Данные о численности всех оставшихся калмыков были представлены в связи с запросом П. С. Палласа. Знаменитый путешественник побывал в калмыцких улусах в 1769 году, он сам и его сотрудники тогда собрали интересный этнографический материал, затем они ушли на восток, в Сибирь, потом вернулись уже в 1774 году. На этот раз Паллас запросил Калмыцкую экспедицию предоставить ему копии родословных таблиц "о разных калмыцких владельческих племенах", "ведомость о числе находящихся ныне между Доном и Волгою" калмыцких разных улусов и другие данные. На этот запрос ему ответили, что "оставшиеся на Волге калмыки находятся: у торгоутова рода полковника князя Дондукова с братом его бригадиром Ионою Дондуковым — 2592 кибитки, у Яндыка — 1216, Асархи — 789, у племянника его Маши — 821, у Арабжуровых родственников Торгоутовых же владельцов братьев его двух Санжилы и Балнигая — 14, у сына его Арабжурова — Нохоин Кобеня — 33; Хошоутова роду Замьяна — 817, у Теки — 185, у племянника его — 25; Зенгорского роду у Тюменя — 294, у Джиргала — 50; Дербетева роду у главного Цебек-Убаши — 4422 и так всех ныне между Доном и Волгою калмыцких разных улусов находится 11258" кибиток. На вопрос, сколько калмыков пришло по падении Джунгарского ханства, был ответ: при одних зайсангах вышло восемьсот кибиток и с Шеаренгом вышло две тысячи кибиток; эти последние и ушли обратно, так что всех оставшихся калмыков было 11258 кибиток.

Некоторые нойоны, отправленные в С.-Петербург, перед отъездом оставили своеобразные документы об управлении улусом и дарственные письма. Они представляют собой ценный материал для исследования внутренней структуры и быта калмыков.

Так например, Яндык 28 ноября 1772 года писал коллежскому асессору Воронину, что улусы свои поручает губернатору Бекето¬ву, а от его имени поручает ему, Воронину, и объявил, что "по отбытии его улусных людей суды и расправы чинить имеют нижеписанные зайсанги, а именно: зайсанги Шиби, Шарап, Раши-Гецюль, Сенге, Убаша, Чюрюм, Агани, Иши, Лоузанг, Дойод, Цойджип-Солом — всего четырнадцать человек, которые де нетрудные дела имеют решить сами, а в трудных требовать его, асессора Воронина, совета и всякие поступки улусных людей наблюдать; всех домашних и домовой его экипаж препоручил наблюдать каанарам и служителям, над коими старшими имеют быть Габун-Шарап и Аракба, а надо всеми оными имеет быть Аксахал".

После смерти Яндыка улус был оставлен его жене Битюке. По вопросу управления улусом она написала письмо в Калмыцкую экспедицию о том, что "Керетев, называемых Барун, состоящих в 400-х кибитках, судные дела разбирать Аксахалу и Кирипу, Бага-Цатанов, Бага-Керетев, Багутов и Шабинеров, состоящих в 550 кибитках, судные дела разбирать Ботогону, Агане и Дойоду — трем человекам, и оным пяти человекам судные дела решить определила".

Яндык также позаботился о тесте и своей жене. На имя тестя он оставил такое распоряжение:

"Владельца Яндыка письмо и печать:
Дал сие, Хамугин Бакше, пред сим один его сын, поехав за моим делом, погиб; ныне дочь его, от которой он имел себе всякое призрение, по желанию моему взял я ее в жены; в рассуждении чего как подвластным моим, так российским людям и татарам, ему, Хамугин Бакше, никакого не чинить насилия и быть ему вольным и ни от кого не зависимым.

У письма печать красная, суриковая.

Писано осеннего среднего месяца 8 числа 1772 года". Это увольнительное письмо давало право дарханства.

Главный зайсанг этого улуса Аксахал в Калмыцкую экспедицию подал другое письмо от своего имени:

"Ведомства моего калмык Аракбу, Чюлчюме и Хокчина в четырех кибитках состоящих представил я владелице Бютюке с тем, чтоб они почитались ее дядьками, о чем впредь для ведома оной экспедиции во известие и представляю. Писано месяца мечина 9, т. е. июля 9 дня 1781 года". Такие документы говоря то бытовании обычая, когда зайсанги делали подарки людьми из своих подвластных хотя бы жене нойона.

Не успели утихнуть страсти на Нижней Волге после ухода калмыков и подсчета численности оставшихся и жизнь еще не вошла в спокойное русло, поднялась новая волна — восстание крестьян и казаков под предводительством Е. И. Пугачева. В этом восстании приняли участие в основном крещеные калмыки из Ставрополя. Здесь интересно то, что на стороне Пугачева находился Федор Дербетев, а одним отрядом правительственных войск командовал полковник князь Алексей Дондуков. Федор Дербетев был племянником Алексея Дондукова — сыном его сестры. Из калмыцких нойонов короткое время с Пугачевым находился дербетовский Ценден-Дорджи, но свое участие он объяснил тем, что не хотел, чтобы восставшие разорили его улус. В результате происшедших событий на Волге, Н. А. Бекетов был вызван в Петербург, но там его ожидало повышение — он стал сенатором. Оценивая его деятельность в должности астраханского губернатора, отметим, что его пребывание здесь ознаменовалось двумя исторически важными событиями: уходом калмыков в Китай и пугачевским восстанием. Деятельность Бекетова на посту губернатора была аналогична деятельности А. Волынского. Они были больше озабочены личным обогащением и карьерой. В Петербурге оба были в фаворе. На место Бекетова на короткое время губернатором губернии был прислан генерал-лейтенант П. Н. Кречетников. Затем его сменил П. С. Жуков.

В калмыцких улусах еще продолжали иметь место претензии нойонов к наследию предков. Они выдвигали новые требования для увеличения своих владений.

В феврале 1784 года к Жукову обратился полковник А. Дондуков. Он требовал себе в наследство улус умершего Яндыка. Вот как он это обосновывал: "Я о праве наследства к Яндыкову улусу представил достаточное показание, почему вашему превосходительству и доношу: бывшей над калмыцким народом Аюка-хан был мне родной прадед, которой имел у себя восемь сынов; первой Чакдоржап, Араптан, Санжин, Гюнжип, Гунделек, Черен-Дондук, Галдан-Данжин, Баранг; Черен-Дондук мой двоюродный дед по достоинству его был ханом; Гюнжип мой родной дед имел у себя два сына: первой Дондук-Омбо, Бокширга. Дондук-Омбо мой отец, также был ханом; Чакдоржап мой двоюродный дед, имел у себя двенадцать сынов: первой Бату, Дасанг, Баксадай-Доржи, Дондук-Даши, Данжин-Доржи, Нитыр, Ренцен-Джап, Бодонг, Солом-Дончин, Доржи-Раши, Яндык, Бусурман-Тайджи; Дондук-Даши мой двоюродный дядя был ханом же, а ему, хану Дондук-Даше, Яндык был родной меньший брат, а мне двоюродный дядя, а как он, Яндык, не имеет после себя ближнее меня наследников, почему я и просил... о не лишении меня того наследства по праву принадлежащего мне Яндыкова улуса".

Эту же просьбу Дондуков повторил сменившему Жукова генерал-порутчику И. В. Якоби. При этом он говорил о своих заслугах: в 1771 году с калмыцким войском ходил на Кубань, "где обще с отряженною из корпуса генерал-порутчика де Медема командою, тамошний народ разбив, привел в крайнее разорение"; в 1773 —1774 годах был командирован с калмыцким войском и с драгунской ротой и с тысячною донских казаков командою главным над всем тем войском и бывшими при том калмыцкими владельцами командиром на луговую сторону против злодействующих киргис-кайсак, где равно подбегавшую к Волге воровскую их партию разбил, за что он и все участники получили награды; также и против Пугачева ходил походом. При этом, претендуя на Яндыков улус, писал, что "жена его Бютюка самоподлейшего состояния, никак не может названа владелицею, потому что умершим владельцом Яндыком в замужество взята из аймака зайсанга его Аксахала и остается после его бездетна, каковых по калмыцким правам и древним их обыкновениям, хотя б она и не такая подлая, какова есть Бютюка, а владельческой природы была, наследницами не утверждаются и к правлению улусов не допускаются, а отпускают их к родственникам, и отдают те улусы, кому по наследству принадлежат; как то я с братом моим на сей Яндыков улус по тем же самым калмыцким узаконениям и обрядам неоспоримое право имею, потому что мы ему, Яндыку, ближние по отце нашем родственники, а именно: внучатые племянники и ближнее нас никого ему в родстве из калмыцких владельцов здесь не имеется; следовательно и принадлежит оной к отдаче во владение нам с братом, а не ей холопке — Бюткже" и т. д.

Полковнику, князю Алексею Федоровичу Дондукову не удалось довести дело до завершения и завладеть Яндыковским улусом. Он умер 17 апреля 1784 года в 5-м часу по полуночи и похоронен в Енотаевске. Раньше него 30 ноября 1781 года умер и бригадир, князь Иона Дондуков, находившийся в С.-Петербурге. У него осталась малолетняя дочь — княжна Вера Дондукова (родилась в 1781 году). Из соображений, что княгиня и княжна Дондуковы живут в С.-Петербурге и калмыцкие обычаи и обряды им неизвестны, и если им поручить и отдать улус, может произойти в правлении улусом упущение, отягощение "или излишнее послабление", решили отдать улус в опекунское правление, а Вере Дондуковой было компенсировано 50 тысяч рублей.

Со смертью Ионы Федоровича мужская линия князей Дондуковых прервалась. Он был женат на Марии Васильевне Корсаковой — дочери полковника Василия Ивановича Корсакова, в 1781 году у них родилась дочь Вера. В 1802 году Вера Ионышна вышла замуж за отставного гвардии полковника Никиту Ивановича Корсакова. По просьбе своей жены, Никита Иванович принял титул, герб и фамилию князей Дондуковых и потомственно стал именоваться князем Дондуковым-Корсаковым.

У Веры Ионышны и Никиты Ивановича в 1803 году родилась дочь Мария. В 1817 году она вышла замуж за полковника Михаила Александровича Корсакова. Этот брак оказался долгим и счастливым. У них родились двенадцать детей: шестеро сыновей и шестеро дочерей. В родословной таблице, которая дается в Приложении этой книги, приводятся их имена.

Сам Михаил Александрович родился в 1794 году и прошел все ступени военной карьеры — от прапорщика лейб-гвардии Преображенского полка до полковника. Именным высочайшим указом от 10 сентября 1820 года ему было дозволено принять герб, титул и фамилию князей Дондуковых и именоваться впредь, потомственно князем Дондуковым-Корсаковым. Тогда же он был уволен из армии и продолжил гражданскую карьеру: в 1826 году он камергер высочайшего Двора, в том же году он Гдовский уездный предводитель дворянства, в 1830 году — статский советник. Через три года он — попечитель Санкт-Петербургского учебного округа, а через год — действительный статский советник, в 1835 году — вице президент Академии наук и в том же году — тайный советник. Он имел поместья в Порхонском, Гдовском и Опочецком уездах, дом в Санкт-Петербурге и дачу в Ораниенбауме.

Самую впечатляющую карьеру сделал его сын Александр Михайлович Дондуков-Корсаков. Он родился в 1820 году. После окончания Санкт-Петербургского университета, он поступил на военную службу: в 1841 году — корнет лейб-кирасирского наследника цесаревича полка, в 1843 — поручик, через два года командирован на Кавказ, переведен в гусарский герцога Лейхтенбергского полка с производством в штабс-ротмистры в 1846 году, через два года с чином лейб-гвардии переведен в гусарский полк, в 1850 — ротмистр, в том же году он уже полковник, через два года переведен в Нижегородский драгунский полк, а еще через год — он командир того же полка; в 1854 году в возрасте 34 лет, с университетским образованием, он генерал-майор; в том же году он назначен в распоряжение атамана Войска Донского, через два года — начальник штаба Войска Донского и через год он уже генерал-лейтенант; вышел в отставку в 1863 году. Но через пять лет он снова поступил на службу. В 1869 году он Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор в чине генерал-адъютанта. Он принимал участие в русско-турецкой войне 1877—1878 года, тогда же был назначен императорским российс¬ким Комиссаром в Болгарии, в 1879 году — член Государственного Совета, генерал-откавалерии; в следующем году — Харьковский генерал-губернатор. В 1882—1890 годах он — главноначальствующий гражданской частью на Кавказе. Он был женат на Надежде Андреевне Кологривовой — дочери генерал-откавалерии Андрея Семеновича Кологривова и Екатерины Александровны, урожденной Челышевой — кавалерственной дамы ордена Св. Екатерины, которая в первом браке была замужем за графом Григорием Коновницыным. Александр Михайлович умер 15 апреля 1893 года. Князь Николай Михайлович (1821 — 1856) — гвардии поручик. Князь Алексей Михайлович (1822—1894) — член Смоленского окружного суда, камергер высочайшего Двора, действительный статский советник; женат был на Ольге Алексеевне Пещуровой — дочери сенатора, тайного советника Алексея Никитича Пещурова и Елизаветы Христофоровны, урожденной Комненко.

Князь Никита Михайлович (1826 — 1860) — корнет кавалергардского полка, впоследствии отставной гвардии полковник; женат на Антонине (Аделаиде) Николаевне Окуневой — дочери генерал-лейтенанта Николая Александровича Окунева.

Князь Владимир Михайлович (1840 — 1902) — действительный статский советник, камергер высочайшего Двора; петергофский уездный предводитель дворянства; женат на баронессе Марии Александровне Фредерике — дочери генерал-лейтенанта барона Александра Андреевича Фредерике и Дарий Алексеевны, урожденной Бартоломей.

Княжна Вера Михайловна (1824 — 1865) — замужем за опочецким уездным предводителем дворянства, полковником, графом Яковом Карловичем Сиверсом.

Княжна Мария Михайловна (1827 — 1909) — была известна своею филантропическою деятельностью; фрейлина высочайшего Двора.

Княжна Ольга Михайловна замужем за членом смоленского окружного суда Николаем Густавовичем фон-Регекампф.

Княжна Надежда Михайловна (1835 — 1908) замужем за опочецким уездным предводителем дворянства, статским советником Иллиодором Александровичем Яновичем.

Княжна София Михайловна замужем за тайным советником графом Петром Александровичем Гейденом.

Из других представителей рода можно отметить, что князь Николай Александрович был капитаном 2-го ранга, женат на графине Александре Карловне Ребиндер — дочери графа Карла Константиновича Ребиндера.

Княжна Надежда Владимировна — фрейлина высочайшего Двора, замужем за Львом Ивановичем Изъединовым. Высочайше утвержденным 12 января 1907 года положением Первого Департамента Государственного Совета ему дозволено присоединить к своей фамилии и гербу фамилию, герб и титул князей Дондуковых и именоваться впредь князем Дондуковым - Изъединовым; он был корнетом лейб-гвардии гусарского полка 1884 года; впоследствии отставной полковник; Курский предводитель дворянства; в должности шталмейстера высочайшего Двора.

Княжна Надежда Михайловна (1877—1900), замужем за поручиком Сергеем Дмитриевичем Оболенским — Елизаветпольским вице-губернатором.

Этот список рода завершает Георгий Львович Дондуков-Изъединов.

Род князей Дондуковых занесен: в Российскую родословную книгу, в Историю родов русского дворянства, в Дворянские роды, внесенные в Общий Гербовник Всероссийской империи, в Списки титулованным родам и лицам Российской империи, в Титулованные роды Российской империи и Родословные сборники. О Дондуковых писали князь П. Долгоруков, историки Соловьев и Новолетов. В 1836 году в Тифлисе вышла монография "Род князей Дондуковых-Корсаковых". После выхода в свет работ этих авторов, история рода продолжалась. Последней обобщающей работой был труд историка С. Любимова — "Русские князья калмыцкого происхождения", вышедший в Ставрополе в 1915 году.

В 1785 году на имя М. М. Жукова пришло требование "О приведении в известность числа кибиток, владельцов, зайсангов и калмыков". Оказалось, что генерал-прокурор князь Александр Алексеевич Вяземский запросил сведения "о калмыцких кибитках, поскольку в каждой счисляется душ". По данным Астраханской губернской канцелярии калмыцких кибиток было 12252, но по Калмыцкой экспедиции от 28 сентября 1783 года было дано число в 13059 кибиток.

Согласно этого требования калмыцкие нойоны подали сведе¬ния каждый по своему улусу.

Икицохуровского улуса владелец Маши писал: "Во всем улусе моем верное счисление мною учинено, по которому оказалось: муж. пола — 1453, жен. пола — 1451, а всего 2904 души". Этого же улуса владелец Цаган-Кичик донес, что "муж. пола — 1702, жен. пола — 1659, а всего 3361 душа". У торгоутовского же нойона Нохоин-Кобеня "в 35 кибитках муж. пола — 60, жен. пола — 70, всего 130 душ".

Опекуны Багацохуровского улуса зайсанги Баяр и Павел Алексеев донесли: "муж. пола — 5006, жен. пола — 5071, сверх оного числа гелюнгов — 118, престарелых — 89". В другом варианте говорится: "способных к службе 2942 кибитки; муж. и жен. полу душ состоит 8912, в том числе 4430 душ мужеска, а женска — 4482 души, к службе неспособных 144 кибитки... гелюнгов — 118 человек, гецулей — 211, манджиков — 430 душ".

"Бывшего владельца Яндыка старых подвластных калмык муж. пола — 1351 душа, женска — 1373 души, новопожалованных муж. пола — 1079 душ, женска — 1133 души. Ботогоновых шабинеров муж. пола — 135 душ, женска — 149, а всего всех 5219 душ". Отдельно отметили, что "владелица наша Бютюка — одна, подвластных калмык 1230 кибиток, престарелых 202 кибитки". "Штатное число духовных: первое, Лама, 49 гелюнгов, 66 гецулей, манджиков 18. У Ботогона при Куре 7 гелюнгов, гецулей 15, манджиков 17, всего всех духовных 170 человек".

По Хошеутовскому улусу писали, что всего 892 кибитки — всего 3400 душ. И еще: "Я, владелец Тюмень с сыном Сербеджапом, при мне же имеются умершего владельца Джиргала дети Цебек и Убаши — два сына. Начальник духовного чина, называемый Лама — один, гелюнгов — 41, гецюлей — 75, манджиков — 25 человек".

Дербетов владелец Ценден-Дорджи доносил, что "о числе душ только полагаем быть всех 18061 душа". Кроме того, было еще добавлено: "Я, Дербетев владелец Ценден-Дорджи, дети мои: большой сын Бодогой, Делегер, Шарап-Джамба, Бакла-Ату, Цук-лату и Мукааджи, родственники же мои: владелец Юдюрго имеет подвластных 65 кибиток, владелец Чючей подвластных имеет 55 кибиток, владелец Убаша имеет подвластных 92 кибитки, владелец Нима имеет 15 кибиток, Хапчик — 9 кибиток и владелец Шамбай — 9 же кибиток".

Хошеутов владелец Цагалай: "Подвластных моих было 75 кибиток, из того числа вымерло 6, затем осталось 69 кибиток, в коих муж. пола детей состоит 47 душ, женска — 71". "Хошоутовых владельцов всего всех, а именно: Тюмень, Цагалай, Цебеки Цаган-Кюкен — четыре человека".

Почти все нойоны дали данные о количестве зайсангов по именам, которые управляли своими аймаками, а выбранные из них управляли улусами, являлись членами суда Зарго.

В эти десятилетия происходили движения в Дербетовском улусе, продолжались споры между нойонами — претендентами на управление улусом. Это было связано со смертью старших и многочисленностью наследников.

Умерший в С.-Петербурге Цебек-Убуши по своему завещанию передал правление улусом Ценден-Дорджи. Согласно воле ной¬она и по распоряжению астраханского губернатора М. М. Жукова, Ценден-Дорджи "во всем Дербетовом улусе был учрежден под присягою на прежних калмыцких правах владельцом". Ценден-Дорджи управлял улусом в течение десяти лет и умер в 1784 году, оставив пятерых малолетних сыновей на попечение своей жены Тарзы.

Генерал-аншеф Рязанский, Тамбовский и Кавказский, генерал-губернатор Гудович запросил сведения об оставшемся имении после Ценден-Дорджи. На запрос генерала рапортом сообщили: "1-е. Оставшая владельца Цендена жена — владелица Тарза 55 лет, дети его: Бабул — 23, Манаджи — 14, в службе нигде не состоят, а находятся в доме своем при матери и управляют их собственным улусом. 2-е. У владельца Цендена кроме Дербетевых улусов, которые ему принадлежали, был собственный улус, который ныне состоит под управлением жены его, объявленной Тарзы, и детей его во 159 кибитках... 4-е. Дербетевы улусы состоят ныне в числе 4881 кибитке".
В 1799 году зайсанги и все общества Малого Дербетева улуса написали в Калмыцкое правление письмо, в котором объяснили многие происшедшие процессы: