|
Очерки
истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство
«Наука», Москва, 1967.
Глава V КАЛМЫЦКОЕ
ХАНСТВО В XVIII в.
КРИЗИС 70-х ГОДОВ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
4.
Новые калмыцкие поселения. Участие калмыков в войнах Российской империи
Первое упоминание об яицких калмыках относится к 1720
г. В мае 1721 г. калмык Даша Булатов подал в Военную коллегию ходатайство,
в котором о себе сообщал, что он в 1720 г. «вместе с женой и детьми и
некоторыми родственниками выехал на Яик к Яицкому войску». Коллегия решила:
«Выезжему казаку Даше Булатову быть на Яике в нашей императорского величества
державе и служить вместе с Яицким войском, и от обид охранять и по обыкновению
тамошнему приняв его и с ним будущих всех к присяге, и за службу . . .
выдать денежного жалования». Через три года, в марте 1724 г. сын Даши
Дондук просил Военную коллегию разрешить ему и его родственникам «. .
.принять веру греческую», а также снять запрет на причисление в Яицкое
казачье войско «. . .других калмыков, которые приходят сюда из орды».
В конце 1724 г. в Яицком войске числилось 88 калмыков123. В октябре 1725
г. в это войско зачислили еще 110 калмыков, обязавшихся наравне с яицкими
казаками «равномерную службу отправлять». В 1738, 1739 и 1742 гг. были
приняты еще 574 крещеных калмыка. К концу 1745 г. в составе яицкого казачьего
войска насчитывалось уже 684 крещеных и некрещеных калмыка, способных
носить оружие. Все калмыки, приходившие на Яик, находились «в совершенной
бедности». 10 июня 1745 г. Коллегия иностранных дел доносила в Сенат о
том, что зайсанги Цой-берда и Хоройгецуль обратились с просьбой разрешить
им с 70 семьями подвластных им калмыков поселиться «в верхних городках
по Яику в качестве своекоштных казаков». Зайсанги обещали нести караулы,
выполнять подводную повинность и возить почту «лишь бы им позволили про
себя торговать, для рыбной же и звериной ловли из городов с видами уволивать».
Оренбургский губернатор И.И. Неплюев, в ведении которого находилось Яицкое
войско, считал возможным удовлетворить просьбу зайсангов «в виду того,
что оные крепости казаками оскудевают», а в случае, если калмыкам не понравятся
и они уйдут, «из этого никакого убытку не побудет».
Занимаясь торговлей, а больше всего выделыванием кож,
в чем они были большие мастера, калмыки «вскоре исправились как лошадьми,
так и скотом». Узнав об этом, наместник ханства Дондук-Даши в 1749 г.
прислал на Яик своего представителя с требованием, чтобы все калмыки,
приписанные к Яицкому казачьему войску, немедленно были отправлены по
своим улусам. Местное войсковое начальство заявило этому представителю,
что он может забрать только некрещеных калмыков. Как только калмыки узнали
об этом, 24 семьи, насчитывавшие 84 человека, крестились, а 112 человек,
не пожелавших креститься, были отправлены в улусы к их прежним властителям.
Ставропольское калмыцкое поселение, как уже говорилось,
возникло в конце 30-х годов XVIII в. Через 20—30 лет земли, предоставленные
в пользование ставропольских крещеных калмыков, оказались перенаселенными.
Правительство решило направлять принимавших христианство калмыков в район
Оренбурга, присоединив их к так называемому Оренбургскому нерегулярному
казачьему корпусу. Ставропольское калмыцкое поселение существовало до
начала 40-х годов XIX в., когда было передано в ведение Оренбургской губернии
и приписано к Оренбургскому и Уральскому казачьим войскам.
Оренбургское калмыцкое поселение ведет свою историю
с конца 40-х годов XVIII в., когда правительство решило создать отдельный
казачий корпус численностью около 4,5 тыс. человек, причем четвертую часть
его должны были составить крещеные калмыки, башкиры и мещеряки. Правительство
приказало также ежегодно посменно направлять на Оренбургскую линию 1969
башкир и 310 некрещеных калмыков из Ставрополя. При этом предписывалось:
«Если нужда востребует, то башкир наряжать втрое больше, а калмык — вдвое»127.
В 1754 г. в окрестностях Оренбурга кочевало 56 калмыцких семейств (205
человек обоего пола), в 1756 г. их число увеличилось до 1 тыс. человек.
В конце XVIII в. в Оренбургском крае среди калмыков, башкир и мишарей
была введена кантонная система управления, а сами они превращены в военно-служилое
сословие по типу Уральского и Оренбургского казачьего войска. В Ставрополе
на Волге также был создан один калмыцкий кантон, вскоре преобразованный
в тысячный калмыцкий полк.
Самым многочисленным было калмыцкое поселение на Дону.
Возникнув в XVII в., оно росло в течение всей первой половины XVIII в.
за счет притока калмыков, бежавших из своих улусов. Особенно велик был
этот приток в период жестокой феодальной усобицы 1734—1735 гг. В ответ
на жалобы Дондук-Омбо и тайшей, недовольных увеличением числа убегавших
калмыков на Дон, правительство России в феврале 1736 г. издало указ, запрещавший
принимать на Дону калмыков, прибывавших без письменного разрешения их
нойонов, и требовавший вернуть в улусы тех из них, которые будут прибывать
после 1736 г. Указ разрешал оставить при Войске Донском всех тех, кто
прибыл до 1736 г. Но и этот указ мало помог делу. Бегство трудящихся калмыков
на Дон продолжалось, жалобы тайшей не прекращались. Правительство России,
стремясь смягчить остроту конфликта, в 1753 г. распорядилось выслать с
Дона в улусы всех калмыков, явившихся после 1736 г. Донские власти вернули
на Волгу 336 семейств. С этого времени бегство калмыков на Дон временно
прекратилось.
Серьезные осложнения в истории калмыцкого поселения
на Дону вызывала попытка астраханского губернатора П.С. Потемкина перевести
на оседлость Дербетский улус, вследствие чего в 1788 г. откочевало на
Дон 4881 семейство с двумя зайсангами. Одновременно с этим остальная часть
улуса переправилась на правый берег Волги и стала кочевать в пределах
Астраханской и Кавказской губерний, оставив без охраны большой участок
русской границы на востоке. Через границу немедленно начались набеги на
русские города и селения. Учитывая сложившуюся обстановку, Екатерина II
в 1788 г. издала указ, обязывавший местные власти «. . .стараться склонить
калмыков к обратному переселению; но если же они добровольно на сие не
согласятся, в том случае, хотя могут оставлены до времени в том нынешнем
месте, долженствуют, однако, участвовать в содержании кордона с прочими
по мере количества их». Но это распоряжение желаемых результатов не дало.
Весной 1793 г. последовал новый указ, один из пунктов которого гласил:
«Перевод калмыков с нагорной стороны Волги «а луговую признаем мы полезным
в рассуждение их собственной выгоды, обуздания киргизов и сбережения казны
от лишних расходов, на содержание стражи употребляемых, почему желаем,
чтобы вы усугубили старание склонить большую их часть на таковой переход».
Но никакие уговоры не помогли. Калмыки не хотели уходить с берегов Дона.
В итоге правительство оказалось вынужденным разрешить дербетским калмыкам
жить на Дону и нести службу наравне с казаками. Перепись 1798 г. показала,
что к этому времени переселилось дербетских калмыков 3724 семьи, насчитывавшие
9525 мужчин.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что правительство
и в этот период было больше всего заинтересовано в Калмыцком ханстве как
в поставщике боеспособной военной силы. Забота об этой силе, об условиях
ее бесперебойного использования в интересах империи лежала в основе всей
политики правительства. Принятие русского подданства казахами в начале
30-х годов XVIII в. несколько облегчило задачу обороны восточных рубежей
империи: по левому берегу Яика, составлявшего восточную границу калмыцких
кочевий, теперь стали кочевать казахи Младшего жуза. Правда, взаимоотношения
между казахскими султанами и калмыцкими тайшами не всегда были дружественными:
они осложнялись взаимными набегами, отгоном скота и захватом пленных.
Русское правительство, исходя из собственных интересов, стремилось к поддержанию
мира между ними путем увещаний, а иногда и путем применения силы. Так,
в 1742 г. царица Елизавета Петровна отправила грамоты хану Младшего жуза
Абулхаиру и хану Среднего жуза Абулмамбету, призывая их жить в 'Мире с
калмыками. «Наше инператорское всемилостивейшее соизволение есть, — говорилось
в грамоте, — дабы подданные наши — киргис-кайсацкой и калмыцкой народы
жили между себя безссорно и взаимно один другому народу никакого нападения
не причиняли, ибо из того сим обоим народам, кроме раззорения, никакой
пользу быть не может».
Стремясь сохранить мир между казахскими и калмыцкими
правителями, царское правительство в то же время принимало меры к недопущению
близких контактов и тем более союзов между ними. По этим причинам торговлю
калмыков с казахами было решено сосредоточить только IB Оренбурге, хотя
были предложения разрешить торг и в Гурьеве и в некоторых других пунктах
по р. Яик. По этим же причинам было запрещено казахам перегонять свой
скот на правый берег Яика. Равным образом и калмыкам запрещалось появляться
в казахских кочевьях. Когда взаимоотношения между казахскими и калмыцкими
правителями обострялись настолько, что вооруженное столкновение становилось
неизбежным, правительство по своему усмотрению становилось на ту или иную
сторону, разрешая ей нанести удар по противной стороне. Так, осенью 1743
г. правительство России разрешило Дондук-Даши выступить против казахов
и наказать их за набеги на русские пограничные селения. Летом 1759 г.
Оренбургский губернатор А. Р. Давыдов предложил Дондук-Даши выделить в
его распоряжение отряд в 2 тыс. человек « чтобы он «в ближних к Яику калмыцких
улусах от киргис-кайсацких нападений на те улусы велел иметь наикрепчайшую
осторожность и на то б учинил надлежащее учреждение».
Во всем этом отчетливо видна забота правительства России
о калмыцком войске, о возможности использовать калмыцкое войско в любое
время в интересах Российской империи. Калмыцкие воины в мирное время несли
различную караульную службу: охраняли соляные разработки на Эльтонском
озере, сопровождали транспорты с солью и т. п. Но их основной и главной
повинностью была охрана границы и русских поселений на Северном Кавказе,
где русское влияние сталкивалось с влиянием Турции и Крыма.
В 1735 г. войска крымского хана появились на Северном
Кавказе, нарушив границы России. В ответ на это русским войскам был отдан
приказ выступить к Перекопу. Так началась русско-турецкая война 1735—1739
гг. Военные действия развернулись в Крыму и в Бессарабии. В 1736 г., когда
русские войска были отправлены в Крым, Дондук-Омбо было приказано выслать
значительный отряд в главную армию, а самому с основными силами идти на
Кубань и нанести удар турецко-крымским войскам со стороны Северного Кавказа.
Отправив сильный корпус калмыков в Крым, Дондук-Омбо с 40-тысячным войском
двинулся на Кубань. 3 апреля 1736 г. калмыцкое 20-тысячное войско, которое
возглавлял сын Дондук-Омбо Галдан-Нормо, встретило между Кубанью и Урупом
до 5 тыс. кибиток кубанских татар и разбило их. Отправив добычу в безопасное
место, Дондук-Омбо расположился с войском на р. Егорлык, где получил известие
о том, что сильный отряд татар занял теснины в верховьях рек Большого
и Малого Зеленчуков. Дондук-Омбо немедленно двинулся туда и запер татар
в тесных проходах. Более месяца калмыки сторожили татар, ожидая подхода
донских казаков. В мае 1736 г. татары изъявили согласие принять подданство
России и принесли присягу, оставив заложников. Однако многие татары по-прежнему
оставались подданными Турции, и правительство Анны Ивановны предложило
Дондук-Омбо вторично идти на Кубань. В конце 1736 г. калмыки снова оказались
на берегах Егорлыка. Получив сведения о расположении многочисленных кочевий
жетыскульских татар, Дондук-Омбо разделил свое войско на отдельные отряды
и одновременно со всех сторон напал на них. Разбив жетыскульских татар,
Дондук-Омбо беспрепятственно прошел до устья Кубани. Поход закончился
в декабре 1736 г. штурмом резиденции султана Бахты-Гирея крепости Копыл.
В 1737 г. Дондук-Омбо отправил отряд в 4 тыс. человек в Азов для участия
в походе на Крым. Осенью 1737 г. калмыцкие отряды вновь успешно действовали
на Кубани. Летом 1739 г. калмыки вместе с донскими казаками совершили
еще один удачный поход против кубанских татар. В сентябре 1739 г. был
подписан мирный договор между Россией и Турцией. Калмыцкое войско, как
видим, оказало существенную помощь русским армиям на северо-кавказском
театре военных действии.
В русско-шведской войне 1741—1742 гг. подразделение
калмыцких воинов входило в сводный отряд донских казаков и участвовало
в боевых операциях. Приняли участие калмыки и в русско-турецкой войне
1768—1774 гг. Турция в этой войне стремилась захватить Большую и Малую
Кабарду, являвшиеся «нейтральными землями» по условиям Белградского договора
1739 г. Часть кабардинских феодалов ориентировалась на Россию, другая
— на Турцию и Крым. С началом войны на Северный Кавказ была отправлена
экспедиция генерала И. Ф. де Медема. На помощь ему русское правительство
решило послать калмыков во главе с наместником; сверх этого 20-тысячное
калмыцкое войско должно было быть послано в армию П. А. Румянцева.
Отправив в главную армию 20 тыс. воинов, Убаши с остальным
своим войском выступил в поход для соединения с корпусом де Медема у подножья
Бештау. Объединенные силы в июне разбили отряд кабардинских феодалов,
затем подошли к разлившейся Кубани. Переправленный через реку 5-тысячный
отряд калмыков рассеял ушедших в теснины между Кубанью и Тебердой кубанских
татар. После этого калмыки были отпущены на отдых до следующего года.
В том же 1769 г. калмыцкий отряд был в составе корпуса,
действовавшего против турок в Грузии. Принимали участие калмыки и в летней
кампании 1770 г., в ходе которой у них было несколько столкновений с кубанскими
татарами. Наместнику ханства Убаши предстояло договориться с генералом
де Модемом о совместных действиях. Но эти переговоры не увенчались успехом.
Де Медем допустил грубость, обидевшую наместника, что дало повод последнему
оставить Предкавказье и возвратиться на Волгу. Де Медем из-за малочисленности
войска не мог самостоятельно действовать на Кубани и ограничился охраной
Кавказской военной линии.
Это была последняя из крупных военных операций, в которых
принимали участие большие массы калмыцких воинов. |