление калмыцкого народа старшему своему сыну Аюке».

Так развивался процесс формирования калмыцкого феодального государства. К началу 60-х годов окончательно определилась территория, выделенная калмыкам царской Россией, укрепились торговые отношения калмыков с русским населением, окрепла центральная ханская власть. Калмыкия превратилась в феодальное государство в составе России, подвластное царской власти. Дайчин и Мончак были основателями Калмыцкого ханства и его первыми правителями.