Эрдниев У.Э. Калмыки: Историко-этнографические очерки. - 3-е изд., перераб. и доп. - Элиста: Калм. кн. изд-во. 1985. - 282 с., ил.

Памяти моей жены Санджиевой Кермен Санджиевны посвещаю

Калмыки — монголоязычный народ. Они проживают, в основном, в Калмыцкой АССР, входящей в состав РСФСР. Калмыцкая АССР граничит на востоке с Астраханской областью, на юге — с Дагестанской АССР, на юго-западе — со Ставропольским краем, на западе — с Ростовской, на севере — с Волгоградской областями. Небольшие группы калмыков проживают в Астраханской и Волгоградской областях, отдельные семьи — в различных регионах Советского Союза.

Калмыцкий язык относится к монгольской группе языков и имеет два диалекта — дербетский и торгутский, между которыми нет существенных различий.

До Великой Октябрьской социалистической революции калмыцкое население было разделено между различными губерниями царской России. Большая часть жила в Астраханской губернии и была объединена в восемь улусов, которые согласно правительственной инструкции соответствовали русским волостям. Ими управлял астраханский губернатор, назначавшийся одновременно главным попечителем калмыцкого народа. Значительная группа калмыков, называвшаяся донскими, проживала на территории Области Войска Донского. В Ставропольскую губернию входил Большедербетовский улус. Небольшие группы калмыков были включены в состав уральских, оренбургских, терских казаков.

Улусы и входящие в их состав, аймаки, считались объединениями родственных между собой группа или семей, происходящих от деления древних родов. Но это не соответствовало их действительному содержанию: они были административными объединениями различных этнических групп, смешавшихся между собой.

Великая Октябрьская социалистическая революция явилась поворотным моментом в истории народов СССР, в том числе калмыцкого народа, вековое чаяние которого — о национальном воссоединении осуществилось в 1920 г., когда была образована Калмыцкая автономная область, преобразованная в 1935 г. в Калмыцкую АССР.

Калмыкия занимает западную часть Прикаспийской низменности, возвышенность Ергени и Кумо-Манычскую впадину, на юго-востоке ее территория омывается Каспийским морем.

Прикаспийская низменность плавно понижается от подножья Ергеней побережью Каспийского моря и представляет собой ровную, слегка волнистую поверхность с характерными для нее разбросанными блюдцеобразными углублениями, которые в отдельных местах превратились в солонцы. Она характеризуется как полупустыня, однако в ней встречаются лиманы и озера, например, такие как Яшкуль, Чилгир, Джамтыр, Зоста, богатые камышовыми зарослями. Но многие из этих озер летом пересыхали и не могли обеспечить водой население и скот. Поэтому калмыки высока ценили дождевые воды, накапливавшиеся в блюдцеобразных углублениях: этой водой поили скот.

В юго-восточной части низменности находятся Черные земли, почти не покрывающиеся зимой снегом, что позволяло калмыкам, начиная с конца XVII в., использовать их в качестве зимних пастбищ для отгонного животноводства. На юге этот обширный район заканчивается буграми Бэра, для которых характерны продолговатые параллельно расположенные гряды холмов.

В XIX в. в береговой зоне Прикаспийской низменности было много заливов, ильменей, проток, ныне уже пересохших. Протоки и рукава (р. Волги были богаты рыбой, а берега ее — зарослями камыша и чакана, которые служили зимним убежищем для скота, обеспечивали население топливом и строительным материалом.

Ергенинская возвышенность является продолжением Приволжской. Ергени (Наименование «Ергени» происходит от калмыцкого слова «эрге» — крутизна, круча) начинаются в районе г. Волгограда и тянутся к югу до долины реки Восточный Маныч на протяжении почти 350 км. На западе Ергени имеют пологие склоны, незаметно переходящие в Сальскую степь. Восточный склон Ергеней круто обрывается к Прикаспийской низменности. Ергенинская возвышенность изрезана многочисленными речками и балками, разделенными друг от друга мысовидными гребнями — хамурами. Речки, питаясь родниками, талыми и дождевыми водами, наполняют низины, образуя у подножья Ергеней озера и лиманы Сарпа, Цаца, Барманцак, (Барванцак), Хорто (Пришиб), Ханата, Цаган-Нур, Алцын-Хута и другие, представляющие собой русла древних рек. Паводковые воды заливают огромные пространства в пределах нынешних Октябрьского, Малодербетовского, Сарпинского, Приозерного и Целинного районов. После спада воды они зарастают луговыми травами, дающими богатый урожай, а также камышом, который местное - население использует для заготовки кормов и производства строительных материалов.

Ергенинская возвышенность располагает достаточным количеством пресных подпочвенных вод, находящихся близко к поверхности земли.

Кумо-Манычская впадина имеет волнистую поверхность, понижающуюся с северо-запада на юго-восток. В ней довольно много широких речных долин, длинных узких лиманов и соленых озер (Маныч-Гудило, Восточный Маныч, Большое Яшалтинское, Царык, Цаган-Хаг и т. д.)

На крайнем западе в пределы Калмыкии входят пологие северные отроги Ставропольского плато, где расселялись раньше калмыки Большедербетовского улуса. По своим природно-климатическим особенностям этот район близок к Ставропольскому краю и Нижнему Дону: по плодородию почвы и обильной растительности он пригоден не только для скотоводства, но и земледелия.

Калмыкия расположена вдали от океанов, что обусловило ее резко континентальный, засушливый климат с незначительным количеством атмосферных осадков, выпадающих, как правило, зимой и уменьшающихся с запада на восток. Соседство Каспийского моря заметного влияния на климат не оказывает.

На юго-западе выпадает в среднем за год 250—350 мм осадков, а на юго-востоке — не более 120—160 мм. Часты засушливые годы, годы с повышенной влажностью крайне редки. В течение года дуют сильные ветры, летом преобладают восточные суховеи, особенно губительные в момент цветения и созревания культурных растений. Лето жаркое, зима холодная, малоснежная. Продолжительность летнего периода равна 5 месяцам. Летом температура достигает +25,5—30 градусов. Продолжительность зимы колеблется от 3-х до 4-х месяцев, средняя температура —8—10 градусов.

Среди степных трав преобладают ковыль, типчак, белая полынь; укосные травы разнообразны: овсяница, пырей, лисохвост, тимофеевка. Развитие растительности прерывается летом и вновь оживляется после дождей, осенью.

Животный мир разнообразен. В степной и полупустынной зонах обитают многочисленные суслики, тушканчики, мыши, кроты, зайцы-русаки, из хищных зверей — степные волки, лисицы, хорьки, из копытных — сайгаки; в камышах Каспия и прибрежных зарослях Кумы — кабаны. Многочисленны виды степных и водоплавающих птиц. В настоящее время в степных озерах разводят пушных зверей, в частности, ондатру.

В соответствии с разнообразием исторически сложившихся взаимосвязей между хозяйственной деятельностью и географической средой в Калмыцкой степи с конца XVIII в. складываются три главные хозяйственно-культурные группы:

1. Кочевники-скотоводы, обитавшие в центральной части степи - на территории Икицохуровского, Багацохуровского и Харахусовского улусов, степных аймаков Яндыко-Мочажного и Эркетеневского улусов, кочевали в меридиональном направлении: зимой — на юг, на Черные земли, летом — на север. В этих улусах ведущую роль в животноводстве играло овцеводство и коневодство.

Наряду со скотоводством незначительная часть населения этой зоны начинала заниматься земледелием, имевшим подсобное значение.

2. Обитатели Ергеней и северной части Ставропольского плато разводили овец и крупный рогатый скот мясной породы. Начиная с 30-х годов XIX в., постепенно стали сочетать в своем хозяйстве скотоводство с земледелием, в отдельных аймаках, расположенных в Сарпинской низменности, — с рыболовством.

3. В низовьях Волги и на взморье в XVIII в. сложились двухукладные (рыболовецко-скотоводческие) хозяйства. Кроме того, низины по берегам Волги и Каспия использовались местным населением для устройства бахчей.

В работе кратко описываются проблемы этногенеза, хозяйство, культура и быт не всех калмыков, а только тех, которые жили примерно в современных границах Калмыцкой АССР.

Автор книги ставит своей целью воссоздать более или менее достоверную и, по возможности, полную картину этнической истории калмыцкого народа с эпохи, предшествовавшей образованию империи Чингисидов, выявить главные (узловые) этапы сложения самостоятельной калмыцкой народности в тесной связи с политической историей. Вопросы хозяйственного развития, материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта охватывают, в основном, конец XIX — начало XX вв., хотя делается экскурс и в более ранние периоды.

Конец XIX — начало XX вв. был переломным периодом в истории калмыцкого народа. В 1892 г. царизм отменил в Калмыкии крепостное право, и, хотя сохранились в очень сильной степени феодально-патриархальные отношения, калмыцкое общество стало продвигаться по пути капиталистического развития. В хозяйствах нойонов, зайсангов и других 'богатых калмыков началось более широкое применение наемного труда, развивались отрасли хозяйства товарного направления, резко усилилось расслоение крестьян на капитализирующуюся верхушку — скотопромышленников, кулаков — и бедняков, батраков, продающих рабочую силу, но имеющих небольшое хозяйство.

В конце XIX—начале XX вв. изменения в хозяйственной жизни начинали сказываться, хотя и очень незначительно, в материальной, духовной культуре и быте населения (смена кочевого быта в некоторых улусах прочной оседлостью, заимствование у соседнего, в основном, русского населения строительных навыков, орудий труда, одежды городского типа, фабричной посуды и т. д.) Автор стремится показать на конкретном материале, как сочетание традиционных отраслей хозяйства и культуры с новыми, приобретенными в междуречье Волги и Дона, обусловило этнографическую специфику, отличавшую калмыков от других монголоязычных народов. В заключении освещаются в сжатой форме те коренные изменения, которые произошли в экономике, общественной жизни, культуре и народном образовании за годы Советской власти.

Приводимые в работе данные представляют интерес для историков, изучающих прошлое человечества. При аналитически правильном их использовании они могут пролить свет на многие явления, бытовавшие у народов в ранние эпохи их истории.

Описание утраченных черт хозяйства и быта имеет не только научное, но и практическое значение. У калмыков складывались самобытные формы ведения коревого скотоводческого хозяйства, которые делали его экономически выгодным. Многовековой опыт калмыцкого скотоводства может быть учтен и применен в практической деятельности современных хозяйств, чтобы способствовать дальнейшему подъему их экономики на основе лучших национальных традиций.

Фактический материал, вероятно, окажется полезным и для писателей, художников и других работников культуры и искусства, обращающихся в своем творчестве к прошлому калмыцкого народа.

В историко-этнографическом отношении калмыки относятся к числу народов СССР, мало изученных и мало освещенных в литературе как в дореволюционное, так и в советское время. В публикациях дореволюционных этнографов довольно скупо, во многих случаях фрагментарно, описывались хозяйство, семейная и общественная жизнь, материальная и духовная культура.

В 1641 —1642 и 1666—1667 гг. земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья посетил турецкий путешественник Эвлия Челеби. С декабря 1666 г. до января 1667 г. он был в гостях у калмыцкого хана Мончака, гостеприимно принявшего его и обеспечившего ему безопасный проезд до Азовского моря. Несмотря на радушный прием, Челеби сообщает о калмыках такие нелепые факты, какие не сообщал ни до, ни после него ни один очевидец. Челеби приписывает калмыцкому народу выдуманные им физические недостатки и обычаи (вплоть до людоедства).

Одна из первых этнографических работ о калмыках связана с именем русского естествоиспытателя П. С. Палласа, который описал их внешний вид. По его мнению, предки калмыков — джунгары сильно смешались с татарами (тюрками — У. Э.). Он оставил беглые сведения о национальном характере. Значительное место в его рукописи отводится материальной культуре: описанию мужской и женской одежды, головных уборов, жилища, домашнего производства, различных видов пищи. Не менее пенны его сообщения о домашней утвари, связанной с кочевой жизнью калмыков. Труд Палласа содержит большой фактический материал по экономике: он пишет о коневодстве, овцеводстве, верблюдоводстве и разведении крупного рогатого скота. При этом он обращает внимание на то, что калмыки держат множество лошадей и овец, а верблюдов и быков гораздо меньше. Отмечает, что калмыцкий скот пасется в степи без пастухов и в течение всего года находится на подножном корме; зимой его перегоняют на пастбища, расположенные на правом берегу Волги и Каспийского моря. Согласно его сообщению, во главе калмыков стоит хан, которому подвластны нойоны — владельцы улусов, состоящих из аймаков, управляемых зайсангами, а аймаки состоят из хотонов (из 10—12 кибиток). В работе рассматриваются отдельные вопросы обычного права, описываются свадебные обряды. Довольно подробно освещаются ламаизм и связанные с ним религиозные обряды и вероучения. Сведения, сообщаемые Палласом, объективны, проникнуты симпатией к описываемому народу и уважением к его нравам и обычаям. Однако данные, которые приводит он, фрагментарны, во многих случаях они получены у яицких казаков, общавшихся с калмыками.

Интерес к этнографии калмыков проявил русский путешественник и натуралист И. И. Лепехин, который описал некоторые стороны их быта, в том числе молочную и мясную пищу. По его мнению, пребывание калмыцкого народа в степях Нижней Волги было полезно и для России, так как на пустующих землях появились многочисленные стада скота, а сами калмыки охраняли южные границы империи от ее недругов. В сочинении этнографа и натуралиста И. Г. Георги есть сведения о материальной культуре калмыцкого народа, в частности, о молочной пище и калмыцком чае, о способах его приготовления.

В конце XVIII в. граф И. Потоцкий совершил путешествие по берегам Черного и Каспийского морей, во время которого он встретил калмыков. Им оставлены некоторые сведения о том, что калмыки летом кочуют между реками Егорлыком и Сарпою, осенью приближаются к Волге, занимают степь от Маныча до кавказских селений, русские, армянские и татарские купцы снабжают их предметами первой необходимости; духовенство их, по его мнению, чрезмерно многочисленно. Но в работе графа Потоцкого чувствуется неуважительное отношение к описываемому им народу. Он пишет, что калмыки вообще любят праздность и только те, кто не имеют скота, нанимаются на работы в Царицын, Сарепту и другие места; одеждой они похожи на китайцев, нравами — совершенно дикари.

В книге, написанной приставом калмыцкого народа Н. И. Страховым, сообщаются данные о количестве калмыцких кибиток, скотоводстве, о многих сторонах быта. Он считал, что калмыки заслуживают гораздо большего внимания со стороны царского правительства.

Полезные данные об экономике Калмыкии 30-х гг. XIX в. встречаются в небольшой работе профессора Казанского университета А. В. Полова, который пишет о состоянии скотоводства и о большом уроне, наносимом бескормицей и гололедом. Он отмечает, что отдельные калмыки начали заниматься земледелием и строительством постоянных жилищ из самана и камня. Ему принадлежит сообщение об отходничестве у калмыков, особенно распространенным был уход на заработки на рыбные промыслы и в соседние русские деревни.

Известный вклад в изучение этнографии калмыков внесла работа чиновника царской администрации Н. И. Нефедьева, посетившего калмыцкие улусы в 1832—1833 гг. В кратком историческом очерке имеются сведения о территории, численности населения и его сословных делениях, об образе жизни, материальной и духовной культуре, в том числе, о религиозных верованиях, нравах, обычаях, о погребальных обрядах и обрядах, связанных с рождением детей, а также о письменности, состоянии грамотности, народном творчестве, ремеслах, о судопроизводстве и обычном праве. Однако эти отрывочные сведения не дают необходимого представления ни об одной стороне жизни. В работе нашла отражение точка зрения царской администрации.

К исследованиям, посвященным истории, экономике и этнографии калмыков, можно отнести работу барона Ф. Бюлера, посетившего Астраханский край в 40-х гг. XIX в., где сведения о калмыках занимают значительное место. В ней приведены краткие данные по истории калмыцкого народа, сообщаются сведения о бедственном положении трудящихся, об устройстве поземельного быта, об управлении калмыцким народом, о судопроизводстве, сословиях, количестве кибиток и численности населения, о поголовье скота. Он коротко описывает свадебные обряды и обряды, связанные с рождением ребенка, ламаистские хурулы, их хозяйство и численность служителей религиозного культа.

Для настоящей темы очень важна работа Павла Небольсина, вышедшая из печати в 1852 г. В ней описываются многие стороны жизни калмыков-хошеутов, в том числе их хозяйство (в. частности, земледелие), содержатся некоторые сведения о способах его ведения. Очень сжато описаны все виды материальной культуры (одежда, пища, жилище, домашнее убранство и т. д.). Есть данные о свадебных, похоронных и других обрядах, о народном спорте, фольклоре и др. Ценны материалы по этническому составу калмыков Хошеутовского улуса.