Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство «Наука», Москва, 1967.

Глава XI КУЛЬТУРА И БЫТ КАЛМЫКОВ в XVII—НАЧАЛЕ XX в.

История культуры калмыцкого народа восходит к культуре их предков — ойратов. Калмыки принесли с собой на Волгу определенные культурные навыки и традиции, приобретенные их предками в ходе многовекового исторического развития, и в их числе богатую традицию летописания и устного творчества. Многие черты этой культуры, испытав сильное воздействие времени, сохранялись вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции и продолжают развиваться и ныне. Вместе с тем в материальной и духовной культуре калмыков, равно как и в их быту, за период пребывания в составе России и в процессе сложения новой калмыцкой народности на Волге произошли весьма значительные сдвиги.

Формирование Калмыцкого ханства в составе России в XVII— XVIII вв. способствовало процессу консолидации калмыцкой народности и сопровождалось постепенным упрочением экономических связей калмыцкого народа с русским и другими народами России. Все это отражалось на культуре калмыков и на их быте.

Развитие капиталистических отношений в России в XIX—начале XX в. и его влияние на социально-экономическую жизнь калмыцкого общества не могли не отразиться на дальнейшем росте культуры и просвещения калмыцкого народа. В меньшей степени претерпели изменения специфические типы жилища, формы одежды, предметы домашнего обихода, средства и способы передвижения, быт и обычаи, что имело своей главной причиной сохранение кочевого и полукочевого скотоводческого хозяйства у калмыков. Но по мере того, как этот тип хозяйства утрачивал свое преобладающее значение, особенно в XIX—XX вв., начали меняться и жилища, и одежда, и домашний инвентарь, быт и обычаи.

Хотя колониальная политика царизма не только не способствовала, но, наоборот, препятствовала культурному росту калмыцкого народа, ко времени Октябрьской социалистической революции он располагал культурой, обогащенной новыми приобретениями.

1. Материальная культура и быт

Изучение материальной культуры калмыков XVII—XVIII вв. затруднено скудостью источников. Вещественные памятники того времени до нас почти не дошли, письменные сведения незначительны. Немногочисленные ойратские и калмыцкие материалы, равно как и русские документы, изучены еще недостаточно. Таким образом, о материальной культуре калмыков XVII—XVIII вв. можно судить по тем неполным данным, которые имеются в описаниях современников. Для XIX—начала XX в. сведения значительно более обильны и разнообразны.

Поселения и жилища. В XVII в. калмыки кочевали хотонами. На это указывают статьи Монголо-ойратских законов 1640 г., где говорится о «сорока кибитках», которые обязаны женить ежегодно «четырех сыновей», а также о «двадцати кибитках». По свидетельству П.С. Палласа, в конце 60-х—начале 70-х годов XVIII в. калмыцкие хотоны «состояли из 10 и 12 кибиток». Те же примерно размеры хотоны сохраняли в XIX—XX вв., когда они объединяли три-четыре, а иногда и больше десятков кибиток, т.е. семей.

Вплоть до начала XX в. кибитка была преобладающим типом жилища калмыцкого народа, отвечавшим условиям передвижения скотоводов по пастбищам. Остов войлочной кибитки состоял из 6—12, иногда 16 складных решеток (терме), поставленных по кругу, на головки которых опирались деревянные длинные жерди (унины), вставлявшиеся заостренным концом в отверстие массивного дымового круга (харачи), сделанного из березы. Унины вместе с кругом составляли купольную часть кибитки. Остов ее покрывали специально скроенными кусками хорошо прокатанного войлока, который привязывали к деревянным частям кибитки ткаными тесьмами (хошлнг) и веревками, изготовленными из шерсти овец. Дверь кибитки была двухстворчатая, ориентированная на юг; она завешивалась войлочным пологом с наружной стороны. Верхний круг служил дымоходом, и через него помещение освещалось днем.

В силу ограниченных размеров жилой площади калмыки выработали вошедший в обычай строгий порядок размещения домашних вещей и мест для членов семьи. В середине кибитки всегда стоял очаг. Налево от входа находились конская и воловья сбруи. Здесь же размещались старики, старухи и старшие дети. В глубине кибитки помещались сундуки (авдармуд), в которых хранились ценные вещи, а также деревянный ящик (укюг) для продуктов. Вправо от входа обычно размещались все предметы, необходимые для ведения домашнего хозяйства. В северо-восточной части кибитки находилось ложе главы семьи. Имущественные различия находили свое отражение во внешнем виде и убранстве жилища. Кибитка богатого калмыка была больше по площади и покрыта сваляным белым войлоком, тогда как покрытия кибиток бедняков состояли из черного, задымленного, часто рваного войлока. Позже, в XIX в., значительная часть беднейших калмыков зачастую вынуждена была жить в так называемых джолумах — шалашах, сооруженных из верхнего круга юрты и жердей, покрытых кошмами или циновками, или в шалашеобразной кибитке (дегля гер) без верхнего круга (харачи) вообще.

Юрты быстро и легко разбирались и устанавливались, они были удобны для перевозки, будучи навьючены на верблюда или положены на телегу.

Феодальная верхушка калмыцкого общества уже в XVII в. иногда пользовалась деревянными и каменными помещениями для жилья. Как свидетельствуют письменные источники, на развитие строительного дела волжских калмыков оказал влияние опыт окружающих их оседлых народов, особенно русского. В 60-х годах XVII в. русский посланник И. С. Горохов составил описание ставки калмыцкого правителя Дайчина, расположенной на левом берегу Волги, которая состояла из «избы» и «большого шатра». Другой источник сообщает, что ставка калмыцкого хана Дундук-Даши, выстроенная в 1742 г. на правом берегу Волги, именовалась «Шин Балгсн» (Новый город). Путешественник И. Потоцкий в конце XVIII в. писал: «8 июня 1797 года мы прошли мимо острова, на котором поразило нас нечто весьма примечательное: то был прекрасный дом, построенный калмыцким князем, имя его Тюмень» .

Но эти постройки были связаны, как правило, с бытом богатой верхушки калмыцкого общества; они не играли существенной роли в жизни калмыцкого народа. Вместе с тем даже в условиях господства кочевого быта те из калмыков, которые так или иначе приобщались к строительному делу, быстро осваивали его и могли проявить свои организаторские способности. К их числу относится калмык Михаил Иванович Сердюков (1677—1754). В молодости он работал приказчиком у астраханского купца. На Сердюкова обратил внимание Петр I, по приказанию которого он был записан в новгородские купцы и поставлял лес для Ново-Ладожского канала. Когда построенный в 1709 г. Вышневолоцкий канал вышел из строя, Сердюков предложил свой проект коренной перестройки канала. В 1719—1722 гг. он построил в районе Вышнего Волочка комплекс гидротехнических сооружений.

Михаил Иванович Сердюков. 18 в. Масло. (Гос. Эрмитаж)

К 30-м годам XIX в. относятся сообщения о первых опытах обработки земли и заготовки сена в Калмыкии. В отчетах Калмыцкого правления на Дону отмечается, что калмыки охотно занимаются земледелием, что для скота было заготовлено в 1846 г. 239635 возов сена, а сбор урожая зерновых культур в 1853 г. составил 18 370 пудов. В эти же годы в урочище Аршан-Зельмень была построена изба из сырцовых кирпичей. В Ульдючиновском аймаке, находившемся в южной части Малодербетовского улуса, было построено несколько каменных домов. Это было началом медленно развивавшегося процесса перехода калмыков к оседлому образу жизни, чему способствовала также организация в 1846 г. почтовой линии от Царицына к Ставрополю, через Калмыцкую степь. Раньше других к оседлости перешли калмыки Донской областИ.А. Крылов, посетивший в 70-х годах XIX в. калмыцкие поселения на Дону, писал, что у калмыков 16 деревянных хурулов и 126 деревянных домов, кроме того, были домики из глиныs. Переходу донских калмыков к оседлости благоприятствовало установление в 1862 г. станичной формы управления и строительство зданий станичных правлений, почтовых отделений и войсковых баз: казарм, пакгаузов, конюшен, прудов, колодцев и других сооружений, вокруг которых селились калмыки. У донских калмыков постепенно стали строиться благоустроенные поселки с выделением улиц и кварталов, с огородами и садами, что, несомненно, вносило изменения в их быт.

В середине XIX в. в Хошоутовском улусе уже более 300 семей жило в деревянных домах и глиняных мазанках. Но большая часть калмыков этого улуса обитала в так называемых турлушках из плетня, обмазанных глиной, снабженных печным отоплением.

По сообщению И.А. Житецкого, у калмыков Малодербетовского улуса были небольшие оседлые поселения. Например, в Зетовом роде было около 40 домов, в пос. Червленом было более 30 жилых зданий, окруженных огородами, постройками для скота и складскими помещениями для хранения хлеба и сена. В Большедербетовском улусе переход к оседлому образу жизни протекал быстрее.

В 1891 г. в улусах Астраханской губ. количество постоянных жилых построек достигло 2914, в 1909 г. — 3958 на 22440 хозяйств; деревянные дома имели 490 хозяйств, остальные 3468 хозяйств— глинобитки и так называемые землянки.

Накануне Октябрьской революции калмыки Ергенинских аймаков Малодербетовского, Манычского улусов, приволжских и приморских аймаков Яндыко-Мочажного и Эркетеневского улусов были полуоседлыми, жили зимой в постоянных саманных, реже деревянных домах, сходных с жилищами обитателей русских сел. Даже в кочевых улусах, как, например, в Икицохуровском, были постоянные поселки (Чилгир, Яшкуль и др.). Калмыки Большедербетовского улуса и Области Войска Донского были в основном оседлыми к началу XX в.

Преобладающим типом постоянных жилищ в калмыцких поселках были саманные четырехугольные дома с двускатными крышами, перекрытыми сверху камышом и землей. Стены таких жилых помещений ставились прямо на землю, без фундамента. Полы, как правило, были земляные, только в домах богатых иногда настилались деревянные полы. Деревянные и тем более каменные здания были доступны только богатой верхушке калмыцкого общества.

Около жилого дома ставились хозяйственные постройки (холодные открытые хлевы, крытые помещения из саманных кирпичей для овец и телят). Здесь же находилось сложенное в скирды сено, огороженное канавами. По сведениям 1909 г., в улусах Астраханской губ. 9863 хозяйства имели амбары, базы и катухи для скота.

Одежда. Данные об одежде калмыков в XVII—XVIII вв. очень скудны. В источниках перечисляются шубы, безрукавные камзолы (цегдег), одежда с воротником, рубашка, чулки, доха, шелковый кафтан, полотняный халат. По свидетельству П.С. Палласа, в 60—70-х годах XVIII в. калмыцкая мужская одежда состояла «из верхнего польскому подобного кафтана с узкими рукавами и полукафтанья или бешмета, который застегивают и опоясываются кушаком. Зажиточные калмыки также носят короткую спереди распашную рубашку и сшитые из холста или китайки портки. Скудные носят только узкие кафтаны или шубы без рубах и подпоясываются кушаками».

Старинные женские калмыцкие костюмы

Этнографические материалы дают возможность довольно полно представить мужскую одежду XIX—XX вв. Мужская нательная одежда состояла из рубахи и штанов, изготовленных из легкой хлопчатобумажной ткани. Поверх рубахи надевали бешмюд, сшитый из шерстяной или хлопчатобумажной ткани. Сверх бешмюда пожилые люди надевали лавшиг — халат из темной ткани, длиннее бешмюда. Верхние штаны мужчин шились из тех же материалов, что и бешмюд.

Зимой калмыки носили овчинные шубы и штаны из овечьих шкур или шерстяных тканей. Богачи шили себе шубы (учи) из мерлушек, дорогих мехов пушных зверей (лисы, хорька, соболя, бобров, выдры и т. д.). В ненастную погоду мужчины пользовались армяком, игравшим роль плаща. Пожилые калмыки носили летом торцог — меховую шапку круглой формы, зимой — бюшлячи; молодежь и взрослые носили шапки типа ушанки. В XIX в. стали распространяться фуражки с глянцевыми козырьками, в XX в. мужчины всех возрастов носили уже только фуражки.

Старинные женские калмыцкие головные уборы

О женской одежде XVII в. сведений не сохранилось. Первые сообщения о ней находим у П.С. Палласа. По его данным, калмычки носили легкое длинное платье до сапогов, сшитое из лучшей, чем у мужчин, ткани; знатные и богатые женщины надевали сверх платья длинный камзол без рукавов (цегдег). Нижняя одежда калмычек состояла из распашной рубахи с открытым воротом.

В XIX—XX вв. женская одежда в основном продолжала сохранять старые, традиционные черты. Нательное белье составляли рубахи и штаны из белого хлопчатобумажного материала. Поверх нательного белья калмычки в качестве повседневной одежды носили длинный до пят хутцан, имевший вшивные прямые рукава и небольшой воротник с отворотом на груди. Летом хутцан заменялся молодыми женщинами безрукавкой, сшитой из простых тканей. В прохладную погоду женщины носили сверх хутцан берзи — простеганный кафтан из хлопчатобумажной ткани. Кроме того, калмычки, особенно молодые женщины, имели выходные праздничные платья — терлиг и цегдег, сшитые из шелка, кумача, бархата, тонкой парчи ярких расцветок, украшенные вышивками, гарусными нитками, позументами и т. д.

Девушки обязательно носили поверх нижнего белья жилитиг — туго стянутый жилет из холста, вредный для здоровья, мешавший развитию грудной клетки. Поверх жилитига они надевали платье — бииз из шерсти, шелка или ситца нарядной расцветки.

Зимой калмычки носили некрытую шубу (дэвел) с небольшим стоячим воротником из барашка. Кроме овчинной шубы богатые и знатные женщины имели крытую шубу (учи) на легком меху: лисьем, хорьковом, беличьем, черной и белой мерлушки. Для второй половины XIX и начала XX в. характерно проникновение к калмычкам тканей русских фабрик: шерстяных, шелковых и особенно хлопчатобумажных. Теплая зимняя одежда шилась из обработанных домашним способом овчин, изготовлением которых занимались калмычки.

О головных уборах калмычек XVIII в. П.С. Паллас писал: «Бабьи и девичьи шапки почти одинаковы, но простые бабы носят шапки только тогда, когда они в порядочном наряде или хотят куда-нибудь идти. Женская шапка состоит из круглой, овчиной опушенной, небольшой плоской верхушки, которая прикрывает только самую верхнюю часть головы. У знатных есть богатые из шелковой материи, притом несколько выше простых, шапки с широким напереди и назади разрезными заворотом, который обложен черным бархатом».

Головные уборы калмычек XIX-XX вв. были значительно разнообразнее. Женщины носили тегриг махла - круглую шапку из черной материи или мерлушки. У калмычек среднего возраста бытовала так называемая тамша — круглая плисовая шапочка с закругленным верхом, последний вышивался золотыми и серебряными нитками. Старинным головным убором была халмаг — круглая по форме шапка, тяжелая по весу, украшенная позументами, парчой и вышивками. Пожилые калмычки и старухи носили шапку хаджилга, сшитую из черной мерлушки. Ее верх имел четырехугольную форму.

Девичьим головным убором служили высоко ценившиеся Камчатки и джатак, обильно украшенные вышивкой. Кроме того, молодые калмычки и девушки носили покупные, нарядные платки.

Замужние женщины и вдовы расчесывали волосы на две половины, заплетали в косы, которые укладывали в бархатные или шерстяные шиверлиги — чехлы.

Что касается обуви, то калмыки XVII—XVIII вв., по-видимому, носили обувь с высоким, почти до колена голенищем на толстой подошве, с загнутым вверх острым носком. Каких-либо особых различий между мужской и женской обувью не существовало. Представители обоего пола в XIX в. носили сапоги, сшитые из цельного куска, сложенного вдвое, со швом сзади, с голенищами до колен. Сапоги шились для мужчин преимущественно из сафьяна черного цвета, для женщин — красного. С конца XIX в. в Калмыкии получили распространение русские фабричные сапоги, особенно среди мужчин. Во время летних полевых работ мужчины носили башмаки, сшитые из цельного куска черной юфти. В период первой мировой и гражданской войн калмыки-бедняки стали носить поршни, изготовлявшиеся из куска сыромятной кожи. Зимой многие, особенно дети и мужчины, пользовались покупными валенками. В начале XX в. обувь шили мужчины, во многих случаях —специалисты — сапожники, которые употребляли и кожи русской выделки.

Все виды обуви надевались поверх кошемных чулок — ишкэ ээмсн — или онучей из холста и сукна. В XIX в. к калмыкам начали проникать вязанные носки из шерстяной пряжи.

Взрослые мужчины, а также мальчики и девушки носили пояса. Мужчины подвешивали с левой стороны ножи в ножнах. Мужчины и женщины носили в качестве украшений кольца, серьги, редко браслеты.

Если П.С. Паллас в конце XVIII в. заметил разницу в одежде «богатых» и «скудных» калмыков, то в XIX и XX вв. с ростом имущественной и социальной дифференциации эта разница проявлялась еще более заметно.

Пища, напитки. Для калмыков была характерна молочная и мясная пища. Из заквашенного коровьего, овечьего и верблюжьего молока делали чигян, из кобыльего — кумыс. В жизни калмыка имели важное значение навыки в длительном хранении мяса путем вяления и копчения. Мучные продукты приобретались у русских. Они больше употреблялись зимой. Важное место в рационе всех взрослых калмыков занимал прессованный чай, который варили с молоком, маслом и солью. Высоко ценился кумыс, которым издавна лечили туберкулез и желудочно-кишечные заболевания. Из чигяна выкуривали водку (арьку), а из творожных остатков (после перегонки водки) калмычки изготовляли большое количество молочных продуктов: шюрмег, хурсун и т. д. Калмыки приготовляли из молока более 20 различных блюд (хеермг, кёёрцг, ээдмг и т. д.).

В теплое время года калмыки редко употребляли мясо. С момента прекращения доения коров начинала усиливаться роль мясной пищи. В ноябре-декабре наступал период массового забоя скота для заготовки мяса на зиму. Любимым мясом была баранина. Высоко ценилась конина, особенно мясо молодняка. При употреблении мяса соблюдались древние традиции. Та или иная часть предназначалась определенным лицам и гостям; почки — мальчикам, сердце — девочкам, лопатки — старикам, почетным гостям, голова овцы преподносилась желанным гостям. Это был такой же обычай, как хлеб-соль у русских и украинцев 'м. Из мяса приготовлялось много различных блюд: шелюн, ишксн или кеш-кснх махн, хеня дотур, геселсен хавсн и др. В некоторых семьях, по сообщению И.А. Житецкого, во второй половине XIX в. приготовляли и русские блюда: суп, котлеты, жаркое и т. д.

Благодаря длительному общению с русским и другими земледельческими народами, в связи с развитием у калмыков земледелия увеличивалось значение хлебных и мучных продуктов в пищевом рационе: приготовлялись гуйр (лепешки), борцог (печенье из пресного теста), хаш (каша) и т. д.; от русских калмыки научились печь хлеб на дрожжах. В связи с развитием бахчеводства и садоводства с конца XIX в. начинается употребление овощей и фруктов.

В приморских и приволжских районах большую роль в питании населения играли рыбные блюда. У рыбаков некоторые виды рыбы ценились выше, чем мясо.

Средства передвижения. Для калмыков, как и других скотоводческих народов, была характерна верховая езда. Наряду с верховой ездой был распространен колесный транспорт. В XVII—XVIII вв. использовалось несколько видов телег. Помимо верховой езды на лошадях и верблюдах калмыки широко использовали их под вьюки. На верблюдов навьючивали не только кибитки, но и посуду и сундуки с платьем и мелкими вещами 21. В XIX—XX вв. верховая езда на лошадях и верблюдах продолжала оставаться одним из важнейших средств передвижения. Калмыцкое седло, под которым ходили лошади, имело более высокую переднюю и более низкую заднюю луки, короткие стремена. Верхом перевозили небольшие грузы, вложенные в кожаные мешки, укладываемые за задней лукой седла и укрепляемые кожаными ремешками.

В XIX—XX вв. калмыки широко использовали колесный транспорт и упряжку: телеги на деревянном ходу, дроги, крытые повозки, большие телеги, известные под названием мажары. Зимой использовались сани. В приморских и приволжских улусах распространялись арбы, лодки, плоты и др., заимствованные у местного населения, в частности у русских.

Домашняя промышленность и ремесло. Составной частью кочевого и полукочевого хозяйства калмыка были различные отрасли домашнего производства. Ими занимались почти все калмыки. Из шерсти овец калмыки изготовляли войлок, который шел на покрытие кибиток, на стеганые тюфяки, подстилку на пол, на изготовление хомутов, потников и других принадлежностей конской и верблюжьей сбруи. Из овечьей и верблюжьей шерсти, а также из конских волос вили веревки, находившие широкое применение в домашнем хозяйстве. Из хорошо начесанной шерсти овец и верблюдов калмычки пряли нитки различной толщины, из которых затем ткали тесьму, необходимую для закрепления кошмы, покрывавшей кибитки. Из овечьей шерсти осенней стрижки делали войлочные чулки.

Большую роль в быту калмыков играли циновки из стеблей ча-кана, тростника, выраставшего к осени в степных озерах, ильменях, по берегам Каспийского моря, Волги, Маныча. Они шли на покрытие юрт бедняков, а также служили подстилками на пол. При выделке шкур и кож домашних животных и диких зверей применялись молочно-кислые продукты; широко было развито шорное производство.

Калмыки ко времени своего появления в низовьях Волги уже знали обработку металла для хозяйственных надобностей, военного дела, домашнего обихода и украшений. Из железа калмыки делали металлические принадлежности седел, ножи, шилья, обручи, щипцы и другие предметы, необходимые в хозяйстве скотовода и рыболова. По свидетельству П.С. Палласа, калмыки делали из железа наконечники стрел различных форм и величин и копья, раздувая пламя горна мехами из кожаного мешка, снабженного трубкой.

В XVIII в. уже появились в калмыцких улусах специалисты, начали развиваться некоторые отрасли ремесленного производства. Были у калмыков плотники, которые делали деревянный остов кибитки, кровати, ящики, сундуки, деревянные части седел, повозки.

Ювелиры делали серебряные мужские и девичьи пояса, кольца, серьги, пуговицы, токуги (подвески, прикреплявшиеся к концу женских кос). Они производили окантовку курительных трубок, украшали охотничьи принадлежности, седла, уздечки, изготовляли бляшки для конского подхвостника и нагрудника. Калмыцкие мастера умели покрывать поверхность своих изделий чернением и золотом.

О калмыцком ремесле XVIII в. говорит поулусное описание Калмыцкой степи 1784 г. Оно сообщает, что в Икицохуровском улусе «мастеровые люди делают колчаны, сайдаки и стрелы, слесари делают дротики, сабли, ножи и шилья, а самые лучшие мастера делают ружья». В Дербетовском улусе имелись «серебряки, слесари и столяры». В Хошоутовском улусе «живописцы старанье употребляют в писании бурханов», «золотари и серебряки упражняются в оправах седел, узд, сайдаков, ружей; слесари делают стремена, удила, подпружные пряжи, дротики, стрелы, копья». В Яндыковском улусе были «слесари, кузнецы и плотники».

Но в конце XIX—начале XX в. все отрасли домашнего промысла и ремесла переживали упадок, не выдержав конкуренции с промышленностью России, доставлявшей на ярмарки изделия, стоившие дешевле, чем калмыцкие.

Обычаи и обряды. У калмыков семья была моногамной. Из калмыцкого эпоса «Джангар» видно, что герои эпоса имели по одной жене. Такая семья выступала в качестве самостоятельной хозяйственной единицы. Наряду с малой моногамной семьей в конце XIX—начале XX в. встречались большие семьи, где вместе с семьей отца проживало несколько женатых сыновей со своими семьями. Большая семья вела общее хозяйство под руководством ее главы — отца. Бывали случаи, когда старший сын при жизни отца становился руководителем хозяйства неразделенной семьи. При этом каждый женатый сын имел свою кибитку и домашнее имущество, а старший сын часто жил вместе с родителями в одной кибитке, именовавшейся большим домом (ики гер ). Женщина распоряжалась в любой калмыцкой семье всем домашним имуществом и участвовала в решении всех хозяйственных и семейных вопросов. Но в общественных делах калмычка и не играла сколько-нибудь заметной роли. В случае смерти главы семьи, до совершеннолетия сына, вдовы допускались на сельские сходы. Женам младших сыновей запрещалось называть старших по имени, ходить около них босыми ногами и без головного убора.

В XVIII в. в семейно-брачных отношениях еще продолжали существовать некоторые пережитки материнского рода, например родные невесты давали ей в качестве приданого кибитку24. Но в XIX—начале XX в. сохранились только отголоски этой традиции. Родные девушки готовили в приданое лишь некоторые принадлежности для кибиток молодых: тесьму и веревки, которыми прикрепляли кошемные покрытия к деревянному остову кибитки, а также сундуки, ковры, постельные принадлежности, комплекты одежды на несколько лет. Выдача девушки замуж была делом не только ее родителей. В снаряжении приданого принимали непосредственное участие все родственники, каждый из которых должен был вложить в него свою долю.

Заключение брака происходило путем сватовства. К родным намеченной девушки ходил уважаемый родственник жениха, при этом согласия молодых не спрашивали. Они, как правило, не встречались друг с другом до самой свадьбы. Просватанная девушка строго соблюдала обычай «избегания»: она не должна была до свадьбы показываться жениху и его родственникам.

По данным эпоса «Джангар», калыма у калмыков не существовало. Но в монголо-ойратских законах была установлена определенная норма, вносимая родными жениха в зависимости от их состоятельности и общественного положения. В конце XIX—начале XX в. сохранились пережитки этой традиции как дань старине. Родные невесты требовали от родственников жениха понравившуюся им лошадь или ценную вещь, однако часто ничего не брали. Родственники девушки дарили своему зятю одну или несколько лошадей или ценные вещи.

Свадебные обряды у калмыков были довольно сложными и соблюдались последовательно и строго. До окончательного закрепления сговора о браке родные жениха приезжали к родным невесты три раза. Договорившись о браке, родственники жениха должны были еще несколько раз навестить родителей девушки, привозя подарки и в свою очередь получая подарки от родных девушки. Главным обрядом был хюрм — собственно свадьба, день которой назначал зурхачи — ламаистский астролог. К этому важному событию шли многодневные приготовления в обеих семьях. На хюрм жених прибывал с группой мужчин, которых возглавлял опытный родственник, привозили с собой угощения для свадебного пиршества, которое начиналось в хотоне невесты. Обрядами сопровождались вынос приданого и расставание невесты с домом родителей.

В хотон жениха невесту сопровождали родные во главе с близким родственником. По приезде их встречали родные и однохотонцы жениха, и выполнялся обряд принятия невесты в «род» мужа: молодая должна была поклониться очагам всех старших родных жениха, хозяевам и хозяйкам. Свадебный пир сопровождался благословением, поздравлениями и благопожеланиями, пением, плясками под домбру (в XIX—XX вв. — гармонию); родственники девушки дарили родственникам жениха ценные подарки, а молодежи — гостинцы. Вечером женщины делили косу девушки на две и укладывали их в шиверлиги. Социальное положение и имущественный достаток родителей жениха и невесты отражались на всех последовательных этапах свадебного обряда.

Народные празднества и игры. Большое место в жизни калмыков занимали праздники и игры. К числу старинных народных празднеств относятся зул, цаган cap, ypec и др. Зул — праздник нового года — проводился в конце ноября или в начале декабря.

Накануне этого Дня каждая семья готовила своеобразную лампаду, в которую ставили фитили из стебля ковыля, обернутого ватой и залитого маслом. Некоторые семьи, особенно богатые, свои лампады с соответствующими подношениями бурхану (богу) отправляли на торжественную церемонию в хурулы, а беднота ставила лампады у себя дома. В день празднования зула калмыки поздравляли и угощали друг друга, молодежь веселилась, пела, танцевала. Со времени зула всем, даже новорожденным, добавлялся один год. Ребенок с наступлением нового года автоматически становился двухлетним (период беременности ВКЛЕОЧЭЛСЯ в возраст ребенка).

Цаган cap проводился в первый день весеннего месяца (лу cap — в феврале-марте — по русскому календарю) и отмечался как праздник весны. В дни цаган cap у калмыков проводились массовые гуляния. Люди веселились, поздравляли друг друга с благополучным исходом зимы (увлин аюлас менд гарвт) и одаривали друг друга праздничными подарками (цагана белг). Но калмыцкое духовенство стремилось придать этому празднику религиозное направление: оно толковало его как праздник в память освобождения богини Окон тенгри из дьявольского плена.

Урес — праздник зелени и начала лета — проводился в мае. Он посвящался урожаю трав и приплоду молодняка в хозяйстве. С раннего утра этого праздничного дня жилища калмыков и зел (веревка, протянутая для привязи телят и жеребят) украшались зеленью. С восходом солнца один из почитаемых стариков начинал благопожелания семьям и их хозяйству, окропляя кибитку, детей и новый приплод скота (телят, ягнят и жеребят) чигяном. Эта церемония проводилась в каждом доме. После такого вступления начиналось пиршество, в котором большое место занимала калмыцкая водка. На второй день праздника урес производилось освящение кургана — ова тэкилгн, тут же проводились состязания по борьбе и скачки. В этот день главными участниками праздника были юноши и девушки. Они одевались в свои лучшие наряды и приезжали на резвых скакунах.

На празднествах, как религиозных, так и народных, если они происходили летом, калмыки устраивали различные состязания и игры: скачки и борьбу силачей, собиравшие массу народа. К проведению этих видов спорта специально готовили и тренировали лошадей и борцов. Борцам было известно более двухсот приемов борьбы. Победители награждались ценными призами.

Весьма популярной среди калмыков была игра в шахматы (шатр) и шашки (дове). Ими занимались представители всех классов и сословий, не только мужчины, но и женщины. П.С. Паллас писал: «Зимою шахматы и карты составляют обычное времяпрепровождение мужчин, вынужденных в это время оставаться праздными. Многие из них в шахматах весьма искусны». Побывавший в 1802—1803 гг. в Калмыкии Б. Бергман отмечал, что «одно из наиболее приятных занятий у калмыков — игра в шахматы, в которые не только знать и духовенство, но и простые калмыки играют с большой легкостью».

Калмыки знали и другие виды массовых развлечений. Дети, подростки и взрослые играли в альчики (подобие игры в бабки). Летом играли в цаган бодма хаялган. Для этой цели из белой шерсти изготовлялся клубок, похожий на маленький мяч. Участники игры делились на две равные по численности группы. Играть можно было только вечером, при свете луны. Один из участников, по жребию, кидал мяч как можно дальше. Все бросались отыскивать мяч. Нашедший его убегал в направлении своего лагеря, а участники другой группы принимали все меры к тому, чтобы отнять мяч. Победившей считалась та группа, представитель которой прибежал с мячом в свой лагерь.

Подобных игр у калмыков было много. В них могли участвовать дети, подростки, юноши, девушки, молодые женатые мужчины и молодые женщины. Эти игры уходят корнями в глубокую древность.