Очерки истории Калмыцкой АССР. Эпоха социализма. Издательство «Наука», Москва, 1970.

Глава IV КАЛМЫКИЯ В ПЕРИОД СТРОИТЕЛЬСТВА ФУНДАМЕНТА СОЦИАЛИЗМА В СССР (1926-1932 гг.)

3. Массовое колхозное движение. Ликвидация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации

В период экспроприации с октября по декабрь 1929 г. буквально с каждым днем нарастал приток в колхозы как русской, так и калмыцкой бедноты и батрачества. Так, если на 1 октября 1929 г. в различных формах коллективных хозяйств было объединено 7,6% всех крестьянских дворов Калмыкии, то в декабре их было уже 18%, а к 1 января 1930 г. в различные коллективные объединения вступило уже 26,1% крестьянских хозяйств Калмыкии. Среди вступивших в колхозы середняк составлял примерно 4% (529 хозяйств из 10 205 коллективизированных), в скотоводческих же улусах Калмыкии процент середняков в колхозах был еще ниже. Иными словами, середняцкое крестьянство Калмыкии к концу 1929 г. еще настороженно относилось к идее коллективизации.

Вновь организуемые коллективные хозяйства значительно отличались от старых колхозов. Во-первых, это были в подавляющем большинстве более крупные объединения, насчитывавшие, как правило, несколько десятков, а иногда и несколько сотен хозяйств. 1 ноября 1929 г. в урочище «Цараха» (Малодербетовский улус) собралось 70 представителей окрестных крестьян. Три дня делегаты горячо обсуждали вопрос о коллективизации и решили объединиться в крупный колхоз «III Интернационал», в который записалось 700 дворов. Этому колхозу выделено было из конфискованного имущества рабочего и продуктивного скота и сельхозинвентаря на 85 848 руб. Во-вторых, вновь организуемые колхозы отличались от старых гораздо большим уровнем обобществления средств производства. Если до осени 1929 г. в колхозах Калмыкии обобществлялся в основном лишь труд крестьян и земельные паи (в земледельческих аймаках), то с сентября — ноября 1929 г. в колхозах все более возрастают размеры обобществленного рабочего продуктивного скота, сельхозинвентаря и т. д., главным образом за счет средств производства, полученных колхозами в результате экспроприации.

В условиях широкого развития колхозного строительства в стране в ноябре 1929 г. собрался пленум Центрального Комитета партии, который подвел итоги и наметил пути дальнейшего развития колхозного движения. По вопросу о колхозном строительстве в отсталых национальных районах пленум особо подчеркнул, что «в национальных районах, где еще в деревне (ауле) сильны остатки феодально-родовых отношений, где происходит процесс перехода от кочевого и полукочевого хозяйства к оседанию и земледельческому освоению земель, коллективизация с внедрением машинной техники в сельском хозяйстве играет решающую роль в деле подъема материального и культурного уровня масс и вовлечения их в социалистическое строительство».

Решения пленума ЦК ВКП(б) дали большой толчок дальнейшему развитию колхозного движения в Калмыкии. Обком партии и облисполком стали более целенаправленно руководить нараставшим колхозным движением, решая в ходе его различные политические, хозяйственные, организационные и другие вопросы колхозного строительства.

Когда в ноябре 1929 г. в различных улусах и аймаках Калмыкии стали обнаруживаться мелкобуржуазные настроения среди части крестьянства, выразившиеся в том, чтобы сначала распродать имущество, а потом вступить в колхоз, партийные и советские организации Калмыкии начали повсеместно вести борьбу с этим нездоровым явлением. Эта борьба проходила под лозунгом: «Кто продал свой скот и инвентарь — тому не место в колхозе, тот рубит под корень коллективизацию». Одновременно с этим сурово осуждались те работники, которые, стремясь вовлечь крестьян в колхозы, широко и безответственно обещали им «золотые горы» («идите в колхоз — всё дадут»).

11 —14 декабря 1929 г. состоялся 4-й пленум Нижне-Волжского крайкома партии, посвященный итогам ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б). Учитывая большую национальную пестроту края и преимущественно чересполосное проживание крестьянства различных национальностей, пленум крайкома принял решение «при определении территории колхозов с населением различных национальностей... исходить, как правило, из объединения колхозников по национальным признакам».

В тех условиях это решение было совершенно оправданным, оно предупреждало возможные недоразумения и дополнительные трудности. В Калмыкии, из 98 сельсоветов в 1929 г. 74 сельсовета были чисто калмыцкими, 17 — русско-украинскими, 1 — немецким, 1 — эстонским и только 5 сельсоветов — со смешанным населением. Калмыцкий обком ВКП(б) развернул большую работу по организационно-политическому обеспечению колхозного строительства. Обком партии принял постановление о задачах социалистического строительства в Калмыкии, которое было опубликовано в областной газете «Красная степь» под названием «Сплошная коллективизация Калмыкии — назревший вопрос».

Бюро Калмыцкого обкома ВКП(б) постановило: объявить районами сплошной коллективизации Большедербетовский, Малодербетовский и Манычский улусы, в которых все батрацко-бедняцкке и середняцкие хозяйства должны быть коллективизированы на 100%: в Большедербетовском улусе — к 15 февраля 1930 г., в Малодербетовском и Манычском улусах — не позднее 1 апреля 1930 г. В остальных улусах (Икицохуровском, Багацохуровском, Яндыко-Мочажном, Эркетеневском, Хошеутовском) предлагалось объединить в колхозы к 1 апреля 1930 г. не менее 50% скотоводческих хозяйств.

По вопросу об обобществлении имущества колхозников на основании постановления декабрьского пленума крайкома ВКП(б) было решено, что «все средства производства, принадлежащие хозяйствам, вступившим в колхоз,— сельскохозяйственный инвентарь, рабочий и продуктивный скот, не входящие в число обязательных натуральных паев, должны обобществляться полностью и передаваться в колхоз в виде беспроцентных вкладов».

Таким образом, Калмыцкий обком ВКП(б) взял курс на сплошную коллективизацию в улусах преимущественно с оседлым населением в самые сжатые сроки и в форме, фактически ничем не отличающейся от сельскохозяйственной коммуны, несмотря на то, что уровень коллективизации пока еще не позволял ставить вопрос о сплошной коллективизации. Достаточно сказать, что в Большедербетовском, Малодербетовском и Манычском улусах, объявленных районами сплошной коллективизации, уровень коллективизации на 1 января 1930 г. составлял соответственно 48,3, 38 и 30%. Удельный же вес середняцких хозяйств в колхозах этих улусов соответственно равнялся 9,3, 6,3 и 1,9%. В остальных улусах процент коллективизации был еще ниже: в Яндыко-Мочажном — 20,3, в Икицохуровском—18, в Багацохуровском — 5,3, в Эркетеневском— 4,8. Из 44 014 крестьянских хозяйств Калмыкии на 1 января 1930 г. скотоводческих хозяйств (оседлые, полукочевые и кочевые) было 30 419, рыболовецких — 8007 и земледельческих — лишь 5588. На эту же дату было объединено в различные формы колхозов 20% скотоводческих хозяйств, 9% рыболовецких и 42% земледельческих. Установки бюро обкома партии были одобрены и утверждены в качестве практического руководства IV объединенным пленумом обкома ВКП(б) и областной контрольной комиссией 20 января 1930 г.

В конце декабря 1929 г. при обкоме ВКП(б) состоялось совещание представителей улусов в составе секретарей укомов и председателей уисполкомов, обсудившее первоочередные вопросы колхозного строительства в Калмыкии.

Постановление ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» дало ответ на ряд острейших вопросов колхозного строительства, в частности, о сроках коллективизации, об организационных формах колхозов, о размерах обобществления имущества колхозников.

Подчеркнув необходимость решительной борьбы со всякими попытками сдерживать развитие колхозного движения из-за недостатка в настоящий момент тракторов и сложных машин, ЦК ВКП(б) вместе с тем предостерегал партийные организации «против какого бы то ни было декретирования сверху колхозного движения, могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрой в коллективизацию». Большую роль в мобилизации крестьянства в колхозное движение сыграла 1-я областная конференция групп бедноты, состоявшаяся в Элисте 9—10 января 1930 г. На конференции отмечались большие трудности в колхозном строительстве. Ее делегаты просили оказать помощь в руководстве колхозным движением.

Кроме трудностей материального и организационно-технического характера, чрезвычайно остро в Калмыкии стоял вопрос о кадрах, способных возглавить на местах, в улусах и аймаках, колхозное движение крестьянства, особенно о кадрах пролетарских. В этой связи Калмыцкий обком партии и облисполком, опираясь на решение ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б) о посылке 25 тыс. индустриальных рабочих для руководства социалистическим строительством в деревне, возбудили ходатайство о помощи Калмыкии кадрами промышленных рабочих. Просьба была удовлетворена, и в конце января 1930 г. на работу в Калмыкию было прислано 107 двадцатипятитысячников — ленинградских рабочих. Они были распределены по улусам и направлены на ответственные участки социалистического строительства в деревне, причем наибольшее число рабочих были направлены в те улусы, перед которыми стояла задача сплошной коллективизации. В Большедербетовский улус было послано 19 рабочих, в Манычский—19, в Малодербетовский—17, в Яндыко-Мочажный—17, в Икицохуровский — 9, в Багацохуров-ский — 6, в Хошеутовский — 6, в Эркетеневский — 6 и т. д.

Значительная часть этих рабочих были старыми коммунистами, вступившими в партию в годы революции и гражданской войны. Среди них: машинист Н. А. Зданович, возглавивший первую в Калмыкии Башантинскую тракторную колонну, а потом и МТС; железнодорожник Г. К. Леострин, ставший секретарем аймачной партячейки; электрик Н. Н. Голубев, избранный председателем рыболовецкого колхоза «Каспиец»; строгальщик Н. В. Аникин, избранный членом правления этого же колхоза; обувщик А. В. Соколов, выбранный председателем сельсовета; точильщик В. С. Королев, выбранный председателем колхоза в Малодербетовском улусе; закройщик В. И. Асгратенко, избранный председателем колхоза в Яшалте, и т. д.

Бок о бок с ветеранами революции и гражданской войны на различных участках социалистического строительства в Калмыкии работала большая группа молодых коммунистов — ленинградских рабочих: Н. М. Максимов (председатель колхоза в Кердате), Д. П. Иванов (директор совхоза), А. К. Варкин (член правления колхоза в Бислюрте), А. Н. Голубев (член правления колхоза), А. В. Петирцев (председатель сельсовета в Басах), А. Д. Царьков (член правления колхоза в Бага-Вуруле) и многие другие.

Вместе с коммунистами-двадцатипятитысячниками в Калмыкии работала также группа ленинградских рабочих-комсомольцев: Л. Суворов, М. Центнер, 3. Спиридонова, Н. Васильев, А. Торопыгин и др.

Кроме того, Калмыцкий облисполком подготовлял кадры руководителей колхозного строительства на месте, особенно из работников коренной национальности. В декабре 1929 — январе 1930 г. на руководящую работу в крупные колхозы Калмыкии было послано 70 ответственных работников — калмыков из областного и улусного партийного и советского аппарата. Среди них было 40 коммунистов и 30 комсомольцев.

В целях подготовки специалистов сельского хозяйства 1 февраля 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О наборе 1000 членов партии в различные сельскохозяйственные вузы страны в 1930/31 учебном году». По этому постановлению Калмыцкой области предоставлялось пять мест на рабфаке Саратовского сельскохозяйственного института.

Развернувшееся в Калмыкии, как и по всей стране, социалистическое соревнование по коллективизации уже в начале 1930 г. породило ненормальные явления: погоню за высоким процентом коллективизации, увлечение администрированием вместо массовой разъяснительной работы среди крестьянства, нарушение принципа добровольности вступления в колхоз. Вследствие этого появилось немало «бумажных» колхозов.

При этом в поход за сплошную коллективизацию выступили не только Большедербетовский, Малодербетовский и Манычский, но и другие улусы, которым такая задача в постановлении обкома ВКП(б) от 24 декабря 1929 г. не ставилась. Так, председатель Хошеутовского улусного исполкома К. А. Долгий уже в феврале 1930 г. рапортует в своей докладной записке облисполкому о том, что улус коллективизирован на 92% со 100-процентным обобществлением имущества, причем колхозы организованы крупные — от 40 до 120 дворов.

Политбюро ЦК ВКП(б) 30 января 1930 г. приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». 1 февраля оно было законодательно оформлено в постановлении ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», предоставлявшем краевым (областным) исполкомам и правительствам автономных республик право применять в районах сплошной коллективизации все необходимые меры борьбы с кулачеством вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их из пределов отдельных районов и краев (областей).

Бюро Калмыцкого обкома ВКП(б) 4 февраля 1930 г., заслушав директивы ЦК и крайкома ВКП(б) по этому вопросу, постановило создать особую комиссию для проведения работы по ликвидации кулачества как класса по всем улусам Калмыкии. В состав комиссии вошли председатель облисполкома А. П. Пюрбеев (председатель), X. М. Джалыков, Павлов, X. Б. Кануков, Поляков и два секретаря комиссии — Воробьев и Сексеев.

Однако ЦК ВКП(б) к ходатайству Калмыцкого обкома и Нижне-Волжского крайкома ВКП(б) о ликвидации кулачества как класса в Калмыкии отнесся с большой осторожностью и на время оставил этот вопрос открытым. 20 и 25 февраля 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление о коллективизации в отсталых национальных районах. Эти постановления предостерегали партийные организации от механического применения форм и методов коллективизации передовых аграрных районов. ЦК ВКП(б) предлагал здесь как в темпах, так и в формах учитывать местные особенности. Это постановление фактически не было выполнено обкомом ВКП(б) и облисполкомом. Процент коллективизации в скотоводческих и особенно в земледельческих аймаках продолжал расти с головокружительной быстротой и к 1 апреля 1930 г. достиг почти 70. Эти отрицательные тенденции в процессе коллективизации объяснялись прежде всего тем, что многим работникам на местах тогда еще не вполне были ясны важные теоретические и практические вопросы колхозного строительства, особенно в национальных районах.

Экспроприация бывших калмыцких феодалов и скотопромышленников, организация новых совхозов и колхозов, рост и укрепление социалистического сектора резко обострили классовую борьбу в деревне. Кулачество и его подголоски развернули бешеную агитацию среди крестьянства не только против колхозов и колхозников, но и против Советской власти. Эта агитация иногда находила благоприятную почву среди отсталых слоев калмыцкого крестьянства. Успеху кулацкой агитации в немалой степени способствовали левацкие перегибы и извращения партийной линии в колхозном строительстве, имевшие место случаи раскулачивания середняков и даже бедняков, лишение некоторых из них избирательных прав, что, естественно, вызывало недовольство трудового крестьянства и наносило серьезный ущерб его союзу с рабочим классом.

Обострение классовой борьбы в калмыцкой деревне нашло свое отражение, в частности, в массовом забое скота, в распродаже сельхозинвентаря и другого имущества перед вступлением крестьянства в колхозы. В течение зимы — весны 1930 г. поголовье скота в Калмыкии сократилось на 30—35% по сравнению с 1929 г.

Левацкие перегибы и извращения ленинских принципов кооперирования крестьянства были использованы врагами Советской власти. Кулаки и бывшие белогвардейцы 12 марта 1930 г. организовали на территории Ики-Маланского, Ики-Бухусовского и Бага-Бухусовского сельсоветов Малодербетовского улуса вооруженное выступление свыше 100 крестьян, которые двинулись на ставку улуса. Отряд был в ту же ночь рассеян силами местной и сталинградской милиции.

В условиях острой классовой борьбы требовались трезвый подход и беспристрастная оценка сложившегося положения. ЦК ВКП(б) в этот период принял ряд мер по исправлению ошибок в колхозном движении. Большую роль сыграло принятое 14 марта 1930 г. постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В нем был подчеркнут принцип добровольности как главный принцип в колхозном строительстве, осуждена практика принудительной коллективизации. Это помогло партийным, советским и хозяйственным органам Калмыкии нормализовать развитие колхозного движения. Началась широкая работа по разъяснению линии партии, проводились мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению колхозов.

Исправление допущенных ошибок и перегибов сопровождалось массовым выходом крестьян из колхозов. К 20 апреля 1930 г. процент коллективизации снизился с 69,5 до 20,7. На 1 июля 1930 г. скотоводческие колхозы Калмыкии объединили 13% хозяйств этой категории, рыболовецкие—17,5, и земледельческие — 49% хозяйств.

В результате исправления допущенных в колхозном строительстве ошибок и перегибов с июля 1930 г. в Калмыкии начинается постепенный, но неуклонный процесс нарастания коллективных форм хозяйства как в земледельческих, так и в рыболовецких и скотоводческих районах.

Исключительную роль в определении генеральной линии партии, в преодолении извращений ее в колхозном строительстве сыграл XVI съезд партии (26 июня — 3 июля 1930 г.), который четко сформулировал основные принципы кооперирования крестьянства:

1. Колхозы могут быть построены только на основе добро вольности...

2. Основной формой колхоза на данной стадии является сельскохозяйственная артель...

3. Наряду с артелью, в некоторых районах незернового характера, а также в национальных районах Востока, может получить на первое время массовое распространение товарищество по общественной обработке земли как переходная форма к артели».

Съезд резко осудил допущенные ошибки и перегибы в колхозном строительстве и попытки со стороны некоторых партийных организаций «все валить на колебания середняка». Коммунисты и все трудящиеся Калмыкии приступили к реализации исторических решений XVI съезда партии.

В целях улучшения руководства колхозным строительством ЦК ВКП(б) 30 июля 1930 г. принял специальное постановление «О реорганизации колхозно-кооперативной системы».

На основании этого постановления Калмживколхозсоюз разработал конкретный план реорганизации колхозно-кооперативной системы в Калмыкии и 13 октября 1930 г. представил его на рассмотрение обкома ВКП(б). Согласно проекту, объединенный Калмживколхозсоюз был реорганизован в Калмживсоюз с чисто кооперативными функциями. Общее же руководство колхозным строительством было передано вновь созданному Калмоблколхозсоюзу.

Реорганизация колхозно-кооперативной системы летом — осенью 1930 г. позволила улучшить руководство экономическими и социальными процессами в колхозах и простейших производственных объединениях, усилить политическое влияние районного звена этих систем на трудящееся крестьянство. В этом же году кулачеству земледельческих районов был нанесен новый ощутимый удар. В этих районах Калмыкии в 1930 г. фактически была ликвидирована аренда земли зажиточными крестьянами соседних округов, а также местным кулачеством. Если в 1928 г. размеры арендаторских посевов составляли 31% всех посевов, в 1929 г.—24%, то в 1930 г. они составляли лишь 2%.

Несмотря на то, что в 1930 г. в земледельческих колхозах работало всего 26 тракторов Башантинской тракторной колонны (преобразованной вскоре в МТС) и объем распашки ими колхозных полей составлял лишь 13,2%, тем не менее и они наглядно демонстрировали преимущества коллективной обработки земли.

В 19 земледельческих колхозах Калмыкии на 1 января 1931 г. было объединено 3203 крестьянских хозяйства, что составляло 57,3% всех земледельческих хозяйств. В 18 рыболовецких колхозах на 1 января 1931 г. было объединено 2607 хозяйств этой категории, или 32,5%. Наиболее низкий уровень коллективизации был в скотоводческих районах: на 1 января 1931 г. в 52 скотоводческих колхозах и товариществах было объединено 4269 хозяйств, или 17,2% всех скотоводческих хозяйств.

Уже первый год работы колхозов показал преимущество коллективного способа ведения хозяйств. В 1930 г. сумма годового дохода единоличного крестьянского хозяйства в среднем по области составила 157 руб., а на один колхозный двор — 239 руб.

Калмыцкий обком ВКП(б) и облисполком летом 1930 г. поставили вопрос об организации в Западном улусе крупного зернового совхоза, которому был выделен и осенью того же года землеустроен массив в 57 тыс. га южного чернозема и темно-каштановых почв I и II категорий. Обком и облисполком справедливо полагали, что создание здесь крупного очага культурного земледелия позволит обеспечить Калмыкию хлебом собственного производства и окажет благотворное влияние на весь земледельческий район, на развитие колхозных и индивидуальных хозяйств Вопрос об организации зерносовхоза решился в 1932 г.

Таким образом, в течение 1929 и 1930 гг. в сельском хозяйстве Калмыкии произошли значительные изменения в соотношении индивидуального и социалистического секторов. Если в 1929 г. все совхозы Калмыкии сосредоточивали в своих руках 1,34% всего скота области, а колхозы— 1,06%, то в 1930 г. количество скота в совхозах составляло уже 18,52%, в колхозах— 19,5, а вместе — 38,02%. Удельный же вес индивидуального сектора снизился с 97,7 до 61%. Если социалистический сектор в 1929 г. засевал лишь 4,5% всей посевной площади Калмыкии, то в 1930 г. общественные посевы составляли уже 56,1%, а посевы индивидуального сектора снизились соответственно с 95,5 до 43,9%. Все это означало, что калмыцкая деревня уверенно встала на социалистический путь. Социалистический сектор неуклонно рос, развивался, креп.

Суровым испытанием на прочность явилась для всего социалистического сектора зима 1930/31 г. В 1930 г. Калмыкию постигли засуха и тяжелый неурожай. Несмотря на это, план посева осенью 1930 г. с помощью семенной ссуды, полученной от государства, был выполнен колхозами на 100,23% и единоличниками (вместе с простейшими объединениями) — на 43,5%. Засуха и неурожай 1930 г. дополнились зимой 1930/31 г. жесточайшим зудом (зимней бескормицей). Обком партии и облисполком приняли энергичные меры по спасению скота. Был создан областной штаб по борьбе со стихией, который возглавил ответственный секретарь обкома ВКП(б) X. М. Джалыков. В улусах Калмыкии были созданы улусные штабы и тройки, организованы специальные бригады по спасению голодающего скота.

На борьбу со стихией были мобилизованы колхозники, рабочие совхозов, крестьяне-единоличники, весь гужевой и механизированный транспорт, все наличные фуражные и продовольственные ресурсы, все материальные и денежные средства. Спасение скота — главного богатства Калмыкии — стало с самого начала общенародным делом, в котором приняли деятельное участие партийные и советские органы и трудящиеся соседних округов. Большую помощь, в частности, оказал Астраханский горсовет, который выделил автомашины и тракторы с обслуживающим персоналом, две передвижные радиостанции и радистов для поддержания постоянной связи с улусами, предоставил свое помещение для работы областного штаба на весь период зуда.

Постоянную помощь материальными и денежными средствами оказывали Советское правительство и крайисполком. Огромную роль в борьбе за спасение людей и скота сыграли выделенные правительством самолеты, которые были тогда великой новью для Калмыцкой степи.

Благодаря героическим усилиям областной партийной организации, советских органов и всех трудящихся Калмыкии и братской помощи соседних округов основная масса скота Калмыцкой автономной области была спасена. Областной исполнительный комитет специальным постановлением выразил глубокую благодарность трудящимся соседних округов. Грамотами Калмыцкого облисполкома и денежными премиями были награждены особо отличившиеся пилоты: Трещев, Соколов, Дорфман, Григорьев, Ломан, Яйков, радисты Презендорф, Мухин, Петров, Соболев и др.

И все же потери были весьма значительными: общее количество погибшего от зуда скота составляло 95 542 головы—18% общего поголовья скота. Общие потери от зуда выражались в 2974 тыс. руб.

Советское правительство, учитывая тяжелое положение колхозов, в мае 1931 г. приняло решение отпустить колхозам Калмыкии долгосрочный кредит для приобретения скота в сумме 500 тыс. руб.

В том же 1931 г. партийные и советские органы Калмыкии приняли решительные меры по обеспечению животноводства кормами, созданию страховых запасов на случай стихийных бедствий. В марте 1931 г. облисполком принял решение об организации в Калмыкии в 1931 г. 10 сено-фуражных баз. В соответствии с постановлением Наркомзема СССР и СТО летом 1931 г. было создано также 10 машиносенокосных станций. Эти станции создавались по типу МТС. Техническая вооруженность первых МСС была довольно слаба: 704 сенокосилки, 743 лобогрейки, 283 конных грабель. Не было ни одного трактора, ни одной автомашины. Единственную тягловую силу представляли лошади и волы. В первый год работы МСС скосили 102 010 гектаров, что составило 51% плана.

Общие же результаты сеноуборочной кампании 1931 г., которая проводилась как всенародная ударная большевистская кампания, были таковы: вместо предусмотренных планом 1931 г. 646 028 гектаров на 20 августа покос был произведен на площади 680 604 гектаров (105,4), причем совхозы выполнили план на 91,2%, единоличники— на 118,2, а колхозы — на 216,5%.

В 1932 г. было организовано еще 15 МСС. В последующие годы их число оставалось неизменным, однако техническая вооруженность непрерывно возрастала, росла и производительность труда. В 1932 г. в 25 МСС Калмыкии работало 975 сенокосилок, 1207 лобогреек и 373 конных грабель. Возросла и энерговооруженность МСС: кроме живого тягла, в 1932 г. в них работали уже 20 тракторов и автомашина. В 1932 г. МСС убрали сено с 385 тыс. гектаров и почти выполнили план (96,2%) Причем если выработка на одну сеноуборочную машину в 1931 г. составляла около 70 гектаров за сезон, то в 1932 г. она составила 176,4 гектара. Машиносенокосные станции стали важным фактором социалистической реконструкции сельского хозяйства в Калмыкии.

Однако успешное строительство социализма тормозилось наличием кулачества, которое оказывало бешеное сопротивление социалистическим преобразованиям Советской власти. Если в июле 1930 г. XVI съезд партии требовал от партийных организаций незерновых и отсталых национальных районов дальнейшего ограничения эксплуататорских тенденций кулачества при всемерном развитии организации бедноты и батрачества, то уже к лету 1931 г. успехи сплошной коллективизации в Калмыкии ставили на повестку дня задачу полной ликвидации этого последнего эксплуататорского класса.

В связи с этим 6 июля 1931 г. президиум Калмыцкого облисполкома постановил: выселить кулацкие хозяйства за пределы Калмыцкой области, конфисковать их скот и имущество и передать его колхозам. Практическое осуществление этого постановления возлагалось на улусные исполнительные комитеты и сельские Советы с привлечением широких батрацко-бедняцких к середняцких масс деревни. Постановление вводилось в действие 7 июля 1931 г. одновременно с опубликованием его в печати.

Во все улусы Калмыкии были посланы специальные уполномоченные обкома ВКП(б) и облисполкома, которые возглавили на местах работу по ликвидации кулачества как класса. Успешно проведена была эта работа в Приморском улусе. Здесь к 12—15 июля все движимое и недвижимое имущество кулацких хозяйств было изъято, а семьи кулаков, подлежащих выселению, были собраны на сборных пунктах для отправки в Астрахань и далее — в места поселения. Члены улусной особой комиссии по всем сельсоветам развернули массовую работу по разъяснению постановления облисполкома № 21: во всех хотонах собирались общие собрания колхозников и бедноты, которые в подавляющем большинстве единодушно принимали постановления о выселении кулацких хозяйств и конфискации их имущества.

В ходе ликвидации кулачества в хотонах развернулась ожесточенная классовая борьба: в шести-семи хотонах кулакам и их подголоскам (как правило родственникам) удалось без ведома сельсовета организовать общие собрания граждан этих хотонов и добиться решений в свою защиту: оставить на месте некоторых кулаков, они-де «невредные». Потребовалась большая разъяснительная работа, чтобы граждане этих хотонов отменили свои решения.

Всего по улусу к середине июля было раскулачено 390 хозяйств, у которых было изъято движимого и недвижимого имущества на 393 695 руб. Этим хозяйствам, согласно инструкций, был оставлен лишь прожиточный минимум. После окончания работы по раскулачиванию было созвано улусное совещание представителей сельсоветов, колхозов, товариществ, секретарей партийных и комсомольских ячеек, на котором были обсуждены и подведены итоги ликвидации кулачества как класса.

В ходе этой работы в огромной степени выросла хозяйственная и политическая активность трудового крестьянства; в частности, за время раскулачивания в колхозы Приморского улуса вступило 3344 крестьянских хозяйства, в том числе 2159 рыболовецких. Многие колхозники, батраки и бедняки подали заявления о вступлении в партию.

Всего по Калмыкии в ходе ликвидации кулачества как класса было экспроприировано почти 1200 хозяйств (около 2,6% всех крестьянских хозяйств) и конфисковано имущество общей стоимостью около 3 млн. руб. Эти средства были переданы в основном на организацию новых и укрепление уже существующих колхозов.

Экспроприация кулачества создавала благоприятные условия для дальнейшего наступления социализма в деревне.

Уже в ходе экспроприации и ликвидации кулачества как класса темпы колхозного строительства в Калмыкии значительно усиливаются. К 1 августа 1931 г. в земледельческих районах Калмыкии число объединенных в колхозы хозяйств поднялось до 4425, что составляло 85% всех хозяйств этой категории. Особенно большой сдвиг произошел в рыболовецких колхозах. На 1 августа в них было 6502 хозяйства, т. е. 85 % всех рыболовецких хозяйств. В 190 скотоводческих колхозах на 1 августа было 14 448 хозяйств, или 58% всех хозяйств этой категории.

Общее число коллективизированных крестьянских хозяйств на 1 августа 1931 г. равнялось 25 375, что составляло 66,8% всех крестьянских хозяйств Калмыкии.

Главной формой колхоза с весны — лета 1930 г. продолжало оставаться товарищество с незначительным уровнем обобществления средств производства. На 1 января 1932 г. было 105 товариществ, 69 сельхозартелей и 1 коммуна. В колхозах и у колхозников к 1 февраля 1932 г. было сосредоточено 47,1% всего скота Калмыкии, в том числе в колхозах — 34 ,8%, у колхозников—12,3%.

Таким образом, 1931 год явился знаменательной вехой на пути социалистического переустройства сельского хозяйства Калмыкии. В 1931 г. в колхозном секторе был сосредоточен 47 591 гектар посевов, что составляло 72,9% всех посевов области, а вместе с посевами колхозников — 87,1%. В организованных к началу 1932 г. девяти совхозах было сосредоточено 40,9% всего скота области. На 1 февраля 1932 г. весь социалистический сектор сосредоточивал в своих руках 77,8% всего, поголовья скота.

Состоявшаяся 17—21 января 1932 г. 12-я областная партийная конференция констатировала, что «совхозно-колхозное производство к настоящему времени уже заменило производство кулаков и занимает решающую командную позицию в сельском хозяйстве». Конференция призвала коммунистов усилить «организационно-хозяйственное укрепление существующих колхозов с таким расчетом, чтобы в 1933 г. в основном завершить сплошную коллективизацию и в животноводческих улусах Калмыкии».

Большое значение в дальнейшем развитии колхозного строительства и восстановлении производительных сил Калмыкии имело постановление ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г., в котором разъяснялось, что практика принудительного отбора коров и мелкого скота у колхозников не имеет ничего общего с политикой партии, что «задача партии состоит в том, чтобы у каждого колхозника были своя корова, мелкий скот, птица».

Калмыцкий обком партии 1 апреля 1932 г. принял решение, конкретизирующее задачи хозяйственных организаций Калмыкии по выполнению этой директивы ЦК ВКП(б) применительно к местным условиям области. На основании постановления обкома правление Калмоблколхозсоюза 10 апреля предложило всем улусным колхозсоюзам и колхозам в пятидневный срок закончить возвращение скота колхозникам, вернув им по две коровы, по три — пять овец и по одной голове рабочего скота на колхозный двор, а также организовать неимущим колхозникам помощь в приобретении скота для личных нужд через колхоз, а также кормов для него.

После этих мероприятий партии и правительства количество продуктивного скота в хозяйствах колхозников Калмыкии в ближайший же год значительно возросло. Если на 1 февраля 1932 г. в хозяйствах колхозников было 38 360 голов крупного рогатого скота, то к 1 июля 1933 г. эта цифра возросла до 57 249 голов, а количество овец и коз за это же время в хозяйствах колхозников увеличилось с 10 068 до 13 675 голов. Возросло также и количество свиней в хозяйствах колхозников.

Весной 1932 г. обкомом партии было проведено обследование животноводческих совхозов в Калмыкии, в ходе которого были вскрыты крупные недостатки в их работе. По результатам этого обследования весной — летом 1932 г. был проведен ряд важных организационных мероприятий по улучшению работы совхозов. Совхоз «Улан малч» был разделен на четыре совхоза по 4500—6000 голов крупного рогатого скота в каждом. Совхоз «Комсомолец» был разделен на два совхоза по 10 тыс. овец в каждом. К лету 1932 г. число совхозов Калмыкии увеличилось до 16, из них 8 были овцеводческими, 6 — скотоводческими, 1 — коневодческий и 1 — зерновой.

Ряд руководящих работников совхозов, не оправдавших доверия, был освобожден от работы. Для улучшения руководства старыми и вновь созданными совхозами Калмыцкий обком ВКП(б) мобилизовал и направил для работы в них 116 руководящих работников из областного и улусных центров.

Работа по организационно-хозяйственному укреплению колхозов и совхозов Калмыкии проходила в упорной борьбе с остатками эксплуататорских классов, носителями мелкобуржуазной идеологии, пережитками великодержавного шовинизма как главной опасности на этом этапе и местным национализмом.

2 мая 1932 г. бывший кулак Павленко со своими подпевалами в селе Нем-Хагинке избили секретаря колхозной партячейки Манджикова и пытались избить группу колхозников-ударников из Сарпинского улуса, приехавших для оказания помощи в севе. Павленко и его группа были арестованы и осуждены, причем Павленко был осужден на восемь лет со ссылкой на пять лет и конфискацией имущества. Весной 1932 г. гелюнги и кулаки, апеллируя к обычаям предков, организовали травлю колхозниц-калмычек, успешно работавших в женских бригадах яшалтинских колхозов. В Эсто-Хагинке кулацкие элементы при помощи уговоров и угроз разделили между собой 34 подводы семенного зерна, отпущенного государством в качестве семенной ссуды. В Сладковском колхозе третья бригада во главе с бывшим урядником Букурчиновым и вторая бригада во главе с бывшим белогвардейцем А. Хонхолджиновым пытались сорвать сев на колхозном поле.

Остатки эксплуататорских классов, будучи не в силах сдержать стремление бедняцкого крестьянства объединиться в колхозы, стали наряду с открытыми формами классовой борьбы использовать скрытые. В ряде мест предпринимали попытки вступить в колхозы и развалить их работу, а нередко сами организовывали лжеколхозы. В Уманцевском сельсовете Сарпинского улуса продолжительное время существовало лжетоварищество по совместной обработке земли из 12 хозяйств, в котором руководство захватили бывшие кулаки Пазухины. Путем разных махинаций они обманывали государство, срывали хлебопоставки, а урожай 1932 г. целиком разделили между его членами из расчета по 12 кг на трудодень. Из этого «товарищества» изгонялись батраки и бедняки, а принимались только зажиточные крестьяне. 17 января 1933 г. это кулацкое «товарищество» было распущено. В колхозе «Степь» Приволжского улуса вплоть до июня 1932 г. все руководящие посты занимали бывшие кулаки, торговцы и уголовники. Они разворовали колхозное имущество, разложили колхоз изнутри. Правление отказывало в приеме в колхоз беднякам и красным партизанам. В этом колхозе, состоявшем из калмыков, русских, немцев и татар, всячески разжигалась национальная рознь. Труд в колхозе оплачивался по социальному и национальному признакам. 14 июня 1932 г. правление колхоза и партячейка, подпавшая под влияние правления, были распущены, виновные были арестованы и преданы показательному суду.

В некоторых улусах и аймаках остатки кулачества и его агентура организовали прямой террор партийных, советских и комсомольских работников, активистоз и ударников социалистического строительства. В июне 1932 г. бывший кулак Дубровин и его сподручные в совхозе «Улан малч» зверски убили активного комсомольца Бадмаева. Возмущенные рабочие совхоза потребовали расстрела бандитских элементов. В Сарпинском улусе был убит председатель сельсовета Воинов — ленинградский рабочий-двадцатипяти-тясычник. В Западном улусе группой кулаков Сыромятникова и Кабанова были убиты уполномоченный УРО Болданов и несколько активистов. Убийцы были приговорены судом к расстрелу.

Партийные и советские органы Калмыкии, органы прокуратуры проводили большую работу по разоблачению классового врага, вскрывая вредительство и саботаж, идеологические диверсии и хищение социалистической собственности в колхозах, совхозах, кооперации, на рыбных промыслах, организуя актив и общественность на борьбу с нарушителями социалистической законности, на закрепление успехов социалистического строительства.

В упорной борьбе с классовым врагом партийные и советские органы Калмыкии сплачивали и мобилизовывали трудящиеся массы, колхозников и рабочих совхозов, МСС, МТС и рыбных промыслов на выполнение задач завершающего года первой пятилетки, на организационно-хозяйственное укрепление колхозов и совхозов, на закрепление успехов социалистического строительства в Калмыцкой автономной области.

Одной из наиболее эффективных форм развития инициативы трудящихся масс явились рабочие конференции, проведенные по решению обкома партии в сентябре 1932 г. Рабочие конференции с широким участием партийного, комсомольского и профсоюзного актива прошли под лозунгом большевистской подготовки к зиме, подъема производственной активности рабочих, развития социалистического соревнования и ударничества.

До созыва этих конференций среди рабочих была проведена широкая разъяснительная работа о целях и задачах этих пролетарских форумов рабочих. В ходе подготовки и проведения конференций было делегировано свыше 1 тыс. рабочих совхозов, из которых около 400 человек приняли самое активное участие в прениях. Рабочие вносили многочисленные ценные рационализаторские предложения, давали советы по улучшению производства, вскрывали неиспользованные резервы и подсказывали пути их реализации, смело вскрывали недостатки в работе совхозов, предлагали пути и способы их устранения. Повсюду на конференциях рабочие выступали как подлинные хозяева социалистического производства.

В период подготовки и проведения конференций 192 рабочих подали заявления о вступлении в партию, несколько сот рабочих объявили себя ударниками в борьбе за социализм. Конференции дали толчок развитию ударничества и социалистического соревнования между рабочими, фермами и совхозами. Они показали, каким поистине неиссякаемым запасом сил и энергии обладает молодой калмыцкий рабочий класс, рожденный в ходе социалистического строительства.